Страница 15 из 25
Объяснение, прямо скажем, мало что проясняющее, хотя причины такого подхода в целом понятны, они кроются в идеологизированности советской историографии, необходимости подчеркивать именно пролетарский характер происходивших революционных процессов, предсказанное теорией осознание пролетариатом своих классовых интересов, и не просто, а с учетом того факта, что «во главе пролетариата стояли революционные социал-демократы»[167], «революционные марксисты во главе с Лениным», которые «развернули энергичную деятельность по созданию пролетарской партии нового типа»[168] – и т. д.
Попытки углубиться в анализ экономических причин, лежащих в основе революционного подъема, могли породить ненужные вопросы и поставить под сомнение эту больше идеологическую, чем историческую схему.
Возвращаясь к экономическому рывку, совершенному Россией на рубеже веков, вновь отметим, что сжатое изложение материала, к которому мы прибегли в предыдущей главе, способно дать только самое общее, а не комплексное представление о длительном периоде развития страны. В силу специфики изложения такая подача материала невольно формирует у читателя мнение о непрерывном интенсивном росте, экономическом чуде. На примере развития железнодорожного транспорта мы уже видели, насколько такие представления могут отличаться от действительности.
Экономическое развитие Российской империи также шло крайне неравномерно. Историки только во второй половине XIX века выделяют целый ряд экономических кризисов. Так, биржевая паника в Гамбурге и Данциге в 1857 году вызвала сброс российских ценных бумаг, а попытка правительства стабилизировать ситуацию через их скупку с целью поддержать котировки привела к оттоку золота за границу и к снижению актива торгового баланса. Итог – кризис целого ряда акционерных компаний[169].
Куда более серьезным стал для страны экономический кризис 1866–1867 годов, связанный с перепроизводством хлопчатобумажных тканей в России[170]. Внутреннее предложение не поспевало за развитием рынка, на эту ситуацию наложилось падение цен на хлопок и ткани за границей (хлопок в то время был для России импортируемым товаром). Кстати, отмирание многочисленных мелких форм производства в пользу крупных тоже произошло неспроста – выживал сильнейший.
В 1869 году страну потряс биржевой кризис, причиной которого стала спекулятивная игра с облигациями внутреннего выигрышного займа 1864 и 1866 годов[171]. Перечислять можно долго. Экономические историки пишут: «В 1873–1875 годах Россию снова поразил кризис – из-за перенасыщения внутреннего рынка. Пострадала главным образом мелкая промышленность, не выдержавшая конкуренции с фабриками, важным фактором конкурентоспособности которых были госзаказы». «Еще один кризис разразился в 1881–1883 годах, он охватил почти все отрасли. До конца 1880-х годов российская экономика находилась в состоянии депрессии»[172].
Но наибольший ущерб дореволюционной России нанес крупный финансово-экономический кризис конца XIX – начала XX века. Он был непосредственно связан с масштабным привлечением в Россию иностранных капиталов в период экономического подъема.
Западные биржевые игроки активно играли на Петербургской бирже, от них не отставали российские дельцы. Ведению крупной игры способствовало более чем благоприятное положение в банковской сфере, портфели акционерных коммерческих банков того времени ломились от вкладов (в страну текли капиталы). Эти средства банкиры охотно пускали на выдачу ссуд для биржевой игры под залог ценных бумаг.
В 1898 году на Западе разразился денежный кризис, проявившийся в повсеместном повышении учетных ставок. Для России это означало замедление притока иностранных капиталов, от которого в значительной степени зависело экономическое чудо. Уже во второй половине 1898 года рынок ощутил нехватку денег. Банки начали сокращать кредитование под залог акций. Все это означало, что денежный кризис пришел и в Россию.
Зарубежные игроки начали сбрасывать российские ценные бумаги и выводить деньги из страны. В августе 1899 года как гром среди ясного неба прозвучала новость о банкротстве двух крупнейших предпринимателей, владельцев многих банков и компаний – Мамонтова и фон Дервиза. «Паника, произведенная крахом фон Дервиза, была настолько сильна, – писали современники[173], – что вслед за ним чуть не потерпел крушение и Торгово-промышленный банк… Крахи эти произвели на публику и биржу ошеломляющее влияние, увеличив всеобщее недоверие и стеснение кредита».
