Сувенир с Мирассы

Я невольно фыркнула. «Развести»… Прозвучало, как будто мы говорили о настоящем браке. Но идея и вправду выглядела очень многообещающей. Почему не попробовать? Сначала кого-то из восемнадцати привязать к одной из малышек, и посмотреть, как изменятся их отношения. Если всё пройдёт спокойно и мирно, можно будет продолжить спасать одних несчастных с помощью других.

- Да, ты права, – решительно сказала я. – Результат стоит того, чтобы попытаться.

Когда позже к нам пришёл Маугли, чтобы напомнить об обеде, я поделилась и с ним этой мыслью, и он полностью одобрил её.

- Да, это было бы чудесно! – взволнованно говорил лягушонок, расхаживая по моему кабинету. – Мы ведь очень любим ухаживать за кем-то, и основная проблема для моих соплеменников состоит именно в том, что им не о ком теперь заботиться, они чувствуют себя брошенными. Нет никого рядом, кто бы нуждался в них, понимаешь? А такие маленькие дети – это же просто спасение!

- Значит, попробуем?

- Обязательно!

- Ну, значит, так тому и быть.

Этим же вечером Маугли, как-то договорившись со своими соплеменниками, выбрал одного из них – кажется, самого смелого, – и попытался перепривязать его к младшей из девочек, Лоте. Вроде бы, всё получилось, хотя и не сразу. Перенастроенный Вайятху тут же сосредоточился на своём новом смысле жизни, старательно облегчая ей жизнь. Девочка же и вовсе ничего не заметила, – по крайней мере, никаких изменений в подведении не произошло, единственное, похоже, чем ей грозила эта связь – стать самой избалованной малышкой на Мирассе.

Конкуренцию ей составила бы, разве что, вторая девчушка, которая тоже с удовольствием принимала поклонение остальных, оставшихся пока без привязки, Вайятху. В-общем, все были счастливы, включая Лавинию, которая осторожно присматривалась к бывшим рабам, ненавязчиво и аккуратно направляя и поправляя их, показывая, как правильно надо обращаться с человеческими девочками.

Ещё через три дня мы все с облегчением выдохнули: никаких осложнений с перепривязкой не произошло, более того, бывший раб старательно учился новым навыкам по уходу за маленькими детьми, хотя лекарства, которые он пока ещё принимал, продолжали причинять ему определённый вред.

Маугли, ставший вождём наших освобождённых рабов, приобрёл совершенно непререкаемый авторитет и, пользуясь им, принялся потихоньку, осторожно знакомить соплеменников с заложенными в них возможностями. Я уже предвкушала день, когда пятьдесят шесть живущих здесь гуманоидов начнут беседовать со всем подряд, что увидят, а там и остальные Вайятху подтянутся… Ну, где наша не пропадала, справилась же я с одним, опыт есть, глядишь, построят и лагерь в лесу. Так я себе представляла счастливое будущее своих Вайятху: небольшой посёлок посреди леса, и сто лесных принцев, живущих по законам своего собственного племени. Жрецов и охотников, садоводов и кудесников, последних представителей вымершего рода, ради свободы которых стоило биться с Грассом.

Но это всё пока оставалось делом неблизким, а в числе неотложного числилось переселение приютских детей в резиденцию. И для начала мы с Лави принялись готовить подходящие помещения. Для маленьких, для больших, для отдыха, для игр, для учёбы, для еды. Ещё нам требовались повара, уборщики (потому что роботы всё-таки не со всем справлялись), нужно было заключать новые контракты на поставку продуктов и одежды, лекарств и гигиенических средств. А ещё нам требовались на всё это деньги, которых Фонд принцессы выделять категорически не желал…

Я бегала туда и сюда, искала, проверяла, договаривалась, согласовывала, грозила, жаловалась, умоляла, снова искала, ругалась, отсылала обратно, забывала поесть, падала на постель полумёртвая от усталости, ухитряясь уснуть раньше, чем голова касалась подушки, и всё равно никак не могла избавиться от мысли, точившей меня изнутри, как ржавчина: каким необыкновенным отцом стал бы Маугли, если бы Грасс и его свора не лишили моего Вайятху этой возможности…

Сувенир 80

Детей из двух приютов я перевозила одна, Лавиния к тому моменту уже вернулась к своим дворцовым обязанностям. И вернулась не в одиночестве, вместе с нею улетел и один из Вайятху, нуждавшихся в хозяине. Златовласка долго присматривалась к бывшим рабам, что-то прикидывала и просчитывала, но, в конце концов, обратилась ко мне с просьбой доверить одного из них её попечению. Надо ли говорить, что я была до смерти рада?

