Поединок

– Я знаю, – невозмутимо отозвался капитан. – Полагаю, на этом тренировку можно закончить?

– Да, – согласился Хаями. – Навоевались, пойдем домой.

Когда возвращались в расположение отрядов, лейтенанты вырвались вперед, а капитаны шли сзади.

– Ренджи стал намного сильнее в последнее время, – негромко заметил Бьякуя. – Даже нет, не так. Он и прежде был силен. Но теперь стал сражаться намного расчетливее. Это последствия твоих тренировок?

– Думаю, что так, – не стал отрицать очевидного Хаями. – Знаешь… я уже начинаю жалеть, что вмешался в это дело.

– Нет, все правильно, – возразил Кучики. – Если твое вмешательство идет ему на пользу, значит, оно необходимо. Но мне непонятно, как ты это сделал. Я столько лет бьюсь с ним, но не мог достигнуть такого эффекта.

– Ты пытался развить его силу, – усмехнулся Наото. – А ему надо было мозги вправлять.

– Но как ты ухитрился сделать так, чтобы он начал читать книги?

– Я его просто заставил.

– Но как? – Кучики поднял недоуменный взгляд. – Он же не обязан тебе подчиняться. Ведь не силой же?

– Ты порой кажешься таким наивным! – Хаями рассмеялся. – Как будто нет других способов. Я его убедил. Но знаешь, – тут он замялся, – ты, наверное, на меня обидишься, если я это скажу… и тем не менее… Ренджи для тебя опасен.

– Я это давно знаю, – спокойно согласился Бьякуя. – Это было понятно с самого начала. Он привык быть слабее меня. Привык к мысли, что не может причинить мне вреда. Но сам не замечает, насколько быстро продвигается вперед. Быстрее даже, чем я того ожидал. Если я однажды допущу ошибку, он меня убьет. Случайно, конечно же.

– И ты все равно готов продолжать?

– Разумеется. Я не собираюсь допускать ошибок. Если я позволю себя убить собственному лейтенанту, кем я стану после этого?

– Покойником, – невинно улыбнулся Хаями.

Кучики покосился на него с надменным видом.

– Ему меня не догнать.

Наото только хмыкнул в ответ. Он уже все понял. Конечно, Бьякуя будет стараться изо всех сил, тренируя Ренджи, просто потому, что не привык делать свою работу плохо. Но погибнуть от руки своего лейтенанта он все же не готов. И это очень важно сейчас, показать Абараю, что его действия могут быть опасными. Просто чтобы привыкал. И тогда, возможно, он успеет научиться сдерживать себя на тренировках.

– А знаешь, думаю, это правильно, что ты позволил ему вывихнуть тебе руку, – заметил Хаями.

– Может быть, – флегматично согласился Кучики.

***

К тому времени, как наступила весна, Ренджи уже привык ко всему этому. Он начал чувствовать себя уверенно за столом в доме Кучики, все чаще вставлял словечко-другое в разговор, и капитаны не поднимали его на смех. Хотя ему по-прежнему казалось странным то, что с ним происходило. Ренджи очень сомневался, что становится умнее от этих книг, или что его характер меняется, но все чаще обнаруживал вдруг, что задумывается о вещах, о которых раньше даже не подозревал. Или вот желания иногда возникают очень странные.

Прежде такая мысль Абараю и в голову не могла бы прийти, но после прочтения нескольких книг, где упоминались некоторые обычаи Мира живых, имеющие распространение и в Сейрейтее, он вдруг задумался. И в самом деле. Ведь они вчетвером как будто неплохо проводят время, так почему бы…

Бьякуя немедленно насторожился при одном взгляде на лицо вошедшего в кабинет лейтенанта. Ренджи был чем-то чрезвычайно смущен, отчего хмурился сильнее обычного, выпячивал подбородок и прятал руки за спину. Натворил что-нибудь? Но действительность превзошла все его ожидания.

– Кучики-тайчо, – сердитым тоном буркнул Абарай, глядя в сторону. – Я вот тут подумал… а почему бы нам этой весной не собраться всем вместе на ханами? Ну, вчетвером. Мы так никогда еще не делали…

Бьякуя ожидал чего угодно, но только не этого. От изумления он совершенно остолбенел и только молча таращился на лейтенанта. Тот истолковал его молчание по-своему.

– Нет, если вы против, я не буду настаивать, – проворчал он еще более сердито, почти раздраженно.

