Сувенир с Мирассы

- Стало быть, тебе понадобилось «Сердце ночи», чтобы убедиться, что я люблю тебя?

- Главным образом – да.

- А ты? – Наконец-то мы подошли к вопросу, который сводил меня с ума всё это время! – Ты-то сам меня любишь?..

- Да. Иначе я не смог бы вырастить его. Это оч-чень даже непросто: уговорить дерево ила-илу зацвести…

Не знаю, как дерево, но сейчас убеждения в голосе Маугли было столько, что я поверила сразу и безоговорочно! Закрыв глаза, некоторое время наслаждалась ощущениями спокойствия и счастья, с которыми почти распрощалась за эти дни.

- И что теперь? – Слава Всевидящему, я перестала, наконец, бояться ответа на этот вопрос!

- Теперь? Теперь мы… можем опять жить вместе, как раньше. Если ты хочешь…

Хочу ли я? Да я просто мечтала об этом! Конец холодным одиноким ночам, постоянным мучениям, работе на износ и вопросам без ответов, которые некому даже задать…

Кажется, Маугли всё понял ещё раньше, чем я успела сказать вслух о своих чувствах: он решительно шагнул ко мне и крепко обнял. От его близости сердце в груди заколотилось с удвоенной силой, а ноги начали опять подкашиваться. Вограны знают почему, но стоять рядом с вернувшимся лягушонком я совершенно не могла! Пришлось повиснуть у него на руках. Впрочем, его это ни капельки не смутило, он просто прижал меня к себе ещё крепче и потянулся к моим губам. Первое же прикосновение заставило меня застонать: настолько забыто-сладким оно было!

Зарывшись пальцами свободной руки во влажные волосы моего – снова моего! – Вайятху, я заново училась ощущать его рядом. Оказывается, я смертельно соскучилась по нему: его рукам, губам, глазам, объятиям и даже дыханию, которое становится таким неглубоким и прерывистым, когда мы целуемся, потому что он попросту забывает дышать, как и я… И от нетерпеливой радости предвкушения начинает кружиться голова, а пол неумолимо уезжает из-под ног или начинает раскачиваться, будто под нами не твердь, а зыбкая вода…

Я спохватилась только тогда, когда опять чуть не уронила цветок. Оторвавшись от Маугли на одну секунду, чтобы положить светящееся доказательство наших чувств на ближайшую свободную поверхность, тут же вернулась к прерванному занятию. Я пила и пила его поцелуи, как живительную влагу иссохшееся растение, наполняясь силой, радостью и уверенностью, что вот теперь-то всё будет хорошо… Не может не быть хорошо, если он вернулся ко мне, став свободным!

Первые нежные касания давно сменились страстными ласками, как вдруг Маугли отстранился, удерживая меня на вытянутых руках.

- Погоди, погоди, – пробормотал он, с трудом переводя дыхание. – Я не хочу набрасываться на тебя, как дикий зверь… Так нельзя…

Это заявление было сродни подвигу, учитывая, что глаза у лягушонка уже сияли, как две бледно-фиолетовых луны. Раньше, до того, как я объединила обе его половины, это как раз означало полную власть хищника над ним.

- Давай… немного притормозим? – попросил неузнаваемый Маугли. – Мне надо в душ… В последний раз я купался два дня назад. Можно?

- Можно, – согласилась я, не очень-то понимая, чего он хочет. Душ? Какой, к Вогранам, душ? Зачем?!

- А где он? – озираясь, уточнил Вайятху.

- Кто?

- Душ.

- Душ?.. – тупо переспросила я и тоже огляделась вокруг. Наличие у Маугли каких-то других насущных потребностей, кроме как во мне, нипочём не желало доходить до моего сознания.

- Так где тут ванная? – снова спросил он.

- Понятия не имею, – честно ответила я.

Нет, вообще-то, конечно, мне следовало знать, где находится санузел, потому что я прожила в этих покоях уже три дня, но вот именно сейчас в памяти царила полная неразбериха.

