Страница 12 из 23
Оба вымотались, и ящер, и всадник. Зверь тяжело дышал, раздувая круглые бока, потом лег. Кайтен немного походил, разминая ноги. Затем старательно огляделся по сторонам. Тварей поблизости не наблюдалось. Впереди просвечивала сквозь деревья вырубленная полоса отчуждения. Солнце висело совсем низко над горизонтом, под сводом леса царил полумрак. Успели в точности в соответствии с расчетами. Вот только здесь, у границы, царила полная тишина и спокойствие. Видимо, нужно было выходить наружу.
Кайтен сунул топор в петлю на сбруе ящера и вслух велел тому отдыхать, пастись и дожидаться своего седока. Часть заготовленной провизии отдал зверю сразу, остальное нужно было скормить на обратном пути. Сам тоже наскоро подкрепился и зашагал прочь из леса. Если тут есть что-то опасное, лучше выяснить это сразу.
Полоса отчуждения заросла бурьяном. Серые заросли сухостоя почти не давали ходу свежей зелени. Все здесь было всклокоченное, серое и бурое, растрепанное и бесформенное. Буераки, осыпавшиеся канавы, впечатанные в землю следы сельскохозяйственной техники. Кайтен так внимательно следил за тем, чтобы не споткнуться, что не обратил внимания, как из бурьяна появились две фигуры. Поднял голову, только услышав металлические щелчки взводимых курков и строгий окрик:
– Стой!
Кайтен замер, распахнув рот от изумления. Два солдата в маскировочных костюмах целились в него из ружей. Он очень осторожно поднял руки, радуясь тому, что не взял с собой топор.
– Ребята, вы чего?
– Ты кто такой? – спросил один из солдат, не спеша опускать оружие.
Нужно было срочно выдумывать что-нибудь правдоподобное. Вряд ли они поверили бы, что он крестьянин. Люди никогда не заходят в лес, они слишком боятся его. И тут он вспомнил, по какому поводу некогда входил сюда.
– Я охотник, – заявил Кайтен. Мысль показалась ему удачной, и он принялся ее развивать. – Что за ерунда? Разве это уже запрещено? С каких пор у нас охотников отстреливают на выходе из леса?
Солдаты переглянулись, почти не поворачивая голов. Потом все тот же парень сказал:
– Если ты охотник, ты должен был войти в лес. А здесь никто не проходил.
– Я вошел в другом месте, – наугад сообщил Кайтен.
Кажется, попал в точку. Солдаты чуть расслабились, хотя их ружья по-прежнему были наготове. Должно быть, оцепление стояло только в этом месте. Интересно, с чего бы это?
– Если охотник, то ладно, – решил второй солдат. – Тогда сержант разрешит тебе пройти. Давай, иди за мной. Разберемся.
Кайтен не имел представления, как они собираются выяснять, что он охотник. Они беседовали на местном наречии, и это должно было убедить их, что он свой. Может быть, спросят, где родился, где жил. Дикари из леса не смогут уверенно ответить на такие вопросы. Да, наверняка так и будет. Подобный тест Кайтен выдержал бы с легкостью, так что он без особых опасений двинулся вслед за солдатом.
Сразу за полосой отчуждения, позади полупрозрачной стены молодых деревьев, расположился целый военный лагерь. Прямо на фермерском поле, которое так и не удалось вспахать, стояли палатки, повозки, даже целые домики на колесах. Судя по всему, военные расположились здесь еще с весны. К домику, над которым развевался государственный флаг, и привели Кайтена. Внутри помещался только стол и два стула, и на одном из стульев расположился молодой, но очень серьезный человек, надо полагать, тот самый сержант. Он строго воззрился на вошедших.
– Вот, сержант, поймали, – с удовольствием доложил солдат. – Из леса вышел. Говорит, что охотник.
– Охотник, значит? – Сержант принялся сверлить арестанта взглядом. – Имя?
– Кайтен.
– Гражданин?
– Нет.
– Очень хорошо. Посмотрим.
Сержант открыл папку и вынул из нее грубый карандашный рисунок. Это было некое подобие портрета, и если напрячь воображение, можно было предположить, что изображенный немного похож на Кайтена. Но для военного сходство отчего-то не вызывало сомнения.
