Всадник и Тень

Когда отряды во дворе принялись строиться, Арвент решил, что они почти готовы выступать, значит, и ему пора спускаться. Он зашел в свою комнату, забросил на плечо дорожную сумку, подцепил на руку посланца, а летуну велел сидеть смирно. К счастью, это существо из тех, что не нуждаются в пище и уходе, так что его запросто можно оставить здесь до своего возвращения. Потом Арвент спустился во двор, высмотрел там группу всадников, имеющих наиболее важный вид, и направился к ним.

– Ты вовремя, маг, – величественно сказал один из них. – Я почти собрался послать кого-нибудь за тобой.

Он уже сидел в седле, седеющий дородный мужчина властного вида, и на всех окружающих он поглядывал свысока. Это был какой-то большой командир, который и должен был вести войско на границу. Арвент не особенно вникал в иерархию всадников, запомнил только, что этот тип и будет главным в походе. Высокомерная манера нисколько не трогала Арвента: боевой маг в любом случае выше любого из всадников. Так что он просто небрежно пожал плечами, не считая необходимым объяснять, где пропадал.

– Я подумал, что тебе понадобится личный слуга в походе, – сообщил командир. – Это Самуйт. – И он указал рукой на скромно стоящего в сторонке молодого человека, вряд ли старше самого мага.

– Приветствую, хозяин, – отозвался этот парень. В его интонации Арвенту померещилась изрядная доля иронии.

– Ну ладно, хорошо, – ответил Арвент одновременно слуге и всаднику.

– Мы уже почти готовы выступать, – многозначительно добавил всадник, явно намекая, что магу пора бы занять свое место.

Самуйт действовал быстро и четко, ни на мгновение при этом не теряя достоинства. Он подвел хозяину тамелга, почтительно, но твердо изъял сумку и приторочил ее к седлу, пристроил и мгновенного посланца. Арвенту он напомнил некоторых слуг из Гесса, у которых порой даже хозяева по струнке ходят. Но маг имел опыт обращения с этой породой, он небрежно кивнул, отмечая, что вполне доволен работой, и забрался в седло.

Вся огромная процессия тронулась в путь. Всадники возглавляли колонны пеших солдат, а за колоннами тащились обозы, запряженные низкорослыми сорфи. Эти животные при всем желании не смогли бы двигаться быстрее, и оттого все войско едва плелось. Прошагали, сильно растянувшись, по узким улочкам, после, на полевой дороге, собрались и построились поплотнее.

Очень скоро Арвенту стало безумно скучно. По сторонам тянулось унылое однообразие полей и перелесков, а горы, к которым стремились, еще не показались на горизонте. Солдаты громко переговаривались, хохотали, кто-то горланил хором песни. Всадники их не одергивали, они и сами сбивались в кучки и о чем-то неторопливо беседовали. Никто из них не пытался навязать свою компанию магу-воину: иерархия, почти исчезающая по время боевых походов, иногда все же давала о себе знать, и как всегда не вовремя. Рядом с Арвентом шел молчаливый слуга, неизменно держащийся возле бедра тамелга. И решительно ничего не происходило, ничего не менялось. Время тянулось невыносимо медленно.

Первое, что пришло в голову Арвенту, это воспользоваться мгновенным посланцем. Он отправил существо в Гесс, с удовольствием поболтал со своей девушкой, но потом Ринна его все-таки спровадила, сославшись на дела. Он и сам видел, как эти «дела» дергают ее за подол рубахи: Ринна работала в детском доме, нянчилась с самыми маленькими из будущих магов. Тогда Арвент слетал к родителям, потом перебрал всех приятелей, кто оказался не занят, и все это помогло скоротать день почти до вечера. Но этот способ не мог выручать его до бесконечности, уже завтра с большинством сегодняшних собеседников он не найдет темы для разговора. Следовало изобретать что-то другое.

Воспользовавшись тем, что никто не обращает на него внимания, Арвент немного отстал от каравана, пристроился в самом хвосте, за обозами, и принялся отрабатывать магические приемы. Пребывание в движении связывало его: ничего масштабного уже не придумаешь, – и тогда Арвент занялся иллюзиями. Удобно, бесшумно, почти не привлекает внимания. Остаток дня он тренировался создавать всякую иллюзорную мелочь и остался вполне собой доволен.

