Семь

Войдя как ни в чем не бывало в библиотеку и плотно закрыв за собой дверь, Виктор Сергеевич сделал пару шагов вперед, остановился перед замершими молодыми людьми и будто бы с легким недоумением взглянул на них.

- О, я помешал, - произнес Иблисов. - Прошу меня извинить, я просто хотел взять в библиотеке...

- Опять вы! - вскричал Петр, гневно глядя на графа. - Везде, где бы я ни появился, появляетесь и вы...

- Забавная случайность, не правда ли?

- Вы преследуете меня?! - он отпихнул от себя Надю и хотел было подойти к Иблисову, но заметил его взгляд, на мгновение брошенный на девушку, и захохотал. - Я понял, понял! Вам она нужна, да? Так вот что я вам скажу, Виктор Сергеевич: вы не тронете ее. Эта девушка принадлежит мне и никому больше. Мне плевать на все. Она моя и только моя. Слышите вы!..

Иблисов сдержал довольную ухмылку, которая так и рвалась наружу, - наконец-то стало понятно, что здесь происходит.

- Вам нравятся молодые девушки? - Петр безумно улыбнулся. - Ведь так, да? Нравится играть с людскими судьбами, ломая их? Поиграетесь с душой человека и бросите... Вы сущий дьявол...

«Ну хоть в чем-то прав этот парень», - усмехнулся про себя Иблисов.

-..., но ее вы не получите, - Петр схватил Надю за руку и рывком поднял ее на ноги, подтолкнув к графу. - Слышите вы! Она принадлежит мне.

В этот момент Иблисов встретился взглядом с Надей. Ее лицо было заплакано, она судорожно вздыхала и взглядом просила его отступиться от этой идеи и оставить все так, как есть.

- Не знал, - спокойно произнес Виктор Сергеевич, присаживаясь в кресло, - что слуги находятся у вас в личной собственности. Вроде бы крепостное право было отменено...

- Ненавижу вас! - гневно прокричал Петр и, отбросив Надю в сторону, схватил пистолет со стола (виконт, видимо, сразу же после охоты поспешил в библиотеку, забыв отдать оружие слугам) и прицелился в сидящего перед ним Иблисова. - Ненавижу! И почему вы так нагло влезли в мою жизнь и начали стремительно все портить?!.

- Хочешь выстрелить? - усмехнулся тот. - Что ж, - расстегнул верхние пуговицы рубашки, развел края руками, оголяя грудь, - стреляй.

- Что за шум? - в дверном проеме возник Илья Михайлович. Он, заметив сына с пистолетом в руках, вскрикнул и, смешно замахав руками, вбежал в библиотеку: - Петенька, да что же ты...

- Стой на месте! - прокричал Петр, бросив гневный взгляд на отца. - Если бы ты разрешил мне тогда жениться на ней, то ничего бы этого не было! Но нет!.. Ты начал беспокоиться о том, какие разговоры пойдут, что, мол, неровня она мне... А плевать! Понимаешь? Пле-вать!

Тем временем на крики сбежались и остальные слуги и Фьерте, которые с нескрываемым любопытством наблюдали за происходящим. Среди них незаметно появился и Мефодий, который внимательно следил за каждым жестом Иблисова, готовый в любой момент вмешаться в ситуацию.

- Петя, - пролепетал граф Якубов.

- Не мешайте ему, Илья Михайлович, - спокойно произнес Иблисов. - Ваш сын хочет показать, что он уже вырос и стал настоящим мужчиной.

- Петр, - Фьерте вышел вперед, стремясь утихомирить виконта, - послушай...

- Замолчите! - закричал тот. - И... стойте на своих местах! Не то я застрелю его!

На пару мгновений в помещении повисла тишина. Изумленный граф стоял чуть в стороне и переводил взгляд с Иблисова на сына, держась за сердце. Петр шумно дышал, готовый выстрелить в любую секунду. Иблисов, сидя в кресле, довольно ухмылялся - он знал, что у графского сынка не хватит на это мужества. Надя, закрыв рот ладошкой, сначала испуганно сделала шаг назад, а потом, понимая, что сейчас может произойти непоправимое, кинулась вперед, закрывая собой Виктора Сергеевича.

- Подумайте, что вы делаете, - залепетала она, глядя снизу вверх на Петра. - Это же... Не берите грех на душу, Петр Ильич! Петр Ильич, где властвует злоба, там мудрости делать нечего, жизнь слишком коротка, чтобы её тратить на гнев. Милость всегда лучше наказания...