- Ладно, разберёмся, – пробормотал Маугли и вдруг подхватил меня на руки. – Сейчас…

Не знаю, как ему это удалось, но он справился: через несколько минут я обнаружила, что мы всё-таки нашли ванную комнату, и некоторое время Маугли осваивал её, почти наощупь, потому что выпустить любимого из объятий меня не заставило бы, наверное, ничто на свете. Слава Всевидящему, он сделал всё сам, и мы, так и не отстраняясь друг от друга, оказались под тёплым ливнем. Тут только до меня дошло, что надо было раздеться, и пришлось исправлять этот досадный промах, швыряя ненужные мокрые вещи куда-то в стороны, подальше, чтобы они не мешали нам заново сотворять наш мир, один на двоих, в котором вновь происходили чудеса, порождённые любовью…

На этот раз изменения реальности были каким-то нежными, ласковыми, трогательными, как никогда до этого, когда они происходили по воле Проводника. Например, струи воды, бившие из потолка душевой кабины, внезапно запахли цветами, а потом вообще стали сладковатыми на вкус.

- Ммм… Вку-усно… – пробормотала я, ловя губами капли. – Тебе нравится сладкий дождь?

- Не знаю, никогда не пробовал, – ответил Маугли, облизывая губы.

- Разве ты не чувствуешь вкуса? – удивилась я.

- Нет… Каждый из нас видит своё. Сладкий дождь – это у тебя.

- А у тебя что?

- У меня? Лепестки сафориса… Падают и кружатся вокруг тебя.

- О, у тебя красивее… А можно, чтобы мы видели одно и то же?

- Н-не знаю… – Вайятху слегка нахмурился. – Никогда не пробовал. А почему бы и нет?..

Он взял моё лицо в ладони и уставился прямо в глаза немигающим взглядом, живо напомнив самое первое занятие любовью с Проводником. Вдруг стало очень горячо внутри, а потом показалось, что что-то невесомо и ласково пролилось сквозь меня, от самой макушки до пяток, заполняя ощущением нереальной лёгкости и всемогущества. Горящие фиолетовым огнём зрачки не отпускали, и я только боковым зрением замечала, как меняется пространство вокруг нас, как будто его кто-то стирает или застилает туманом, создавая новое, чистое полотно для другой реальности.

- Желай… – прошептал любимый голос прямо у меня в голове.

- Чего желать? – беззвучно шевельнув губами, спросила я.

- Чего хочешь… Сейчас ты можешь всё. Желай…

И я пожелала.

В следующую секунду вокруг нас взметнулись деревья и кусты, а вокруг образовалась полянка с большим плоским камнем, – место Силы. Я «подтянула» древний алтарь ближе, буквально под ноги Вайятху и мягко опрокинула его на изрезанную поверхность. Он не сопротивлялся, только во взгляде отражалась вся глубина его изумления.

Да, я тоже сначала удивилась, но потом вдруг поняла, что всё совершенно правильно: я хотела его именно здесь, и именно так, на камне, которого касались руки предков Маугли, и в том месте, которое они почитали. Заставив лягушонка улечься навзничь, я осторожно уселась сверху и подняла голову к небу. Сейчас там не было привычной ночной черноты – прямо над нами сияли тысячи миколаде, сплетённых в невиданной красоты ажурный круг. Время от времени вниз падали, медленно кружась, белые лепестки. Один из них приземлился на грудь Вайятху.

Я осторожно взяла светящийся листочек и положила себе на ладонь – хотела сдуть, отправив в новый полёт, но внезапно замерла, как статуя: по руке, словно круги по воде, разбегались фиалковые волны!

Вот они уже потекли от запястья к локтю, а потом начали заливать предплечья, чередуясь с лимонно-жёлтыми.

- Маугли, посмотри, – прошептала я, потрясённо глядя на то, как мои руки, плечи, грудь, живот покрываются разводами пастельных тонов. – Ты тоже видишь это?..

Вайятху приподнялся на локтях и уставился на меня. Судя по его округлившимся глазам, мы наблюдали сейчас одно и то же.

А цветовая экспансия продолжалась: уже бёдра и колени окрасились великолепными переливами розового, золотистого и бирюзового, постепенно подбирающимися к щиколоткам. Я зачарованно следила за тем, как окрашивается моё тело, совершенно сбитая с толку.

- Почему это происходит? – всё так же, шёпотом, спросила я.

- Не знаю… – растерянно ответил Вайятху.

- А кто это делает – ты или я?

- Ты… Вернее, твоё подсознание.

Я изумилась в очередной раз: вот не подозревала, что у моего подсознания такие странные желания! Мне всегда казалось, что любоваться цветовыми фейерверками на теле лягушонка – верх моих мечтаний, а поди ж ты… Честное слово, я никогда не думала о том, чтобы уподобиться Вайятху, но что толку было бы спорить, и с кем? С собственным подсознанием? Я подумала пару секунд и решила, что на самом деле мне это нравится. Пожалуй, даже очень нравится!