Страница 13 из 15
– А у нас корзины носят все, – ответил капитан. – Вот я, вождь, а ношу корзины тоже.
– Ты – другое дело, ты – белый человек, – ответил Драаго, его круглое лицо выражало довольство своей находчивостью. – Белые люди – странные люди.
– За гостеприимство я подарю тебе часы, вождь, – поспешил сказать капитан. – Они золотые и громко тикают.
Вождь Драаго, казалось, задумался – глаза его застыли и слегка округлились, несколько секунд он молчал, потом произнёс:
– И часы тоже.
Потом он поднялся со своего сидения и с достоинством удалился, зажав подаренную саблю под мышкой.
****
Капитан вернулся в лагерь в бешенстве, Платон был тих и молчал по-своему обыкновению, у дона Родригу гордо сверкали глаза.
Мистер Трелони и доктор бросились к ним с расспросами. Все они сгрудились в тесной палатке, стараясь говорить тихо и сдержанно. Тихо и сдержанно капитан стал рассказывать, что местный царёк Драаго, этот жирный вонючий козел, – тут капитан захлебнулся яростью и молчал несколько секунд, собираясь с силами, – требует отдать ему Платона в качестве подарка за гостеприимство.
– Джентльмены, нам надо бежать, и чем скорее, тем лучше, – сразу предложил доктор Легг.
– А, может быть, принять предложение Йаро? – сказал сквайр после минутного размышления, он сидел по-турецки и задумчиво покусывал травинку, прищурив один глаз. – Ну, постреляем немножко.
– Я не буду помогать этому интригану Йаро и освобождать для него местный трон, – резко сказал капитан. – Это не наша распря… Мы здесь чужие.
– Кот в перчатках мышей не поймает, – глубокомысленно изрёк мистер Трелони.
– Нет, – отрезал капитан.
– Тогда я предлагаю Платона опять усыпить, – доктор заулыбался, словно через силу, и подморгнул Платону.
– Они не поверят, – сказал капитан. – Я уже думал об этом… Они начнут делать из Платона «зомби» или чучело.
– Палатки придётся бросить, – проговорил сквайр, он уже обдумывал детали побега. – Не начинать же складывать их на виду у всей деревни… Да и нести их будет тяжело, мы одни столько теперь не унесём.
– Самое важное мы возьмём: оружие и медикаменты, – ответил капитан.
Тут подал голос дон Родригу.
– У меня сложилось впечатление, господа, что вождю нужен не столько Платон, сколько его амулет, – осторожно произнёс он.
– Да, я тоже это заметил. Драаго глаз с амулета не спускал, – ответил капитан и, уже обращаясь к Платону, сказал сквозь зубы устало: – Я тебя прошу – сними ты эту штуку с себя … Сними и спрячь, за ради господа бога!
Платон снял амулет, накрутил на него бечёвку и зажал в кулаке.
– И пусть Платон пока никуда не отходит от лагеря, – вставил своё соображение мистер Трелони.
Тут снаружи палатки раздался голос Жуана, который звал своего отца. Дон Родригу выглянул, потом залез обратно, и лицо его выражало непомерное удивление. Посидев недолго с оторопелым видом, португалец тихо произнёс:
– Здешний колдун, имя которого произносить запрещено, зовёт вождя Линча к себе… Сейчас же. Он прислал провожатого.
Капитан выругался сквозь зубы и стал собираться: он решил идти, конечно же, с доном Родригу, обязательно захватив в подарок для колдуна часы.
****
Выглянув из палатки, он увидел чернокожего мальчика, терпеливо стоящего поодаль.
Капитан потряс свои сапоги, чтобы вытряхнуть из них насекомых, которые туда могли заползти, и стал их натягивать. Следом за ним вылез и стал обуваться с такими же предосторожностями дон Родригу. Мальчик повёл белых людей быстро, иногда оглядываясь на них.
Место, в которое они вскоре пришли, было уединённое и дикое, неприветливые скалы почти отвесно уходили здесь в тёмную воду. Обогнув скалы и вспугнув нескольких поспешно скользнувших в воду крокодилов, они пошли за мальчиком вдоль берега озера, поднялись на пологий холм и зашагали по сухим серым ракушкам, по скорлупе крокодильих яиц и по многочисленным змеиным выползкам – ороговевшим кускам кожи, сброшенной змеями во время линьки. Высохшая скорлупа яиц зловеще хрустела под ногами.