– Что ты скажешь на это? – Сержант протянул рисунок Кайтену. – Мне кажется, это ты.
– Это как сказать, – протянул Кайтен, лихорадочно соображая. Похоже, оцепление было выставлено именно против него. Даже нет, не только. Он разглядел в той же папке еще два рисунка того же сомнительного качества. Один из них отдаленно напоминал Ан-Таара, второго он не сумел увидеть, но уже предполагал, кто мог быть там изображен.
– Ничего не понятно на этом вашем рисунке, – поспешно заявил Кайтен. – По-моему, не похож. А кто это?
– А по-моему, похож, – неумолимо сказал сержант. – Так что придется нам показать тебя премьер-министру. Если он скажет, что на рисунке не ты, можешь быть свободен.
Да, все именно так и выходило, как заподозрил Кайтен. Премьер обиделся на их дружескую выходку, когда они со стражем и разведчицей попытались убить его в собственном кабинете. Все становилось ясно. Оцепление, конечно же, выставлено против тварей. Премьер как-то сумел уяснить, несмотря на шок, объяснения Кайтена насчет монстров, которые появятся весной. Ведь железную дорогу прокладывали где-то неподалеку отсюда. Так что глава государства выставил вооруженную охрану вдоль границы. И заодно решил подстраховаться на случай, если кто-то из его несостоявшихся убийц попытается снова выйти из леса.
И с напряжением, беспокоившим Коту, тоже все становилось ясно. Виной тому, разумеется, солдаты. Они стоят здесь с самой весны, пялятся на лес, боятся его, они взвинчены, тревожны, их тревога передается лесу. Да, наверняка именно так и объясняется тот «пристальный взгляд», о котором толковал следящий.
Задание можно было считать выполненным. Вот только самому теперь как выкручиваться? Здесь полно вооруженных людей. Даже Таар, пожалуй, не вывернулся бы один против всех, что уж взять с его скромного ученика. Нет, силой тут ничего не решишь. Нужно действовать хитростью. Попадать в столицу никак нельзя. Премьер непременно узнает одного из тех, кого видел в своем кабинете, и тогда… Тогда конец, прихлопнут, как муху. Нужно пока притвориться, что он ничего не понимает, но никакого министра не боится, а при первой же возможности, как только они утратят бдительность, сбежать.
– Так что, вы меня в столицу доставите? – нахально осведомился Кайтен. – Прямо бесплатно? Неплохо, мне как раз туда и надо.
– Хорошо, что тебя это радует, – флегматично отозвался сержант. – Рядовой, найди кого-нибудь в пару и сопроводи арестованного в городскую тюрьму, – распорядился он.
По дороге никакой возможности так и не представилось. Кайтена усадили на телегу, солдаты сели тут же. Оба были вооружены, оба пристально следили за ним, а лошадью правил какой-то невзрачный тип, вероятно, крестьянин. Городишко, куда его везли, оказался буквально в двух шагах от военного лагеря. Состоял он из пары улиц, тянущихся крест-накрест от административного центра, а вокруг простирались фермы. Не представлялось вероятным, чтобы здесь была собственная тюрьма. Так и вышло: место, куда его доставили, оказалось полицейским участком, крохотным закутком при администрации, только и радости, что с отдельным входом. Участок состоял из конурки дежурного с одним столом и несколькими креслами, а также из полуподвального помещения, куда и отвели Кайтена.
Когда захлопнулась за спиной тяжелая дверь, Кайтен огляделся. Камера оказалась довольно просторной, наверное, в ней предполагалось содержать сразу всех возможных правонарушителей, набедокуривших в этом крошечном городке. На полу валялось несколько клочков соломы, напротив двери под потолком светилось крошечное зарешеченное окошко, вот и вся обстановка. Кроме того, в камере уже находился жилец: диковатого вида коротышка с торчащими во все стороны волосами. Когда Кайтен перешагнул порог, он нервно бегал из угла в угол.
– Уф! Ты меня напугал, – арестант перестал метаться и несмело улыбнулся. – Никак не ожидал, что сюда еще кого-то засадят.
– Угу, – неприветливо буркнул Кайтен. Он сел на солому, прислонившись к стене. Нужно было придумывать, как выбираться отсюда, но никаких идей у него не было.