Страница 21 из 23
Ноэн забрался на холм до середины склона и здесь остановился. Сделал несколько глубоких вдохов, концентрируя волю. Теперь нужно было действовать молниеносно. Одна оплошность, и он останется здесь навсегда. Ноэн широко размахнулся и швырнул топор, посылая следом за сталью свою волю. Его двойное оружие врезалось в ствол, оставляя широкую и глубокую борозду, какую никогда не оставил бы никакой инструмент лесоруба. Брызнули в разные стороны щепки. Топорище засело в дереве почти по рукоять.
И раздался стон. Могучее дерево взревело от боли и ярости. Ноэн не знал, слышали этот звук его уши или только разум. Стон докатился, казалось, до самых гор, отразился в них эхом. И сразу вслед за тем загудело окружающее пространство. Никогда еще напряжение леса не казалось столь невыносимым. Ноэн опрометью бросился вниз с холма.
Твари рычали и пыхтели. Ими кишели заросли, они наступали друг на друга вокруг дерева, топча молодую поросль. Их было слишком много, и они еще не разглядели, на кого следует нападать. Ноэн, не понаслышке знающий повадки тварей, заранее полагал, что так и будет. У него оставался неплохой шанс спастись, тем более что возле самолета до сих пор никого не было. Он промчался по дороге, с разбегу запрыгнул в кабину и нажал на кнопку стартера.
Двигатель не завелся.
***
Ящеры преследователей стремительной рысью приближались к месту назначения. Кидиан уже начинала громко вздыхать и покряхтывать от усталости. Таар внимательно прислушивался к настроению леса. Он не чувствовал тварей поблизости, но ему казалось, что в мире что-то изменилось. Но назвать эти изменения злыми он бы не смог.
– Вы заметили, как здесь здорово? – воскликнул Кайги. Он вертел головой и улыбался до ушей.
– Дышится легче, – неуверенно отозвался Кайтен. У него не было уверенности, что он действительно что-то чувствует, а не придумывает себе какие-то ощущения только на основании знания о том, что они въезжают в древнюю заповедную зону.
– Здесь как-то по-другому, – согласился Таар. – Этот лес присматривается к нам. Куда более внимательно, чем в наших краях.
– Ведь лес совсем не злой, – сказал Кайги. – Почему же Ноэн так стремится уничтожить его?
– Потому что он тупой и злобный, – ответил Таар.
– Разве? – Кайги был удивлен. – Он не казался мне глупым.
– Может быть, он и неглуп с человеческой точки зрения. Он умеет думать и даже бывает достаточно изобретательным. Но это не отменяет того факта, что он просто тупой и злобный. Он выдумал себе зло и решил, что его зло – зло для всех. И считает себя великим героем, когда пытается это зло искоренить. Понять, что для кого-то это благо, у него не хватает соображения.
– Но как он вообще мог счесть лес опасным? – возмутился Кайги. – Такое удивительное… Ой!
В возгласе юноши было столько боли, что его спутники невольно вздрогнули. Кайги широко раскрывшимися глазами таращился куда-то вперед, за поворот дороги.
– Он… он…
– Быстрее, – коротко скомандовал Таар.
Ящеры припустили галопом. Кидиан, громко застонав, тоже тяжело побежала следом.
Они остановились, как вкопанные, на повороте дороги. Отсюда отлично было видно месиво на склоне холма. Серые спины тварей покрывали все обозримое пространство. Они бессмысленно толклись, но пока не разбегались. А чуть дальше Ноэн в панике все жал и жал кнопку стартера.
Кайги застонал, как от боли, увидев страшную рану на огромном стволе. Кавазо вскрикнул, заметив свой самолет совсем близко от копошащихся серых тел. Таар смотрел на тварей, понимая, что им всем не уйти отсюда. Кайтен судорожно сжимал рукоять боевого топора.
– Его можно успокоить, – лихорадочно бормотал Кайги. – Нужно только выдернуть топор, а потом можно успокоить. Оно больше не будет, только выдернуть топор.
Кавазо же наблюдал за действиями Ноэна и тоже сделал свой вывод:
– Стартер заело. Можно завести винтом, только он об этом не знает.
Твари уже обратили на них внимание. Оскаленные морды оборачивались к людям. Кайги первым спрыгнул на землю и побежал вперед. Он бесстрашно схватил за холку одну из тварей, попытался оттолкнуть ее в сторону, но та злобно щелкнула челюстями. Подоспевший Таар оттащил парня назад.