Лави выбрала самого тихого и стеснительного, пояснив, что все остальные и так справятся, это уже понятно, а вот Вайссу (так его звали) перемены давались труднее всех. Он был самым молодым из моих подопечных, и всего несколько месяцев назад получил своего первого хозяина. Так что последовавшие затем события вышибли его из колеи основательно. Златовласка поначалу сомневалась, справится ли – слишком много работы по-прежнему висело на ней, – но как раз в эти дни прилетела долгожданная помощь: пятеро ГИО-людей, в том числе, генетик и ещё одна девушка, но не той же специализации, что у Лави, а фармацевт. Встретиться с ними мне не удалось, их тут же впрягли в работу на благо империи, да и у меня забот хватало.

Помахав вслед флайеру, уносившему в Цитадель подругу и её нового подопечного, я отправилась за сиротами. Понадобилось четыре дня и три больших машины, чтобы перевезти всех воспитанников из двух приютов для простолюдинов. Мегеры, работавшие в ликвидированных мною заведениях, провожали нас проклятиями и угрозами пожаловаться во все инстанции, какие только можно было придумать, включая, конечно, императрицу. Но на это я уже внимания не обращала, потому что понимала: Карии сейчас не до обиженных сотрудниц. А, кроме того, мне ведь обещали карт-бланш…

Аристократов я решила оставить на потом. Во-первых, их было меньше всего, во-вторых, у них были самые лучшие условия содержания, а в-третьих, я боялась, что кто-нибудь из них уже знает, для чего использовались Вайятху, и откажется от их помощи или, чего доброго, настроит против лягушат всех остальных детей.

Новых подопечных встречал набранный нами с Лави персонал, во главе с Маугли. Конечно, их было очень мало, всего пять человек на несколько десятков воспитанников, но больше взять было попросту неоткуда. На бывших работниках приютов я поставила крест сразу же, тащить старые привычки в новую жизнь было бы верхом глупости.

Привезённые сначала напоминали замороженных рыбок: почти бессловесные, напряжённые, испуганные. Причём, чем старше были ребятишки, тем хуже обстояло дело, самые взрослые из них вообще ни на что особо не реагировали, углубившись куда-то внутрь себя. Я предвидела тяжёлую работу по вытаскиванию их из раковин, в которые они спрятались. И вот тут лягушата оказались воистину незаменимы – как эмпаты, они безошибочно чувствовали настроение своих новых соседей и виртуозно подстраивались под них, вытаскивая из депрессии и безразличия. Кроме того, человеческие дети впервые видели Вайятху, а это само по себе было из ряда вон выходящим событием в их приютской жизни.

Я старалась как можно меньше встревать в зарождающиеся отношения между сиротами и вчерашними рабами, полагая, что они и сами разберутся, особенно, если никто не станет им мешать. Самыми востребованными, конечно, оставались малыши, на них с восторгом взирали все Вайятху, без исключения. Но, направляемые исподволь Маугли, они постепенно выбирали себе и других подопечных среди новичков, начиная заботиться о них с такой трогательной нежностью и предупредительностью, что устоять перед ними было просто невозможно.

В таких маленьких, незаметных заботах, победах и открытиях прошла неделя, в конце которой мы занялись перепривязыванием наших «смертников» к новым «хозяевам». Мы старались делать это как можно более аккуратно, тщательно подбирая пары, в которых явно была видна взаимная симпатия. Таковых набралось десять. Считая тех трёх, что уже были пристроены, оставалось лишь пятеро Вайятху, которым срочно требовались хозяева. И я не сомневалась, что найду их среди остальных детей, просто для этого требовалось время.