– С каких это пор ты интересуешься цветами? – Бьякуя, наконец, обрел дар речи.

– Ладно, забудьте, что я сказал, – буркнул Абарай и поспешно юркнул за свой стол, уткнулся в первый попавшийся документ. – Я вовсе ничего такого не хотел. Мы не того круга, ясно же.

Бьякуя с изумлением разглядывал лейтенанта, прячущегося за листом бумаги. Это что, тоже последствия «тренировок» с Хаями? Никогда прежде он не наблюдал за Ренджи склонности к подобным занятиям. И вдруг – ханами, да еще и не в компании лейтенантов, что было бы вполне понятно (устроят же из любой церемонии пьянку). Какое может быть ему удовольствие от общества Кучики? Бьякуя всегда был уверен, что Абарай рассматривает его лишь как надежного напарника в опасных передрягах, как учителя и как соперника, но никак не собеседника и компанию для отдыха. Впрочем, порыв достойный, и если Бьякуя когда-то мечтал сделать из Ренджи приличного офицера, то теперь, кажется, именно это и происходит. Подобные порывы надо всячески поддерживать, а не пресекать невежливыми проявлениями недоумения.

– Я вовсе не против, – проговорил Кучики. Впрочем, тон его, против воли, был совершенно ледяным. Оказалось, что и он здорово растерялся от всего этого. – Но только если ты возьмешь на себя организацию подобного мероприятия.

Ренджи заморгал от неожиданности, обрадовался, смешался от этого еще больше, из-за чего нахмурился и надулся еще сильнее.

– Ладно, я организую, – сердито отозвался он. – Я уже место присмотрел хорошее.

***

Едва деревья сливы покрылись нежными цветами, Ренджи потащил всю компанию на заранее выбранную поляну. Ему было страшно любопытно, что из всего этого получится. Он нес, прижимая к груди, объемистый сверток с нехитрой снедью, и особенно согревала его сердце бутылочка саке. По поводу этой бутылочки он сегодня долго спорил с Хаями, когда они вдвоем собирали провизию для праздника.

– Какое саке? – С искренним недоумением возмущался Абарай. – Там же Кучики-тайчо будет. Я в его присутствии никогда себе не позволяю.

– Так мы ему тоже нальем, – легкомысленно пожал плечами Хаями – Праздник же. И традиция.

– Ага, как же! – Фыркнул Ренджи. – Он не будет. Еще и нас отругает.

– Ты его плохо знаешь, – рассмеялся Хаями. – Я же говорю, традиция! Мы ведь не собираемся надираться в стельку, только по чуть-чуть.

Словом, бутылка заняла свое законное место в пакете, и Ренджи взял с Хаями честное слово, что наливать Кучики тот будет сам. Потому что подпоить капитана – дело, конечно, хорошее, но только чтоб потом лейтенанта в этом не обвиняли.

Идти было далеко. Все ближние к городу полянки были заняты еще с зимы, а Ренджи не хотел, чтобы праздная толпа была свидетелем их странных посиделок. Рукия и Хаями шли впереди, весело болтая о чем-то бессмысленном, а Ренджи и Кучики молча двигались сзади. Слушая радостный смех Рукии, Ренджи размышлял о том, как это странно все получается. Эти двое, похоже, всерьез влюблены друг в друга, но им нельзя быть вместе, и только лишь из-за того, что некто, не будем показывать пальцем, что-то пообещал своей жене. И каково им должно приходиться, особенно теперь, когда они по долгу службы постоянно вынуждены находиться рядом? Ренджи и представить не мог, что капитан, глядя на них сейчас, размышляет о том же самом. Но Бьякуя, снедаемый беспокойством, однажды припер Хаями к стенке, чтобы окончательно прояснить этот вопрос. Тот признался, что Укитаке невольно устроил все самым наилучшим образом: теперь Рукия на законных основаниях постоянно была рядом с Хаями, а им обоим только того и надо было. Ни на что большее они с самого начала не замахивались. На том Бьякуя и успокоился.

Наконец Ренджи громогласно объявил:

– Это здесь.

Все принялись разглядывать выбранную им поляну. Рукия, повертев головой, заявила:

– Ух ты! Здорово! Молодец, Ренджи, не знала, что у тебя есть вкус!

– Хороший выбор, – снисходительно похвалил капитан.