– Нужно туда, – Кайги махнул рукой в сторону дерева. – Я смогу его уговорить, я чувствую.
Таар отодвинул его себе за спину и выхватил меч. Рядом встал Кайтен с топором наизготовку. Твари рычали, но отчего-то неуверенно поглядывали на Кайги и не нападали.
– Кавазо, беги к самолету, – скомандовал Таар. – Как только мы отвлечем их на себя, беги и спасай свою машину. Здесь тебе нечего делать.
Изобретатель заколебался. Но взглянул на серое месиво и согласился с тем, что делать ему здесь действительно нечего.
– А он? – кивнул Кавазо в сторону Ноэна.
– Как хочешь, – коротко ответил Таар.
И бросился вперед. Тварь перед ним разлетелась в клочья, а вторую он уже рубил мечом. Рядом с отчаянным воплем ввинтился Кайтен. Он размахивал топором направо и налево, не особенно целясь. Стражи врубились в самую гущу врагов, и те сомкнулись у них за спиной. Но за стражами шел Кайги, человек-зверь, и твари почему-то обходили его стороной. И когда он голыми руками отбрасывал в стороны оскаленные морды, тянущиеся к стражам, монстры отступали.
Кавазо беспомощно оглянулся и теперь только обнаружил, что их ящеры вовсю улепетывают со всех ног. Таар, спасая своих зверей, приказал им убираться. И у изобретателя оставалась теперь только одна возможность: его собственное изобретение. Кавазо помчался без оглядки. Он думал, что твари немедленно бросятся в погоню, но они, кажется, действительно отвлеклись.
Обидно, что в этой ситуации он способен только убегать. Еще обиднее то, что он не выбирает, кого спасать. Он предпочел бы, чтобы пассажиром его самолета стал любой из его спутников, но судьба распорядилась так, что им станет бездарный злодей Ноэн, заваривший всю эту кашу и более всех достойный того, чтобы в ней и свариться. Но те трое, отчаянные люди, благородные люди, они не уйдут отсюда, пока им будет казаться, что они способны что-то сделать.
Ноэн уставился на него круглыми глазами, в которых плескалась паника. Кавазо вспрыгнул на бортик самолета и приказал:
– Вылезай.
Ноэн потянул из ножен свой клинок. Кавазо поспешно пояснил:
– Заведем самолет винтом. Потом залезешь, и полетим.
Кажется, до него все-таки дошло. Ноэн переспросил:
– Винтом? Как это?
– Просто пойди туда и хорошенько крутани винт руками. Давай живее!
Ноэн торопливо оглянулся на полчища тварей, но они были еще далеко. Тогда он наконец освободил кабину, и Кавазо занял место за штурвалом. Ноэн, недоверчиво поглядывая на него, обошел самолет спереди.
– Давай, дергай вниз изо всех сил! – подбадривал его пилот.
Ноэн ухватился обеими руками за лопасть винта и толкнул ее вниз. Двигатель прокашлялся и ровно затарахтел. Ноэн принялся обходить самолет, не отрывая от него глаз, словно опасался, что тот сейчас двинется и улетит без него.
– Запрыгивай уже, – утомленно произнес Кавазо.
Когда они, наконец, взлетели, Кавазо не сделал попытки развернуться и пролететь над холмом с деревом. Не хочу видеть, как их разорвут на части, сказал он себе. Лучше я буду верить, что они спаслись.
– Лучше бы здесь сидел тот мальчик, которого ты бросил, – проговорил он, не заботясь о том, слышит ли его пассажир. – Он был гораздо лучше тебя. Он был зверем, но он был человечнее тебя стократ. Надеюсь, ты выжил только затем, чтобы тебя всю жизнь мучила совесть.
Самолет взял курс к берегам Торомала.
***
Стражи прокладывали себе дорогу к вершине холма. Твари мешали друг другу, они казались странно дезориентированными, они толклись бессистемно, не имея единого вектора, но ближайшие к людям все же кидались на них. У Таара уже была повреждена левая рука: время от времени ему приходилось бить тварей по глазам кулаком, и те иногда успевали огрызнуться. Кайтену расцарапали ногу и бок. Только Кайги чудом оставался невредимым. Но прорваться в одиночку к вершине холма ему не удавалось, как бы он ни старался: твари стояли сплошной стеной и не обращали внимания на его тычки.