Все не как у людей

– Но вот с кутежом неувязочка. – Снова взялся за меня, и колючий взгляд помимо воли вызвал мурашки. – Мне не докладывали ни о чем таком.

– Что, слежка сплоховала? – Наступила моя очередь гневаться и иронизировать. – Не про все, выходит, известно начальнику охраны местной головы. Великий сыщик не удержал руку на пульсе города. Детишки нашалились на славу, а он ни сном, ни духом.

– Ну, хватит. – Поморщился, как от зубной боли. – Остановимся на том, что сегодня выходишь на работу в последний раз и пишешь заявление об уходе. Это не обсуждается! – Пригвоздил меня взглядом, пресекая любые возражения.

– Скажи спасибо, что не рассказал Саньку о твоем времяпровождении. – Произнес с нажимом. – Что бы он, интересно, сказал о подобном твоем поведении?

– Спасибо, добрый дяденька. – Смотреть на него не хотелось, лучше уж было в окно.

– Пожалуйста. И завязывай быть плохой девочкой.

Он немного помолчал, должно быть, ожидал от меня нового выпада, но я упорно молчала.

– И вот что. Я уезжаю в командировку на несколько дней. Вернусь, ты должна будешь работать на новом месте. Раз уж в этом такая необходимость, зарабатывать, я имею в виду. Станешь секретарем в нашей конторе. Вот тебе телефон отдела кадров. Я распорядился. – На журнальный стол полетела визитка.

– Угу.

И не благодари. – Разулыбался от уха до уха. – Будет тебе пятидневка и восьмичасовой рабочий день. И в деньгах прибудет.

– Все?

– Да, Золотко. – Хлопнул довольный весь себя по коленям и поднялся из кресла. – А теперь покорми меня, я еще не обедал.

– Мне некогда. Времени на болтовню ушло много, а еще ванну надо принять. Так что…

– Обойдешься душем по-быстрому. На склад твой я тебя отвезу.

– Да у меня и нет ничего.

– Что, даже яичницу не умеешь сделать?

– Так и быть. Только обещай высадить меня на углу забора, не доезжая до ворот, и сразу уехать.

– Ультиматум?

– Будь таким милым, не свети меня в мой последний день в должности человека с ружьем. – Смогла выдавить заискивающую улыбку. – Я же слушаюсь тебя, и завтра же пойду увольняться.

– Так и быть. Сегодня я добрый. Но могу и передумать, если яичница будет несъедобной.

Пришлось расстараться и быть паинькой, так как совсем не хотелось, чтобы на складе меня видели выходящей из дорогой машины, да еще в компании с таким известным человеком в городе. Конечно, судя по всему, я долго у них на службе не задержусь, раз уж Егор Сергеевич настроен был порушить мою карьеру ночного сторожа. Но и увольняться сразу же, по первому его требованию, я совсем не собиралась. Во-первых, из духа противоречия, во– вторых, мне очень подходила эта работа: минимум обязанностей, максимум свободного времени, недалеко от дома. Строгий опекун сам сказал, что уезжает на некоторое время. Значит, несколько дней у меня было, а там посмотрим.

Мысль об отсрочке согрела душу. Настроение улучшилось. Я даже замурлыкала незамысловатую песенку, пока натягивала на себя в ванной свежую светлую рубашку и легкие джинсы.

– Я готова.

– Что это? – Егор указывал на мою рубашку. – Почему мужская? Это что, униформа на складе такая?

– Что тебе не нравится опять? Хорошая рубашка. Ну, мужская. Но очень удобно: ночью комары не кусают, и выгляжу по-мужски. – Пришлось немного ссутулиться, чтобы женские формы не привлекали внимания, раз уж демонстрировала наряд сторожа.

– Сама купила или выдали? – Спрашивал он, скорее просто так, а сам шел к машине впереди нас с Мальвой.

– Хотела купить, да тут такой случай… Толик рубашку забыл, а я ее простирнула и … – Чуть не налетела на спину вдруг остановившегося Егора, обежала его, открыла заднюю дверь для собаки и помогла ей подтянуться на сиденье. – Она мне не так много и велика. Толик сказал, чтобы носила на здоровье, у него их много.

– Откуда взялся этот Толик? – Он все еще стоял столбом на том месте, где остановился. А я уже удобно устроилась на переднем сиденье и с нетерпением ждала, когда тронемся с места. – И почему он забыл у тебя дома рубашку?

– Обыкновенно. – Пожала я плечом. – Снял, положил на кресло. А когда уходил, забыл одеть. Потому что на нем была еще футболка. Вот и забыл, что пришел в рубашке.

– Интересно. Кто и что еще у тебя забыли? – Он, наконец, занял место за рулем, и мы тронулись с места.

