Аусвельмские охотники

– А за меня вот нисколько не волнуется, – обиженно говорила Эрна слушающим ее сирайэнам. – За Паера так прямо перепугался. Как это он не сумел превратиться? Он же был в такой опасности! А я разве нет? Я, между прочим, из-за этого Паера чуть не влипла. Все ждала, пока он с айзё разберется, а тот между тем совсем близко подошел. Если бы я там одна была, начала бы лупить еще издали, он бы до меня вовсе не добрался. А тут! Вот так были когти! – Она слегка развела руки, показывая расстояние, на которое, как ей показалось, лапы монстра приблизились к ее лицу.

Сиэннэ мягко усмехнулась, бросила быстрый взгляд на Айдеранэна, и тот ответил ей таким же понимающим взглядом. Обоим неоднократно доводилось слышать рассказы Эрны об охоте, и хотя никто из них не присутствовал при том, последнем рассказе, они не сомневались в его содержании.

– А Кайсу ты об этом сказала? – поинтересовалась Сиэннэ.

Эрна осеклась. Разумеется, она ничего такого не говорила. Она никогда не жаловалась в присутствии Кайса, что ей было трудно или страшно. Перед ним она разыгрывала неуязвимую и бесстрашную охотницу, которой все нипочем. Хотелось быть достойной его, хотелось быть похожей на него. Он никогда не должен был узнать, какая она на самом деле размазня.

– Хороший ты парень, Эрна, – задумчивым голосом, но с ехидной улыбкой проговорил Айдеранэн.

Эрна поперхнулась.

– В каком это смысле?

– В прямом. Ты же ведешь себя, как парень. Одеваешься, как парень. Даже думаешь, как парень. Когда ты что-нибудь рассказываешь, ты все время хвастаешься своей крутостью. Так только мальчишки делают. В тебе женственности – ни на грош. Никогда не продемонстрируешь слабость, уязвимость. Никогда нежности не проявишь. Ты всегда показываешь только свою сильную сторону. Как парень. Но парни не любят парней, даже и красивых.

– А Паер? – обиженно возразила Эрна. – С Паером он вон как возится.

Она, конечно, отдавала себе отчет, что отношение Кайса к Паеру совсем не то, о каком ей мечталось для себя. Но когда не получается вообще никак, она согласилась бы, в конце концов, и на такое же.

– Просто существо, нуждающееся в помощи, – мягко сказала Сиэннэ. – Паер совсем беспомощный, он пропадет один. Ребенок, к тому же многого еще не понимает и мало знает о нашем мире. По нему сразу видно, что он нуждается в заботе, поэтому Кайс и не может его бросить.

– А я? По мне разве не видно?

Сирайэны переглянулись и хором ответили:

– Нет…

***

Пару дней спустя Эрна вернулась к этому разговору. Слушательницей ее стала на сей раз одна Сиэннэ, и кроме них двоих в конторе не было ни души. Эрна озвучивала выводы.

Надо сказать, что выводы эти дались ей нелегко. Она едва не заболела со всеми этими размышлениями. Почти не спала, бродила по городу, прислушивалась к собственным чувствам, спрашивала себя, чего же она на самом деле хочет, но так и не услышала в ответ ничего утешительного.

– Вот смотри, – обстоятельно рассказывала она теперь своей подруге, – допустим, у меня есть большое, красное, сладкое яблоко. И мне прямо очень-очень хочется отдать его одному человеку. И вот я подхожу к нему и предлагаю свое яблоко, а он мне: «Нет, спасибо, я такие не ем. Я вообще люблю только маленькие, зеленые и кислые». А у меня, хоть убей, нет ни одного зеленого. Не растут. И как мне тогда быть? Мне, допустим, добывать эти зеленые невероятно сложно. Или воровать их каждый раз, например, или в кругосветное путешествие отправляться. У меня полно желтых, но ему не надо. Но вот допустим, я все же решусь добывать эти зеленые яблоки. Всякий раз это будет стоить мне нечеловеческих усилий, а он даже не будет об этом подозревать. Скажет в лучшем случае «спасибо», да и все. И разве мне не захочется однажды послать подальше и его, и его зеленые яблоки?

– Очень здравое размышление, – согласилась Сиэннэ. – Даже удивительно здравое. Обычно влюбленные девушки на такие не способны. Им кажется, что они смогут всю жизнь добывать эти проклятые зеленые яблоки хоть из-под земли.

