Колдовские сказки

– А как же я? – возмутился Ириус. Но Гилана так посмотрела на него, что он немедленно понял, что это та «деловая встреча», на которой третий лишний.

Он озадаченно покачал головой. Эта сторона жизни подруги была для него закрыта. Она никогда не обсуждала с ним других своих друзей. Он даже наивно полагал, что у нее никого нет, хотя, если уж по-честному, просто об этом никогда не думал. Ириус еще немного поразмышлял: спросить или нет?

– И давно ты с ним?

– Довольно давно, – призналась Гилана.

– Он хоть ничего? – этот вопрос сопровождался тяжелым вздохом.

– Вполне, – кивнула она. – А что, ты размышляешь, можно ли ему меня доверить?

– Вот именно, – подхватил Ириус. – Ты же все-таки моя подруга, и ты мне дорога как память о моем замечательном детстве.

– Только в этом качестве? – усмехнулась Гилана.

– Ну, нет, конечно, – смутился он.

– Ладно, не скучай, – она ласково потрепала его по голове. – Я даже за тебя не волнуюсь, – призналась она. – Если сумел один раз удрать от чудовища, сумеешь и второй раз, коли приспичит. А я переночую в Верхнем Городе, так что за меня тоже можешь не волноваться.

– Как мило с твоей стороны так в меня верить, – проворчал Ириус. – А ты случайно не будешь проходить через улицу Полнолуния?

– А что я там забыла, на этой улице? – фыркнула Гилана. Но Ириус оставался серьезен.

– Передать привет моим предкам, например. Убедиться, что все в порядке.

– Ты ли это? – рассмеялась девушка. – Какие неожиданные мысли тебя иногда посещают! Признайся, ты не был дома года три, не меньше. Уверена, твоя матушка уже забыла, как тебя зовут, с твоей-то репутацией самого непутевого сына на всех берегах Тэйса!

– Думаешь, сейчас самое подходящее время, чтобы продолжать поддерживать эту репутацию? – ворчливо заметил он. – Я ведь серьезно беспокоюсь, могла бы и заметить.

– Ну и зря! – безапелляционно заявила она. – Во-первых, они живут за Мостом, и пока что им ничего не угрожает. С магией твой отец никоим образом не связан, так что возможные погромы ему тоже не грозят, разве что в случае его личного в них участия. Но твой старик – делец до мозга костей, в такие сомнительные авантюры без малейшей возможности извлечь для себя выгоду он влезать не будет. И во-вторых, если я заявлюсь и передам им привет от тебя, на меня тут же накинутся с вопросом, а куда собственно, делся ты сам. Только хуже выйдет. Так что давай-ка я лучше не буду ничего передавать, просто пройду мимо окон, проверю на предмет целостности стекол в них.

– Ну ладно, – вздохнул Ириус. – Может, ты и права.

– Конечно, права! – Гилана нагнулась и чмокнула его в лоб. – Не скучай!

И она исчезла за дверью. Ириус в последний раз вздохнул и принялся выполнять наказ: старался не скучать.

13.

Делать в пустом доме было решительно нечего, а потому он подтянул зубами стул к окну, вспрыгнул на него и, положив лапы на подоконник, а голову – на лапы, уставился в окно.

Он провел так некоторое время, не то, чтобы совсем не думая, а скорее, думая ни о чем. Собственные мысли казались ему густыми и вязкими, как подсмотренные им мысли того чудовища. За окном сгустились сумерки, и на мостовую легли цветные блики. Дальше по улице что-то весело моргало, он не мог видеть, но знал, что это всего лишь матовый волшебный шар на столбе. Он помнил, как Гилана со смехом рассказывала ему эту историю: один из ее знакомых заколдовал шар на свечение, но сделал что-то неправильно, и шар, вместо того, чтобы светиться ровным голубым сиянием, мерцал, как свеча, задуваемая ветром. Он даже хотел было избавиться от этого «шедевра», но тут шарик заметил сосед Гиланы, большой оригинал. Купив забавную игрушку по ничтожно малой цене, он едва не положил начало новой моде, да только вот никто пока не сумел повторить роковую ошибку юного мага. Все впереди, надо полагать.

