Страница 16 из 120
Мы с Карсеном услышали по радио глухой взрыв. Потом странный звук, словно от бьющихся тарелок. Это разлетались в куски кремнистые ткани чудовища. Потом тишина.
— Ну, — раздался голос капитана Атвелла, — с драконом все-таки покончено!
— Линга тоже нет, — прошептал фон Целль. — Храбрый Линг!
И все в этот момент почувствовали, что были раньше несправедливы к тихому, мягкоголосому китайцу. Он победил больше, чем чудовище, — он победил страх. Капитан Атвелл заговорил снова, обращаясь с горьким упреком к самому себе:
— Одна жизнь все-таки потеряна. — Но тут же осекся.
— Линг! — изумленно воскликнули все разом.
Линг ответил, задыхаясь от подъема:
— Ну что же, вернемся на корабль. Конфуций сказал: «Кто прыгнул быстро, тот живет, чтобы прыгать снова».
У Линга было всего около трех секунд до взрыва, чтобы отбежать по карнизу пирамиды. Он присел, согнувшись у стены, и остался невредимым, если не считать легких ударов от кремнистых осколков, разлетевшихся во все стороны.
Все радовались его спасению, особенно капитан Атвелл.
— Ладно, ребята, — сказал он с большим чувством. — Значит, мы пока не потеряли никого на Меркурии. И не потеряем, если всегда будем готовы к неожиданностям.
Неожиданное случилось. Отряд прошел от пирамиды мили полторы, направляясь к кораблю, как вдруг побежал обратно. Капитан Атвелл сообщил нам, почему. Сбоку появился ревущий поток, как показалось, расплавленного металла. Они едва успели добежать до пирамиды, снова вскарабкались на нее и стали смотреть. Всю местность вокруг залило металлическим озером.
Но это был не расплавленный металл, а ртуть. Целый глетчер ее находился милях в пяти отсюда, у края холодной Ночной стороны. Когда слабая либрация подставила его под более горячие лучи Солнца, он растаял.
Вообразите себе эту картину. Кубические мили серебристого металла залили все вокруг — целый океан. Атвелл и семь человек снова в ловушке на вершине пирамиды. Им остается только наблюдать, как уровень ртути медленно повышается.
Из всех неожиданностей это самая ироническая; нам угрожает тот самый металл, который носит имя Меркурия!
Это настоящая угроза. Все обычные металлы плавают на ртути благодаря ее высокой плотности. Поэтому наш корабль, подхваченный ею как пробка, отброшен в сторону. Мы с Карсеном почувствовали себя, как в самом бурном из морей.
Ртутное течение унесло нас далеко к Дневной стороне. Оно только что выбросило корабль на высокий металлический берег. Наша холодильная установка работает на полную мощность. Мы разделены теперь полсотней миль. Атвелл и его коллеги на пирамиде, мы с Карсеном на краю пылающей Дневной стороны. Наша задача — соединиться.
Двигатель испорчен сильными толчками. Карсен лихорадочно исследует его. У меня повреждена рука. Как только станет возможным, мы произведем ремонт и полетим к пирамиде. чтобы собрать всех вместе. Тревожит еще одна мысль: наши запасы горючего остались на дне этого ртутного моря. Как мы достанем его, чтобы лететь обратно на Землю?
Это будет моей последней передачей. Ваш последний сигнал получен так слабо, что я сомневаюсь, дойдет ли наш до вас. Мы будем посылать обычные мощные сигналы дважды в сутки — в полдень и полночь по Земному времени.
Через три месяца возобновим связь, если все будет в порядке. Если мы как-нибудь выручим свое горючее, то вернемся при благоприятном моменте для отлета. Наше единственное утешение в том, что мы никого не потеряли — пока.
Желаем удачи, Марсианская Вторая! Надеемся, у вас нет никаких затруднений. До свидания, Земля!
Первая Меркурианская экспедиция кончила.
II. Катакомбы
Привет с Меркурия, Земля! Первая Меркурианская экспедиция возобновляет радиосвязь после трехмесячного перерыва. Радист Джиллуэй на ключе.
