Страница 18 из 20
Тар продвигался довольно медленно. Кайтен смотрел ему в спину, ни о чем не спрашивая, но сам прикидывал, в чем может быть причина. Если он ослаб настолько, что не способен двигаться быстрее, дотянет ли он вообще до конца подъема? Или просто осторожничает, опасаясь, что закружится голова? Таар не склонен к пустой браваде, когда нужно соблюдать осторожность, он ее соблюдает. Вот только иногда предпринимает совершенно самоубийственные маневры. Может быть, он просто привык к тому, что его должны бояться? У себя дома он и в самом деле самый страшный. И он просто не ожидает встретить кого-то, кто не поддастся на угрозы. Или же все наоборот, и он считает своих противников равными себе. Умными и храбрыми, способными принимать взвешенные решения перед лицом опасности. И ему не приходит в голову, что кто-то может выпалить просто от страха.
За этими размышлениями Кайтен упустил момент, когда Таар действительно оступился. Страж внезапно ушел вниз, сложился, упал на одно колено, а правой рукой уцепился за скалу, в то время как нога, соскользнувшая с края, судорожно искала опору. Кайтен взвыл от испуга и схватил Таара за шиворот, но в этом уже не было необходимости: он и сам удержал равновесие.
– Ты осторожнее там, – виновато буркнул Кайтен, помогая стражу подняться.
Дальнейший подъем обошелся без эксцессов. Таар был бледен, но на ногах держался уверенно. Наверху Кайтен попытался как-нибудь подхватить его, чтобы помочь идти, но найти удобное положение, чтобы не причинять лишнюю боль, так и не удалось. Пришлось довольствоваться тем, что Таар ухватился за его плечо.
Кайги решительно заявил, что они должны вернуться в пещеры хаццка. Во-первых, хоть какое-то убежище. А во-вторых, если люди ничего не придумали, значит, думать будут хаццка. Все вместе. Должен же быть какой-то вариант. Никто с ним не спорил. Таар, изрядно пришибленный своей неудачей, временно передал другим бразды правления. И Кайги их подхватил.
Путь до пещер был не близок, и он совершенно измотал раненого. Таар не сказал ни слова об этом, и на его лице не отражалось признаков усталости, но к концу пути ступать он стал тяжелее и чаще спотыкаться. Хаццка встретили путников почти с ужасом. От этих чутких существ не укрылось ничего: ни подавленное настроение людей, ни скверное состояние одного из них, – от всего этого отчетливо веяло крупным поражением и даже, пожалуй, катастрофой. На этом фоне Суномохи они почти не заметили.
Гости расположились все в той же пещере, в которой отдыхали недавно. Ретофа уложила Таара на листья, сунув под голову рюкзак, и принялась менять повязки, пожертвовав на этот раз собственную запасную рубаху. Кайтен, наблюдающий за ее действиями, в этот раз не испытывал даже признаков ревности: он тоже волновался. Впрочем, целительное масло, приготовленное лично Ан-Мару, быстро уняло боль и купировало начинающуюся лихорадку.
– Эй, парень, – Суномохи постучал кончиком хвоста по плечу Кайтена. – Ты бы вытащил из меня пули. Они мне мешают.
– Что-что? – удивился тот.
– Пули, говорю. Они во мне застряли. А мне неудобно их самому выковыривать из задницы.
– Но я же тебе не врач! – возмутился Кайтен. – Я не умею этого делать.
– Какой еще врач? – фыркнул Суномохи. – Просто возьми нож и вытащи их. Ничего сложного. У меня лапы неподходящие.
Он продемонстрировал крючковатые когтистые пальцы. Кайтен все еще колебался.
– Но я же боюсь повредить тебе что-нибудь.
– Ты что, твари никогда не видел? Как мне можно навредить? Я даже боли не чувствую.
– Тогда чем тебе пули мешают?
– Пули чувствую, – Суномохи раздраженно пожал плечами. – Неудобно, когда они там, внутри, сидят.
– Тогда откуда ты знаешь, что это не боль? – полюбопытствовал Кайтен.
– Достаточно взглянуть, как вас от боли корежит, – тварь ткнула пальцем в сторону Таара. – Со мной уж точно не так.
И Суномохи подсунул Кайтену продырявленное бедро. Пришлось браться за нож. В процедуре и в самом деле не было ничего особенного, все равно что выковыривать куски железа из куска резины.
