Сувенир с Мирассы

В день похорон я смогла вздохнуть, только оказавшись в ритуальном паланкине, вместе с Эдором и Лавинией. Закончив в очередной раз проверять готовность всех привлечённых служб к провозу тела Грасса по улицам столицы, я бросила переносной вифон на сидение и закрыла глаза, в которые словно песку насыпали.

- Кстати, забыл тебя спросить: где ты раздобыла для него саркофаг? – поинтересовался стратег номер один, наблюдая из-за опущенных занавесок за проплывающим пейзажем. Теперь мы, как особы, приближённые к следующему императору, не ждали появления кортежа на центральной площади, а сами следовали за гробом на колёсиках, – так я окрестила суперсовременную холодильную установку, в которой Грасс отправился в своё последнее путешествие.

- Одолжила у предыдущего императора, – хладнокровно ответила я. – Где ж ещё? Всё равно гробы у них одинаковые, невооружённым глазом разницы не заметишь.

Эдор фыркнул.

- А куда дела этого, предыдущего?

- Ох, не поверишь… Положили пока в морозильную установку в склепе. Всё равно он проморожен до такой степени, что ещё сутки не оттает.

- Непочтительная ты, – проворчал Эдор. – Императора в холодильник…

- Ничего, они привычные. Если возникают какие-то проблемы с саркофагами, тела именно туда и складывают. И вообще, пора перестать их хранить! Лучше сжечь, и прах развеять. В космосе.

- Поддерживаю, только сначала надо дать возможность Вигору покопаться, я уже обещал.

- Да зачем они сдались ему? – вяло удивилась я.

- Затем, что он загорелся идеей проверки каких-то там гипотез о передаче безумия по наследству, минуя генные изменения. В-общем, ему нужны эти тела, пусть изучает. А потом сожжём.

Я кивнула. К концу третьего дня усталость достигла такой степени, что меня не спасли бы даже страстные поцелуи Эдора, тем более, что стратег и сам выглядел уставшим, а объём проделанных им работ приближался к месячной норме обычного смертного. И вообще, мы втроём собирались использовать траурную процессию, как возможность поспать, хотя бы пару часов. В трансляции похорон мы уже засветились, положенную скорбь выразили, и теперь, скрывшись от посторонних взглядов за занавесками, устраивались поудобнее.

Стратег, правда, несколько опасливо ожидал момента, когда шествие достигнет площади, на которой нас ожидали паланкины с «высокими гостями», среди которых были и его невеста с папочкой. Но Скросс твёрдо обещал бдить, не допуская никаких неожиданностей, разглядеть нас в паланкине не было никакой возможности, – мы вытребовали себе специальные занавеси, позволяющие нам видеть всё, но непрозрачные для тех, кто смотрел снаружи. Впереди было около двух часов нудной дороги к месту упокоения всех мирасских императоров, так что, у нас был единственный и неповторимый шанс поспать.

Сувенир 73

Пробуждение оказалось приятно незапланированным: паланкины уже вернулись к дворцу, где на специальной площадке ждали флайеры, готовые отнести нас наверх. То есть, спали мы не два, а все три с половиной часа, и мой организм отнёсся к этому вполне благосклонно. Правда, необходимость глотать очередной энергетик никуда не делась, но жизнь, определённо, стала более сносной. Вылезая наружу, я, в который раз, порадовалась тому, что Грасс не успел насочинять никаких подробностей своих похорон, и они прошли в нормальное время и в нормальном режиме – никаких подскакиваний ни свет, ни заря.

Перефразируя известное выражение, мы, прямо с похорон, окунулись в подготовку к коронационному балу. Лично я, как была в траурном наряде, не переодеваясь, принялась носиться по этажам, отслеживая этапы подготовки к завтрашнему торжеству.

Площадку для флайеров – освободить полностью. Арки украсить вымпелами цветов новой императорской династии – синим и белым, никакого алого! Десять залов для развлечения и танцев – проверить освещение и обработку полов антискользящими составами. Помост для собственно коронации – убедиться, что оба трона стоят на месте. Короны тут же… Ага, вот и недосмотр: поменять подушки с красных на синие. Опробовать подъёмник – новый дедуля тоже не слишком хорошо держится на ногах. Освещение, размещение невидимых гвардейцев. Мантии… Где, Плорад всех пожри, мантии?!.