Над крышами лениво ползла луна, большая и круглая. Темные рваные облака иногда скрывали ее, но снизу казалось, что это сама луна играет в прятки, ныряя в тучи и кокетливо выглядывая из этого легкомысленного укрытия. Подмигивали звезды. Эта ночь просто создана для романтических прогулок по Городу, наполненному чудесами. Ириус надеялся, что Гилана со своим избранником сумеют это осуществить… где-нибудь подальше отсюда.

Раздался громкий, какой-то неестественный хохот, и Ириус вздрогнул. Мимо его окна прошла компания молодых людей. Ребята были пьяны, это сразу заметно. На лицах – напряженные улыбки, глаза сумасшедшие. Зачем они шляются ночью по городу? Если встретятся с монстром, то к утру от всех останется кучка праха.

В сонную голову Ириуса пришла мысль, не менее сумасшедшая, чем парни на улице. Возможно, именно этого они и добиваются: встретить чудовище и умереть. Это лучше, чем сидеть и дрожать в неизвестности. Зверь помотал головой, отказываясь поверить в эту мысль, но интуиция подсказывала, что так оно и есть. Ужас!

Что же случилось тогда, в далекие времена, в районе, называемом теперь Трущобами? Может, нечто подобное? Кто-то жрал всех, люди бежали оттуда или сходили с ума, и потому это местечко теперь так любит сумасшедших. Ириус представил мертвым Город – весь Город! – и почувствовал, как болезненно сжалось горло. Он любил это безумное место, раскинувшееся на берегах многочисленных рукавов Тэйса.

«Если сумел один раз удрать от чудовища, сумеешь и второй раз». А что, если не только? Ведь смог же он, хоть на миг, ошарашить монстра, смутить его. Кто знает, вдруг эта охота имеет шанс на успех?

Ириус слетел со стула, словно ошпаренный. Он теперь уже не беспомощный мальчик, как ни трудно к этому привыкнуть. Он чудовище, владеющее странной способностью подчинять себе чужую магию. Может статься, что это непонятное умение поможет и на этот раз. А если нет… что ж, по крайней мере, он сделает хоть что-то, чтобы прекратить это безумие.

Монстр заметался по комнате. Конечно, перед выходом на улицу ему не требовалось проделывать эту утомительную процедуру одевания, которой обычно предшествует лихорадочный поиск расползшихся по всему дому вещей, но он считал справедливым, если вернувшаяся утром Гилана немедленно получит объяснение его эксцентричной выходке. Особенно, если его самого дома уже не будет. По крайней мере, она будет знать, что искать следует горсть праха, а не сбежавшего зверя. С огромным трудом справившись с волнением, он сообразил, что письменные принадлежности следует искать на письменном столе. Он разыскал карандаш и бумагу, а вот дальше возникли проблемы.

Полное отсутствие большого пальца препятствовало нормальному обращению с письменными приспособлениями. Ириус долго ворочал карандаш в своей четырехпалой лапе, пока не сообразил, что его можно зажать двумя пальцами. Пальцы были явно для этого не приспособлены. Карандаш все время норовил вывернуться и упасть на пол, и подняв его в десятый раз, Ириус понял, что исчерпывающей записки не получится. С горем пополам он сумел нацарапать корявыми буквами: «Ушел охотиться», после чего с облегчением сполз со стола. Так даже лучше: пусть Гилана ломает голову над содержанием загадочной записки, это позволит ей хоть как-то справиться с тревогой: ведь остается шанс, что написанное просто было неправильно понято. Но это было слабым утешением. В проницательности своей дорогой ведьмы он не сомневался.

Ну вот, дела закончены, жребий брошен, и надо выходить. Старательно переведя дыхание на пороге, Ириус толкнул дверь и нырнул в разноцветный сумрак.

14.

Побегав с полчаса по стылым безлюдным улицам, Ириус наконец сообразил, что не представляет, с какого, собственно, конца браться за это дело. Ну хорошо, он могущественный монстр, способный, в принципе, справиться с хищным пришельцем, но для этого его надо сначала найти. Поначалу казалось, что стоит только высунуть нос из дому, и чудовище немедленно накинется из-за ближайшего угла, да не тут-то было! Хищник и не думал объявляться.

Ириус представил, как возвращается в теплый, уютный домик Гиланы, жует собственную записку, чтобы поутру не объясняться с подругой… Ну уж нет! Сворачивать с полпути – проявление дурного вкуса. Будь что будет, но даже если он не найдет чудовище, до рассвета домой не явится, пусть не надеются оберегающие его всевышние силы.