Пока люди занимались своими ранеными, Кайги держал совет со своими соплеменниками. Оказалось, что старый Инниц тоже приплыл на остров вслед за людьми, но на их наблюдательный пост соваться не решился, боясь помешать. Теперь его присутствие оказалось весьма кстати. Кайги рассказал обо всем, чему был свидетелем, и попросил старика высказать его мнение от лица всех хранителей.
Инниц задумался. Он думал долго, и за ним неотрывно следили блестящие глаза собравшихся хаццка. Потом он, вздохнув, сказал:
– Я не знаю, как нам быть. Я поплыву на свой остров и соберу там всех хранителей, какие есть, и позову хранителей с других островов. Может быть, все вместе мы что-нибудь придумаем. Да, прежние хаццка были не такие, как мы, – печально констатировал он. – У них голова работала. Они умели придумывать всякие разные штуки. А мы теперь совсем дикие стали. Если бы вот кто-то, как твой отец, Итта, был среди нас, – обратился он к Кайги. – Вот уж кто был выдумщик! Даже лодочное дерево придумал. Жаль, что таких больше нет.
– Разве выдумать лодочное дерево было сложно? – удивился Кайги.
– Конечно, сложно. Ты поди придумай еще.
Тут Кайги понял, что их положение куда серьезнее, чем он себе представлял. Ему самому идея лодочного дерева казалась почти очевидной, и уж во всяком случае не хитрой. И если у нынешних хранителей даже на таком уровне отсутствует воображение… До чего же они докатились?
***
Утром Таар уже чувствовал себя значительно лучше. В его аптечке нашлось множество средств для заживления ран и укрепления сил, и Ретофа испытала на нем практически все. Теперь рука, будучи зафиксированной, почти не беспокоила раненого.
Однако настроение в лагере продолжало оставаться подавленным. Еще и Кайги подлил масла в огонь, сообщив о своих выводах.
– Ничего они не придумают, – сказал он. – Они просто разучились это делать. У них слишком долго не было никаких проблем. И они не люди, они не умеют быть изобретательными и коварными, даже когда нужно себя защитить.
Никаких идей ни у кого не было. Здесь, конечно, не тот лес, что на севере, и для защиты своей территории вполне можно было бы устроить и бойню. Но, развязывая войну, следует просчитать, как будешь ее продолжать. Безоружные хаццка против хорошо обученных солдат… Ведь если люди поймут, кто именно им здесь противостоит, они просто пригонят побольше солдат с ружьями или вообще спалят весь остров. Им-то нужна не дикая природа, а пустая площадка под базу.
Несколько смельчаков из хаццка сходили на разведку в сторону лагеря людей и сообщили, что солдаты пока остаются на месте. Они сделали вылазку только до пещеры, где укрывались Таар и его спутники. Но в лагере наблюдается какое-то копошение, так что вполне вероятно, что скоро они начнут продвигаться вглубь острова.
Так обстояли дела в полдень, когда это и произошло. Тишину вдруг нарушил постепенно нарастающий подземный рокот. Таар, Кайтен, Кайги и Ретофа, уныло сидящие в своей пещере, разом вскинули головы вверх.
Бабах! Стены содрогнулись. Несколько мелких камушков осыпалось с потолка.
– Валим! – вскрикнул Кайтен.
Эвакуация была произведена с потрясающей быстротой. Спустя несколько секунд все четверо уже оказались в море. Немного опередили их Суномохи, карауливший вход в пещеру, и летучая мышь. Хаццка посыпались с берега, как горох. Несмотря на то, что на памяти ныне живущего поколения подобных катастроф не происходило, все они без лишней суеты и не впадая в панику ринулись в море, похватав в охапку детей.
Кайтен забрался в воду по пояс, для чего пришлось преодолеть изрядное расстояние по мелководью, и только тогда огляделся. Таар оказался в нескольких шагах от него, чуть дальше – Ретофа. Кайги немного отстал, остановился, чтобы оглянуться на своих сородичей. Суномохи, напротив, бежал все дальше, пока не скрылся под водой окончательно. Над вершиной горы клубился черный пепел. А миг спустя с неба посыпались камни. Они с шипением падали в воду, и Кайтен, набрав в грудь побольше воздуха, присел, пока что-нибудь тяжелое не тюкнуло его по макушке.