Но на второй день он понял, что и этот метод не гарантирует спасения от дорожной тоски. Арвент снова поотстал от основной процессии и занялся тренировкой, но скоро утомился. Внимание начало рассеиваться, иллюзии не поддавались контролю. Нужно было отвлечься на что-то другое, и Арвент обратился к единственному живому человеку, находящемуся рядом: к своему безмолвному слуге.

– Тоска смертная! – пожаловался он. – Сколько нам еще ехать?

Самуйт тщательно огляделся и вроде бы даже принюхался, прежде чем ответить.

– Долго, хозяин. Мы движемся медленно. Отсюда еще дней пять. Нет, немного меньше.

– А ты понимаешь, где мы находимся? – заинтересовался Арвент. – Тут все такое одинаковое!

– Я ориентируюсь по запаху, – невозмутимо пояснил слуга. – Этот ветер – с гор. В нем есть запах лесов, растущих в предгорьях, но еще нет свежести ледников. Поэтому я примерно понимаю, сколько нам осталось.

– Ничего себе! – искренне восхитился Арвент. – Я не чувствую ничего особенного в этом ветре. Наверное, тебе часто приходилось проделывать этот путь.

– Не слишком, – Самуйт пожал плечами. – Просто там моя родина. Я вент по рождению.

Арвент самым несолидным образом вытаращил глаза. Они ехали воевать с вентами – и всадники навязали ему слугу из этих варваров? Что это, неосмотрительность? Злой умысел? Или просто незнание?

– Как же вышло, что ты работаешь на всадников?

– Я попал в плен еще мальчишкой. Они решили, что я могу принести пользу.

– И они доверяют тебе? Если подумать, мы ведь едем сражаться с твоими соплеменниками!

Самуйт печально усмехнулся. Сейчас он менее всего походил на слугу. Он держался с магом, как с равным, но не пыжился для этого, не напускал на себя важность, как это делают всадники. Он словно забыл вдруг о рангах и говорил просто как человек с человеком.

– Сначала я тоже об этом думал. Наше племя ушло в горы, когда пришли завоеватели из Гесса. Но было ли это правильно? Я видел людей из других племен, покорившихся империи. Те же аканты. Они спокойно живут на своих исконных землях, они даже молятся своим богам.

Арвент согласно закивал. Здесь император поступил мудро: покровителем каждой покоренной территории он назначал верховного бога того народа, который там обитал. Империя таким образом создала новый пантеон, где все боги-покровители подчинялись богу, под управлением которого находился Гесс. С одной стороны это обеспечивало лояльность завоеванных племен, которые сохранили свою веру, а с другой четко обозначало иерархию, как на небе, так и на земле.

– Мои предки так поступили из чистого упрямства, – продолжал вент. – Да, наверное, они хотели сохранить свою свободу, но… Ведь империя не отняла земли, не сожгла дома, не превратила жителей в свое имущество. Она просто вывесила свои флаги и потребовала дань. Аканты живут, как жили, да, платят всадникам, но больше ничего не изменилось.

– Да там уже не поймешь, где аканты, а где пришельцы из Гесса, – вставил Арвент.

– Точно. Есть еще исконные аканты по берегам, занимаются своей рыбной ловлей и горя не знают. А прочие смешались. Если честно, я не вижу в этом беды. Я был злым мальчишкой и все пытался высмотреть что-нибудь ужасное, что доказало бы мне, что всадники – зло, но…

Самуйт немного помолчал, погрузившись в воспоминания, потом снова заговорил, роняя слова по одному:

– В конце концов, везде люди. Все как-то живут. И я подумал потом: прав тот, кто жив. Мое племя обитает высоко в горах. Там очень плохо с едой, ничего не растет. Если охота неудачная, все голодают. А если набег на долину неудачный, то семьи остаются без кормильцев, и тогда все еще хуже. А без набегов никак не получается, потому что там особо не на кого охотиться, в этих горах. Но вся эта война может закончиться только уничтожением племен. Ты скажешь, наверное, что я предатель. Что я помогаю тем, кто уничтожает мой народ. Но они уничтожат его в любом случае, на чьей бы стороне я ни был. А я не хочу, чтобы меня уничтожали. Да, мне не приходится убивать своих соплеменников, и я рад этому. Я всего лишь слуга. И я просто хочу оставаться в живых как можно дольше.