Снова бальные залы – проверить, как выглядит починенная мебель.

Починенная – потому что мы вырвали из цепких ручек аристократов то, что было украдено из дворца в ночь смерти Грасса! Эктор решил всё элементарно: пустили очередной слух, что, якобы, оставшиеся в живых гвардейцы будут обходить дома тех, кто числился в списках гостей, и искать пропавшие вещи. Те, что найдут, вернут во дворец, воров строго накажут, а стоимость ненайденных вещей разделят между всеми гостями, приплюсовав огромный штраф. И все поверили. И не просто поверили – запаниковали!

Каким образом охранники искали бы что-то – Всевидящий знает, но необразованность местной аристократии и дурная слава гвардейцев императора сделали своё дело: перепуганные воришки начали подбрасывать «сувениры» обратно, к дворцу. У подножия цитадели, где, как все знали, отродясь не стояло охраны, начали находиться пропажи. Управляющий замком расцветал на глазах, проникаясь уважением к мудрости нового императора, краснодеревщики чинили ободранные предметы интерьера, торопясь успеть к балу, а я сбивалась с ног, пытаясь организовать всё не хуже, чем это было при прежнем императоре, и потихоньку проникаясь отвращением ко всевозможным обрядам и ритуалам.

Уже поздним-поздним вечером я, обойдя всё, что было можно, раздав похвалы и моральные затрещины, вернулась в свой кабинет и упала в кресло, мечтая о чашке кофе. Всё тело ныло от усталости, и я почти невольно вспомнила о волшебных руках Маугли, о том, как он, бывало, делал мне массажи. Почему-то сейчас эти воспоминания казались особенно горько-яркими, как иллюстрации к истории прошедшего счастья.

Я прикрыла глаза на несколько секунд и позволила себе ослабить барьер, за которым пряталось всё, что относилось к Вайятху. Тут же захлестнуло волной тревоги, страха и разочарования: три дня прошли, и ни один из них не принёс никаких вестей о Маугли, как будто он растворился где-то за пределами этого чудовищного дворца, порабощающего тех, кто имел несчастье очутиться в нём.

Я снова, как мантру, повторила доводы, что крутились в памяти, помогая держаться, делать своё дело, и не искать лягушонка: он свободен. Наконец-то свободен. И волен жить так, как ему захочется. Между прочим, волен вовсе больше никогда не встречаться со мной, если ему не захочется. И это только моя проблема, что при одной мысли об этом, тут же начинает спотыкаться сердце, а перед глазами всё расплывается. Моя печаль, не его… У него должно быть всё хорошо.

Борясь с собой, я всё-таки пошла на компромисс, и позвонила в дом на пляже. Не самому Маугли, а просто в дом, рассчитывая, что кто-нибудь из слуг ещё не спит, несмотря на поздний час. Так и вышло: мне ответила сама Мария. Обрадовавшись, я неосмотрительно спросила её, как они пережили последние события, а дальше минут пятнадцать не могла вставить ни одного слова: изнервничавшаяся горничная буквально завалила меня эмоциями, переживаниями, догадками и потрясением от того, что брат «сагата Эдора» стал императором.

- Уму непостижимо! Ведь этого не может быть? – спросила она меня, наконец.

- Увы, может, – подтвердила я. – Именно так и случилось. Мы и сами ничего подобного не ожидали… Ну, раз так захотел покойный правитель, нам остаётся только выполнить его волю.

Мария недоумённо покачала головой, поджав губы. Похоже, поскольку она знала нас лучше, чем всё остальное население, ей не верилось, что такие «обыкновенные» люди могут вдруг в одночасье стать во главе Мирассы. Воистину, нет пророка в своём отечестве! Впрочем, успокаивать её и убеждать в том, что Эктор способен справиться не с одной планетой, а и с парой, особенно, если позовёт на помощь кое-кого, мне было некогда, поэтому я просто перешла к тому, зачем, собственно, позвонила.

- Мария, я хотела узнать, а где сагат Маугли?