Ну, мы никого еще не потеряли! В экспедициях на Марс, и Венеру моим печальным долгом было сообщать о погибших: пятеро на Марсе, четверо на Венере. Для нас на Меркурии стало почти законом сохранить всех. Мы хотим вернуться все десятеро!
Или останемся все десятеро на планете, если не удастся спасти наше спрятанное горючее. Оно все еще погребено под озером металлической ртути, как я сообщал три месяца назад.
Повторяю: восемь человек были отрезаны на пирамиде, окружены морем серебристой ртути с Ночной стороны, залившей все, как растаявший ледник. Она унесла наш корабль, с Карсеном и со мной, далеко на Дневную сторону и, наконец, выбросила на берег.
Там мы и оказались, а у восьми человек на пирамиде остались в баллонах совсем небольшие запасы воздуха.
Кажется, я сообщал, что двигатель корабля был испорчен. Карсен лихорадочно искал повреждение. У него только одна рука — другую он потерял на Венере. До отъезда с Земли был разговор о том, чтобы заменить Карсена кем-нибудь. Но он знает ракетные двигатели от альфы до омеги.
Как только Карсен нашел неисправность, он кончил дело быстро. Я помогал мало, у меня сломана рука. Получилось замыкание в системе распределителей. Ну, а человек с двумя руками, но без головы Карсена не нашел бы этого замыкания достаточно быстро, чтобы спасти восьмерых, оставшихся на пирамиде. Карсен сел и за управление; его единственная рука так и летала по рычагам. Он поднял корабль, повел его и посадил близ пирамиды. Пирамида осталась единственным, что возвышалось над этим странным металлическим морем.
Радостно махая руками, все восемь слезли по склону до уровня ртутного озера и побежали к кораблю. То есть попробовали бежать. Это было смешно. Фон Целль, спустившийся первым, должен бы был знать о ртути больше как химик.
Ноги у него разъехались, как у плохого конькобежца. Он упал ничком, и было похоже, что сильно ушибся. Оказывается, ртуть упруга, хотя и жидка. Это все равно, что упасть плашмя на воду с высокого трамплина.
Остальные мудро следили за фон Целлем. Он осторожно поднялся на ноги, погрузившись по щиколотку в густую жидкость. Когда он приподнял одну ногу, чтобы шагнуть, другая поехала назад. Трения не было, как на очень гладком льду. Наконец, в отчаянии, он встал на четвереньки и пополз к кораблю. Думая, что изобрел лучше, он лег плашмя и покатился. Похоже было на катание по скользкой подушке.
— В вашем-то возрасте! — поддразнил его Тарнэй по шлемофону.
Все смеялись.
Но они перестали смеяться, когда попробовали сами. Мы кинули фон Целлю веревку, когда он был уже близко, и втащили его. Остальные добрались таким же способом.
Один за другим они вошли в воздушный шлюз, потом в каюту и сняли скафандры. В опустевших баллонах кислорода почти не оставалось.
Парлетти потерял сознание, но быстро очнулся от глотка чистого кислорода. Капитан Атвелл и Маркере внесли Линга, лицо и руки у него были обожжены при близкой встрече с изрыгающим жар драконом. Он был слаб, но ободряюще улыбался. К его ожогам немедленно приложили целебную мазь. Парлетти наложил мне шины на сломанную руку. Все очень радовались тому, что снова вместе и в безопасности.
Все, кроме Суинертона. Он грустно смотрел в иллюминатор.
— Вот досада, — проворчал он. — Этот дракон тоже погребен здесь. Я хотел анатомировать его. Новая форма жизни — кремний вместо углерода! Черт возьми!
Он биолог до мозга костей.
— И дракон, и наше горючее, — напомнил капитан Атвелл. При этом все притихли. Без горючего невозможно было покинуть планету.
Алло, Марсианская Вторая! Рад слышать, что у вас еще не было никаких затруднений благодаря нашей подготовительной работе, как вы говорите. Спасибо, что считаете за нами столько заслуг.