- Уйди, дура, - прошипел парень. - Не то и тебя застрелю.

Иблисов, наблюдая за этим, был несколько удивлен поступком Нади. Его поразила ее жертвенность. Он не боялся того, что Петр мог выстрелить - максимум, он попал бы ему в плечо и все тем бы и кончилось, не боялся быть раненым - раны не страшны его телу. Но почему-то его черствое черное сердце неприятно зашевелилось, когда эта маленькая девушка закрыла его своим худым тельцем.

- Не уйду, - Надя отрицательно мотнула головой и сделала небольшой шажок, отходя к Иблисову. - Подумайте, Петр Ильич... Грех же!

- Дура, дура! - закричал Петр. - Застрелю же!

- Надя, - вкрадчивым голосом попросил Иблисов, - пожалуйста, отойдите в сторону. Мне бы не хотелось, чтобы вы пострадали.

- Петр Ильич, - плакала Надя, которая проигнорировала слова Виктора Сергеевича и не собиралась никуда уходить, - прошу...

- Уйди, дура! - орал на нее виконт. Через секунду щелкнул курок. - Последний шанс. Не то, обещаю, застрелю.

- Господа, господа, - попытался вмешаться Фьерте, но, поняв, что ничем не сможет поправить эту ситуацию, стушевался и замолчал.

- Петр, я жду!

- Петр Ильич, - взмолилась Надя, - прошу... Выполню любую вашу прихоть, любое ваше желание, только не стреляйте...

- Любое, говоришь, - прошептал Петр, не опуская руки и глядя девушке в глаза. - Любое, говоришь?! - повторил он, но уже крича, потому что она не ответила.

- Надя, - тихо проговорил Иблисов, все также сидя в кресле, - не смей. Я приказываю тебе, слышишь! - и повторил громче: - Не смей!

- Она вашим приказам не подчиняется, - отчеканил Петр и, схватив девушку за руку, повел за собой.

- Петенька! - Якубов хотел броситься за сыном, но тот не позволил ему этого сделать, пригрозив пистолетом, который все еще держал в руке.

- И не смейте идти за мной. Никто! - приказал виконт и, вытолкнув Надю вперед, вышел из комнаты.

Все, собравшиеся на шум в библиотеке, так и остались на своих местах. Когда же за Петром захлопнулась с шумом дверь, и все сразу же зашумели, Иблисов знаком подозвал к себе Мефодия.

- Проследи за ними, - прошептал ему на ухо Виктор Сергеевич, когда тот наклонился к нему, - и потом доложи.

Мефодий молча кивнул и поспешил удалиться, никем не замеченный в сутолоке.

Иблисов же, встав со своего места, подошел к Якубову, который все еще не мог отойти от шока. Фьерте тем временем побежал в свою комнату за лекарствами.

- Непутячий, ой непутячий! - приговаривал Фоменков, крутившийся вокруг графа.

- Семен Игнатьевич, да... - лепетал Илья Михайлович, - да вы... Друг мой! - неожиданно вскрикнул он, увидев перед собой Иблисова. - Что же это было?

- С ума сошел ваш сынок, - все также вещал Семен Игнатьевич. - Никак иначе. Совсем сдурел... чуть человека не пришиб. И далась ему эта девка?..

- Господи, - вздохнул Якубов, - позор, какой позор!.. Ну спасибо, сыночек, ну услужил...

Он, все еще громко охая и тяжело вздыхая, опустился бессильно в кресло. Как раз пришел Фьерте и попытался привести графа в чувства.

- Не волнуйся за него, - произнес Иблисов, когда все окружили несчастного Якубова. - Сейчас он успокоится и все забудется... Я тебе это обещаю.

Никто не заметил, как гостиную покинул Виктор Сергеевич.

***

Густой туман поглотил лес полностью. Петр, все продолжавший идти вперед, с трудом различал деревья, растущие в метре-двух от него. С трудом поспевающая за ним Надя, которую он тащил за собой за руку, успела подвернуть себе ногу и, хромая, все равно пыталась не отставать от него. Но она не жалела о своем решении - так она хотя бы спасла Виктора Сергеевича. Да и все равно бы Петр не отступился от своего...

Петр ходил кругами вот уже минут сорок. Если бы не туман, он, может быть, заметил бы, что проходит мимо кособокой лысой осинки в пятый раз. Да только Петр не знал, что все это - дело рук Мефодия, который все это время с интересом наблюдал за ними и специально заставил их плутать на одном и том же месте, напустив туман.