Страница 23 из 37
Судьи и другие работники военно-полевого суда (следователи, прокурор, работники канцелярии) назначались Главнокомандующим войск, при которых учреждался военно-полевой суд. Военно-судебный устав допускал учреждение временных военно-полевых судов в частях и отрядах, действующих в отрыве от армии. При этом имелось в виду, что должности председателя суда или прокурора должны замещаться лицами из военно-судебного ведомства.
При отсутствии в этих частях таких лиц все должности временного военно-полевого суда замещались строевыми офицерами, а при недостатке офицеров командиру разрешалось действовать по своему усмотрению.
Полевой главный военный суд находился при штабе действующей армии. Состав судей полевого главного военного суда формировался следующим образом: 2 члена (1 из которых являлся председателем суда) назначались повелением царя из числа членов Главного военного суда (мирного времени), 3 члена суда назначались военным министром из числа судей военно-окружного суда. В состав суда входил также 1 из заместителей Главного военного прокурора с помощником.
В местностях, расположенных отдаленно от полевого главного военного суда, командующему разрешалось создавать особые присутствия в составе 3-х членов и 1 прокурора, назначаемых из строевых офицеров. В особых случаях командир мог действовать по своему усмотрению.
Подсудность дел военным судам в местностях, объявленных на военном положении, значительно расширялась. Кроме всех воинских и гражданских чинов военного ведомства и лиц, совершивших преступления в соучастии с ними, военным судам становились подсудны лица гражданского ведомства за те преступления, которые указывались в специально изданном по этому случаю царском указе. Военным судам были подсудны и военнопленные до передачи их в гражданское ведомство.
Независимо от организации полевого военного суда Главнокомандующему предоставлялось право передавать из армии в ближайший военно-окружной суд, находящийся внутри страны, те дела, производство которых в полевых судах армии он признавал неудобным (ст. 1197 Военно-судебного устава).
Надзор за военно-судебными учреждениями в условиях военного времени осуществлялся Главнокомандующим армии.
Названные положения «Военно-судебного устава» 1867 г. впервые были применены на практике во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.
В связи с началом войны отдельные местности Кавказского наместничества, Бессарабская губерния, приморские уезды Херсонской и Таврической губерний и Крымский полуостров были объявлены на военном положении. Были образованы Действующая и Кавказская армии, которые также были объявлены на военном положении. В местностях, объявленных на военном положении, к подсудности военных судов были отнесены и гражданские лица за совершение наиболее тяжких, с точки зрения самодержавия, преступлений[152]. К подсудности военных судов были отнесены и местные жители областей, занятых русской армией, а также военнопленные[153].
Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. в Действующей армии были организованы и функционировали постоянный полевой военный суд и 6 временных полевых военных судов.
В составе постоянного полевого и временных полевых военных судов всегда был 1 из штатных (постоянных) членов, имевший соответствующее юридическое образование и практический опыт. Постоянные члены исполняли обязанности председателей соответствующих судов.
Однако военные суды в Действующей армии функционировали не в таком составе, как это предусматривалось «Военно-судебным уставом». Персональный состав судей не выдерживался в отношении временных членов. Последних должно было быть в составе суда 6 человек, но уже в начале войны Главнокомандующий Действующей армии нарушил правила «Военно-судебного устава» и издал распоряжение об ограничении числа временных членов 3 офицерами для каждого суда[154].
Согласно тем же источникам в Кавказской армии (в отличие от действующей армии) полевые военные суды не учреждались вовсе. Войска этой армии обслуживались Кавказским военно-окружным судом, как и в мирное время, с тем лишь различием, что при рассмотрении дел суд руководствовался процессуальным законодательством, установленным Военно-судебным уставом 1867 г. для войск и местностей, объявленных на военном положении.
В Действующей и Кавказской армиях функционировали также полковые суды, учрежденные на основании «Военно-судебного устава». Полковые суды и полевые военные суды являлись судами первой инстанции.
В соответствии с «Военно-судебным уставом» в Действующей и Кавказской армиях в качестве суда второй инстанции должны были также образовываться полевые главные военные суды. Однако в нарушение устава этого не было сделано в силу кадровых, финансовых и организационных причин. Вместо них в названных армиях были образованы кассационные присутствия, которые наделялись правами полевого главного военного суда (равными правам Главного военного суда, дислоцированного в столице).
На практике в период русско-турецкой войны 1877–1878 гг. положения «Военно-судебного устава» о создании органов военной юстиции были реализованы со значительными нарушениями и отклонениями. Кроме того, многие воинские начальники всех рангов часто прибегали к недозволенным мерам расправы над подчиненными без всякого суда[155].
Таким образом в условиях боевых действий командирам предоставлялись большие полномочия как по организации военно-полевых судов, так и по совершению действий по своему усмотрению при невозможности их организации или при иных обстоятельствах. Нередко командиры, наделенные этими полномочиями, злоупотребляли ими: вместо организации военно-полевых судов создавались временные военно-полевые суды или особые присутствия, в составе которых разрешалось не иметь лиц военно-судебного ведомства (т. е. профессиональных военных юристов).
В последующем (вплоть до 1917 г.) положения «Военно-судебного устава», позволяющие создавать различные органы, наделенные судебными функциями, не включать в число судей военно-окружных судов младших офицеров, создавать временные военные суды и особые присутствия, часто использовались царским самодержавием в необходимых случаях.
Эти исключения особенно широко применялись в годы революционных выступлений трудящихся масс и волнений в рядах армии с целью их подавления. В эти периоды в любой губернии России могло быть объявлено особое, чрезвычайное положение, что позволяло использовать законы военного времени.
В конце 70-х гг. XIX в. Главный военный суд фактически был отстранен от надзора за судебной деятельностью военно-окружных судов. Генерал-губернаторам было предоставлено право дела некоторых категорий, поступившие с кассационными протестами и жалобами, решать по своему усмотрению: направить в главный военный суд, создать на месте особое кассационное присутствие либо самому утвердить приговор по данному делу.
В последующем функции главного военного суда, наряду с губернаторами, исполняла Верховная распорядительная комиссия, а с 6 августа 1880 г. – министр внутренних дел[156].
Согласно утвержденному императором 14 августа 1881 г. Положению «О мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» каждый житель губерний, объявленных «на положении усиленной или чрезвычайной охраны», мог быть арестован распоряжением местной власти или оштрафован, его дело могло быть передано в военный суд, а недвижимое имущество конфисковано. Учрежденное при министре внутренних дел «особое совещание» могло сослать любого жителя в ссылку сроком до 5 лет в отдаленные места империи[157].
Указанное положение фактически действовало до 1917 г., а практика создания различного рода особых присутствий и совещаний, наделенных судебными полномочиями, как известно, существовала и в советское время вплоть до 1953 г. (за это время необоснованно были репрессированы многие миллионы граждан).
152
Баишев М.И. Указ. соч. С. 74.
153
См.: Столетие военного министерства. СПб., 1914. Т. XII. Кн. 1. Ч. II. С. 340.
154
См. подробнее: Баишев М.И. Указ. соч. С. 75; Максимов Н. Статистический очерк военно-судной части во время войны 1877–1878 гг. СПб., 1879. Ч. 1. С. 1–2.
155
См.: Столетие военного министерства. СПб., 1914. Т. XII. Кн. 1. Ч. II. С. 347, 349.
156
ПСЗ. Собр. соч. Т. 54. № 59491. № 60492; Т. 55. № 61279.
157
ПСЗ Российской империи. Собр. 3. Т. 1. № 350.