Вершина холма была покрыта ползучей растительностью. Здесь, на самой вершине, стояло одинокое дерево, от ствола которого дон Родригу отковырнул кусочек, понюхал и протянул капитану. Капитан тоже понюхал: пахло ладаном, это оказалась смола ладанного дерева. Капитан зажал её в кулаке и оглядел окрестности.
Размытые очертания пологих холмов, изрезанных глубокими трещинами, и нагромождения огромных глыб обрамляли идущую к горизонту цепочку тёмных гор. Ничто не оживляло этого застывшего пейзажа, даже звуки, окружающие их до этого, смолкли, казалось, навеки, и капитана почему-то охватило щемящее чувство одиночества… «Да, в приятном месте живёт этот колдун», – подумал он и опять поднёс к носу кусочек ладана.
И тут же какие-то неясные воспоминания всплыли у него в сознании паутиной зыбких, неопределённых и путаных линий, но это были странные образы, с реальной жизнью никак не связанные: кружевной зонтик, лежащий на анатомическом столе в окружении хирургических инструментов отвратительного вида, женская туфелька, истекающая кровью, и огромный перевёрнутый таракан, шевелящийся между чьих-то раздвинутых голых ног…
Капитан резко отшвырнул ладан и поспешно вытер руку об одежду.
Мальчик поторопил их. Повинуясь ему, капитан и дон Родригу прибавили шаг. Было пасмурно, но чувствовалось, что солнце вот-вот сядет в горы, потому что с каждой минутой становилось сумрачнее. Мальчик подошёл к пролому в скале и скользнул в него. Джентльмены последовали за ним. Пролом оказался довольно просторным, за проломом шёл проход в глубину скалы, а где-то впереди, впрочем, недалеко, трепетал огонь светильника, так что идти было не трудно, и скоро они вошли в небольшую пещеру. И здесь опять пахло ладаном.
Колдун сидел на полу, на циновке, и смотрел на капитана удивительно смышлёными, даже хитрыми глазами, у его ног горел масляный чадящий светильник, который неестественно, снизу, освещал его чёрное лицо. Не зная, что делать, капитан поклонился колдуну и протянул ему часы – в свете светильника серебряная пузатая «луковица» часов, мягко поблёскивая привязанным ключиком, быстро закрутилась на крупной цепи. Колдун улыбнулся и протянул длинную руку. Капитан вложил часы в эту руку и отступил.
Может быть, дон Родригу и переводил ему слова колдуна – капитан этого не помнил. Он как будто всё понимал и без всякого перевода. Очень медленно и внятно колдун сказал ему:
– Уходи к горным фульбе… И не надо слушать Йаро, пусть он идёт своей дорогой… А я задержу вождя. И задержу дожди… Не верь гиенам, они обманщики. Избегай львов, они отнимают друзей. А вот горная лань тебе поможет… А теперь иди.
И словно что-то толкнуло капитана в грудь так, что он даже покачнулся, попятился и посмотрел на колдуна потрясённо, но тот уже закрыл глаза и, казалось, погрузился в глубокий сон – лицо его расслабилось, грудь мерно задышала. Капитан выругался тихо, сквозь зубы, резко повернулся, мотнул головой дону Родригу, призывая его за собой, и двинулся на выход за мальчиком, который уже засеменил прочь.
Идти обратно было удивительно далеко.
Капитан прекрасно помнил, что здесь до выхода в проломе буквально два шага, а они шли уже минут пять и всё никак не могли выбраться наружу. Позади себя он слышал осторожные шаги дона Родригу, впереди всё так же бодро семенил мальчишка. Капитан хорошо видел его чёрные худенькие ножки, они мелькали перед его глазами всё быстрее и быстрее, и капитан прибавил шаг, вопросительно оглядываясь на португальца, и когда тот ободряюще кивнул ему, капитан пошёл скорее, едва успевая, впрочем, за мальчиком, который, сворачивая в какие-то закоулки и повороты прохода, неловко оступался правой ногой, и всё же шёл так быстро, что капитан спустя какое-то время схватил дона Родригу за руку и потащил его за собой. Они почти бежали, но всё же с трудом поспевали за мальчишкой…
Капитан очнулся на поверхности.
Он стоял возле пролома в скале и крепко держал за руку дона Родригу, который удивлённо, но молча, смотрел на него. Было так же сумрачно, солнце так же садилось в горы. Мальчик стоял поодаль в ожидании.