– Ты мне не отец родной, чтобы за нравственностью следить, и даже не старший брат, а я не школьница. Мне, между прочим, двадцать один год. Взрослая женщина, между прочим.

– Пацанка ты, вот кто!

Я ждала, что Егор продолжит меня воспитывать, но он, молча, вел машину, только смотрел прямо перед собой и хмурился. Мне не верилось, что легко отделалась и не услышу очередной проработки, оттого спокойно не сиделось. Я развернулась в его сторону и стала внимательно рассматривать его профиль. Злился. Ну и пусть. Главное, что молчал.

– Очень ты, Егор Сергеевич, гневаться любишь. – Не удержалась я. – Мало в тебе доброты, а чувство ответственности просто зашкаливает. Может, это работа так влияет на характер? Но я считаю, что тебе надо больше отдыхать, расслабляться больше.

Он не ответил, притормозил на углу склада, как я просила, и высадил нас с Мальвой. Буркнул «пока», круто развернулся в обратном направлении и скрылся за облаком пыли, поднятой колесами быстро удаляющейся машины. Мальва чихнула, а я откашлялась и помахала ладонью перед лицом, разгоняя взвесь в воздухе. Не хватало еще глаза песком засорить! После чего чертыхнулась и пошла скорее к воротам, где было не в пример чище, и куда пыль из-под колес не успела долететь.

На дежурство я и мой пес заступили в обычном порядке. Сделали обход территории и направились в помещение охраны пить чай. Пила я его, прихлебывая из стеклянной кружки с алым цветком сбоку, а Мальва лакомилась печеньем. Потом мы снова обошли пространство склада по кругу и замерли возле ворот, провожая последних служащих, отправлявшихся по домам. Последним ушел Степан Юрьевич, начальник охраны, пожелав нам с собакой спокойно отдежурить. Я закрыла ворота на замок и еще раз прошлась по территории: обогнула два ангара, проверила замки на дверях, дошла до боковой калитки и осмотрела закрытый на ней засов.

Весь склад был не велик. Дело мое не хитрое. Прогуливайся себе на воздухе, посматривай на запоры да на забор. Ну, а если какая тревога, то мне следовало нажать кнопку сигнализации и вызвать бравых ребят. По рассказам моих сменщиков, дяди Васи и дяди Гриши, еще ни разу чрезвычайных ситуаций на складе не возникало, и тревога не объявлялась. Сегодня Степан Юрьевич, когда, как обычно, сдавал мне смену, предупредил быть внимательной. Потому что предыдущей ночью было не спокойно. Правда, не у нас на складе, а в районе бензоколонки.

Нам, ночным сторожам, разрешалось гонять чай или пить кофе и даже смотреть телевизор в сторожке, что притулилась к забору, рядом с воротами. Я предпочитала слушать радио, чем смотреть единственный прилично принимаемый телевизионный канал. Приемник тоже был старенький, и антенна брала плоховато, но, изрядно потрудившись, можно было поймать более или менее чистую танцевальную музыку без трепа, как мне нравилось.

В июне темнело поздно. Но как только сумерки сгустились, я подошла к пульту и несколькими тумблерами включила прожектора на ангарах и на столбе у ворот. Луч света выхватил у темноты широкую асфальтовую площадку между сторожкой и ангарами.

Склад находился на окраине промзоны, в конце улицы Железнодорожной, названной так, наверное, из-за одноколейки, что проходила по другую сторону узкой дороги, заканчивающейся перед нашими воротами. Одна бетонная стена забора отделяла нас от склада стройматериалов, а две другие от городского парка. Правда, ухоженная его часть была далеко отсюда. Там, в цивильной части, дорожки были вымощены плиткой, располагались лавочки, фонари и газоны с цветниками. С нашей же стороны была территория диких зарослей орешника с папоротниками и сорняками.

Как раз в этой части забора и была калитка с громоздким засовом. Если ее открыть, то оказывался на маленькой лесной поляне. Трава на ней росла плохо, видно из-за густой тени от высокого кустарника, только колючки да молодая поросль кленов и осин, чьи семена занесло сюда ветром. Чахлых ростков было много, они мешали друг другу и не могли развиться в приличные деревья. Я, были случаи, выходила за калитку, выгуливала собаку на поляне. А еще несколько раз через нее возвращалась домой после дежурства, так как через лес было быстрее. Это была кратчайшая дорога. Только надо было пройти чащу, всего метров двести, там выйти на тропинку, петляющую еще метров пятьсот между деревьями, и уже затем около километра по ухоженной дорожке к боковому выходу из парка в виде кованых ворот между двумя симпатичными старинными башенками, некогда бывшими частью графской усадьбы.