– Я реалист, – невесело усмехнулась Эрна, хотя глаза ее уже влажно заблестели. – У меня нет личного опыта, но я кое-что читала. Я о тех история, которые не были выдуманы, понимаешь? В придуманных, конечно, там все не так. Но на самом деле такого, как в романах, не бывает. Я еще не знаю, какая женщина ему нужна, но точно не такая, как я. И если я все же разузнаю, а потом притворюсь такой, как ему нравится… Я себя знаю. Я долго не продержусь. Мне придется отказаться от самой себя, от своих целей, а это совершенно невозможно. Я потом его же и обвиню в этом. А я не хочу, чтобы он был в чем-то виноват. Это просто нечестно, так поступать.

– И какой же ты видишь выход? – поинтересовалась Сиэннэ.

– А потом я подумала вот о чем. Какое, собственно, из всех чувств, которые я испытываю, называется любовью? Ведь когда я на него смотрю, я столько всего чувствую разом!

Сиэннэ подалась вперед с заинтересованным видом. Эрна уже понимала, что здесь для нее закрытая территория. Сменив десятки любовников, еще ни разу эта женщина не смогла полюбить кого-то по-настоящему. Она горько признавалась, что такие эмоции, наверное, вовсе ей недоступны из-за ее происхождения. И теперь ей было любопытно послушать рассуждения того, кто переживает это прямо сейчас.

– Столько всего разного, – продолжала Эрна, понемногу воодушевляясь. – Иногда такая нежность. И хочется схватить его и никогда уже не выпускать. Или я просто смотрю, какой он красивый, и радуюсь. Просто так, понимаешь? А иногда совсем наоборот. Такая злость, что хочется ударить. Но это когда я сама глупая. Пристаю к нему, хочу, чтобы он что-то сделал, а он не делает, и тогда я бешусь. Это мне совсем не нравится. Я не хочу злиться на него. Я же сама виновата, в конце концов.

– В чем виновата?

– Что влюбилась. Он ведь ничего вообще не сделал. А я веду себя, как дура. И вообще не понимаю, какой он. Что ему нравится, чего он хочет, о чем думает. Ничего про него не знаю, а туда же.

– Ты хоть поговорить-то с ним пробовала?

Эрна горько вздохнула. Она и сама понимала, что надо разговаривать с человеком, если хочешь что-то про него узнать. Но в присутствии Кайса с ней происходило что-то странное: никак не могла заговорить на серьезную тему. Мести всякие глупости, обсуждать городские сплетни, говорить о тренировках, ну или даже беззастенчиво хвастаться побежденными айзё – этого сколько угодно. Но если она хотела спросить о чем-то, что ее действительно интересовало, у нее словно отнимался язык. Не выговаривались слова, и все тут. К тому же, молчание в обществе Кайса нравилось ей куда больше. Что-то в нем было, в этом молчании. Каким угодно смыслом можно было его наполнить. И потому Эрна предпочла уйти от ответа.

– А что, если любовь – это вот то теплое чувство, которое возникает, когда я на него смотрю? – продолжила она, словно и не отвлекалась. – А уж это мне никто не помешает испытывать. Так ведь даже лучше, правда? Ничего лишнего. И я больше не буду злиться. Не буду думать ничего плохого. Буду просто радоваться, и все.

– Что-то не совсем тебя понимаю, – призналась Сиэннэ.

– Я решила, что больше не стану его добиваться, – сообщила Эрна. Вид у нее при этом был самый отчаянный. Решение далось нелегко, а еще сложнее было говорить о нем. – Пусть все будет, как есть. Просто буду находиться рядом с ним. Смотреть на него. Буду просто любить его, и ничего больше.

========== Глава двенадцатая, в которой холодно и страшно ==========

Зима катилась к концу, хотя главные морозы все еще были впереди. Сугробы в лесах лежали глубокие и рыхлые. Редко когда доводилось охотникам отправляться на задание без лыж, но и те проваливались, мало облегчая передвижение. Город боролся со снегопадами, как мог, и сезонные работники денно и нощно вывозили тележками снег на окраины, где сваливали в огромные кучи. На кучах потом строили детские горки, а чуть позже, когда снег начнет подтаивать, станут возводить крепости для игр в снежки.