Негативные тенденции на бирже нарастали вплоть до конца сентября, когда вылились уже в полноценную биржевую панику. 23 сентября 1899 года вошло в историю как «Черный день» Петербургской биржи. Стремительное падение котировок затронуло все ценные бумаги вплоть до самых солидных. В стране разразился биржевой кризис.
Паника на бирже, в свою очередь, дала старт затяжному финансовому кризису. Его масштабы можно представить себе, исходя из таких данных: с 1899 по 1901–1902 годы курс акций Юго-Восточной железной дороги упал на 52,6 %, Русско-Балтийского вагоностроительного – на 63,4 %, Путиловского завода – на 67,1 %, Бакинского нефтяного общества – на 67,4 %, Сормовского – на 74 %, Брянского рельсопрокатного – на 86,5 %. Не меньший разгром произошел и в банковской сфере, акции Русского для внешней торговли банка рухнули на 45,9 %, Санкт-Петербургского учетного и ссудного банка – на 59,3 %[174].
Аналогичные тенденции наблюдались на зарубежных биржах. Так, с 1899 по 1901 год в Париже и Брюсселе падение курсов акций 18 каменноугольных российских предприятий составило 46 %, 50 металлургических и механических заводов – 50,7 % газовых и электрических – 64,8 %, строительных – 65 % и 6 стекольных – 80 %[175].
В абсолютных цифрах это означало, что предприятия, которые ранее оценивались в 1,3 млрд франков, внезапно подешевели до 536 млн[176].
«Мы переживаем кризис, развитию которого не предвидится конца, – писали деловые газеты. – Торговые бюллетени приносят нам с каждым днем все новые и новые понижения самых солидных ценностей». «На бирже с каждым днем становится все хуже и хуже, положение приобретает положительно угрожающий характер»[177].
Падение акций означало снижение капитализации предприятий. Финансовый кризис, таким образом, перерастал в промышленный. «Платежи приостанавливаются, торговые заведения останавливаются, фабрики и заводы сокращаются или прямо закрывают работу», – писала пресса[178].
Уже в конце ноября 1899 года газеты стали бить тревогу: «Прежде всего стали сокращать производство в московском фабричном районе, и это сокращение… прошло красной нитью по всем фабрикам. Лодзь крепилась, но теперь и она пошатнулась. Местный корреспондент газеты "Сын отечества" в картинной форме изобразил сокращение производства, роспуск рабочих и все сопутствующие перипетии неизбежного кризиса»[179].
«Промышленный кризис, – сообщало другое издание, – наступивший во многих фабрично-заводских центрах, как-то: Лодзь, Двинск и др., не пощадил и Белосток. Фабрики, за немногими исключениями, прекратили работы; многие рабочие бродят по городу в поисках за заработками или хлебом»[180].
167
Там же.
168
Там же.
169
Дроздов В. История кризисов: от влияния Запада до чисто русского явления // Журнал «Коммерсантъ Наука». № 7 от 30.11.2015 г. Электронная версия. URL: http://www.kommersant.ru/doc/2866868 (дата обращения 07.09.16).
170
Там же.
171
Там же.
172
Там же.
173
Мендельсон Л. А. Теория и история экономических кризисов и циклов. М., 1959. Т. II. Электронная версия. URL: http://economy-ru.com/ekonomicheskayaistoriya-rf/nachalo-krizisa-posledovatelnost-ohvata-49147.html (дата обращения 07.09.16).
174
Голицын Ю. Черные дни Петербургской биржи // «Эксперт» Online. URL: http://expert.ru/expert/2009/01/chernue_dni_peterburgskoi_birzhi/ (дата обращения 07.09.16).
175
Там же.
176
Там же.
177
Там же.
178
Там же.
179
Мендельсон Л. А. Теория и история экономических кризисов и циклов. М., 1959. Т. II. Электронная версия. URL: http://economy-ru.com/ekonomicheskayaistoriya-rf/nachalo-krizisa-posledovatelnost-ohvata-49147.html (дата обращения 07.09.16).
180
Там же.