Крейстонские туманы

— А помнишь, как жена краеведа причитала «Да ведь никто на Западе не поверил бы, что профессор сам туда полез, а КГБ здесь ни при чем». Что бы мы стали делать там с твоим трупом, убогий?

Лейзерс не стал отвечать на справедливый упрек Ривза, а, посмотрев на часы завел речитатив:

— О! Пора, пора в поле! Пора, бездельники, солнце уже высоко!

***

Прошла неделя со дня приезда Черри, а разведке на местности не было видно ни конца, ни края.

— Я просто не понимаю как в таком исхоженном и изъезженном месте могло сохраниться столько неизвестных археологических объектов. Это заповедник, — возмущался Ривз, в очередной раз, нанося на карту обнаруженные в срезе оврага слои обживания эпохи раннего железа. — Это черт знает что, а не место!

Полегче, сэр, кто бы вы ни были, — отозвался с вершины верескового холма невидимый доселе наблюдатель, — Полегче, в этих оврагах не принято выражаться.

Профессор задрал голову вверх, придерживая свой пробковый шлем. Над вересковым раздольем на фоне яркого по-весеннему неба, обрисовался силуэт весьма живописного персонажа. Парень лет тридцати, загорелый дочерна, кудлатый и синеглазый в выгоревшей и замызганной ветровке на голое тело и в брюках галифе. На голой шее красовался пестрый шелковый галстук, завязанный виндзорским узлом. Он сжимал в правой руке бутылку из под джина с какой-то подозрительной жидкостью.

— Виноват, но здесь по близости нет ни женщин, ни детей, а Черри с Лейзерсом через три оврага. Там, представьте, энеолит. Это просто нарочно не придумать! Этих памятников здесь как изюма в кексах миссис Рой. Почему бы мне не отвести душу, и не ругнуться разок?

— В обители Старого Лорда, сэр? Он служил воинству Креста Господнего и, надеюсь, заслужил уважение и покой. Здесь и ходить то никто не ходит все семь сотен лет, никак не меньше. Я вот только за вами поволокся из любопытства. Ну, да денек пока солнечный, туманы до времени спят.

Ривз, обрадовавшись предлогу отдохнуть от слоев обживания эпохи раннего железа, подхватил свой планшет с картой и принялся выбираться из оврага.

— А почему здесь никто не ходит, простите? Меня зовут Ривз...

— Я знаю, проф. Меня можете называть О’Райли. Я живу тут неподалеку, в палатке. Отличное жилье.

— Спасибо, знаком не понаслышке. Я тоже живу в палатке лет тридцать чистого времени.

Рой протянул руку новому знакомцу и тот охотно пожал ее.

— Как же так, Рой твердит, что вы профессор.

— Ну, да, только чему это мешает? Может быть ветру срывать полог, как раз тогда, когда я расчищаю чешуйки уцелевшей краски на кусочке штука? Или, может дождю выливать мне ушат жидкой глины, когда я фиксирую на пленку рассыпающуюся на глазах шелковую ткань, обнаруженную в окрестностях Белфаста? В строительном котловане, как водится. А уж количество чер... помоек, где мне приходилось разбивать свой бивак, просто не поддается счислению.

Парень из тирады профессора понял через пятое на десятое, но виду не подал.

— Да, помойки — дело доходное, согласен. Я сам там не раз и не два поднимался. Нам есть о чем потолковать, только не чертыхайтесь, здесь, можно сказать, сакральное место.

Профессор тоже не очень-то понял, кто перед ним и о чем именно этот парень толкует.

— Вы бесконечно правы, дражайший О’Райли. Вы, вероятно, местный клошар, я не в упрек, не подумайте.

Парень поскреб затылок и признался.

— Уж не знаю право, какой я кошар, но то, что местный, это точно. Здесь родился, здесь и помру — судьба такая. Крейстон каждый раз, как на меня наткнется, зазывает в сторожа, сторожка у него, видите ли, пустует! Пусть пустует, мне то что! Налоги не мне платить. Я за всю свою жизнь не уплатил этому государству ни пенни.

— Ого, да это заслуживает уважения... — ответил Ривз. — Давайте встретимся в пабе у Макларрена, отметим тройным монстром наше знакомство, я угощаю.

— Не вините себя, проф, но ноги моей у Макларрена не будет. Это подорвет мою коммерцию. Давайте лучше отметим знакомство моим тройным можжевеловым, и, я угощаю.

Знакомство было успешно было обмыто, профессор в грязь лицом не ударил, О’Райли и тройной можжевеловый — тоже. Через полчаса неугомонная Черри обнаружила сдружившихся на вечные времена, до Страшного суда, приятелей, сладко распевающих дуэтом старинный душещипательный романс «Навек расстались мы». Профессор свесил ноги в овраг, избавившись от носков и ботинок. О’Райли, памятуя слова профессора о том, что где-то через три оврага от этого рая, наполненного пробивающимся чабрецом, вереском и пчелами, находится леди, разуваться не стал.

— Господи, профессор, где вы ее нашли! — ахнула Черри и спешно выхватила из рук Ривза резную костяную фигурку эпохи палеолита.

— Что я нашел? — изумился профессор. — А, это... Так, пустяки, антропоморфный обломок коровьей кости, тут валялся. Похож на человечка? Мне тоже так показалось. Отдай обратно, чем я, по-твоему, должен дирижировать? Ну, отдай, кому сказано, дитя неразумное!

Черри кое-как справилась с дыханием.

— Профессор, это же палеолитическая Венера, это уникум! Что вы себе позволяете!

— Как? Это что я себе позволяю! Лейзерс! Ты опять напустил на меня своего гаденыша! Лейзерс!

Искомый Лейзерс вынырнул из ближайшего распадка, Черри, потеряв дар речи, молча протянула ему находку Ривза. Лейзерс сказал, — А-а-п! — И надолго замолчал, не в силах сомкнуть пальцы вокруг уникума.

Ривз насупился и вынул из футляра запасные очки — парадно-выходные. Очки помогли — тройной можжевеловый испарился как легкое облачко.

— А-а-а! Чертов заповедник! Где я это подобрал?!

— Джек, ты же помнишь, мы в обители, простите его ваше лордство, он не со зла... — пробормотал О’Райли и, за неимением под рукой дерева, постучал себе по лбу.

— Ларри! — взмолился профессор. — Где я это подобрал? Вспомни, ради создателя, это важно!

— Да вон там, в овраге старины Монстра первого, — безмятежно махнув рукой в нужном направлении ответил О’Райли. — Лорд встретил своего оруженосца на охоте. Тот свежевал кролика не тем способом, какой был принят у цивилизованных людей, за что получил по шее, а заодно и разжился фамилией, как благородный.

— Какая прелесть! — восхитилась Черри. — Вы о ком из Крейстонов?

— О первом, леди. — со скромным достоинством ответил О’Райли и аккуратно поправил свой замечательный галстук.

— Вы носитель местного фольклора? — заинтересовался Лейзерс. — Эпический сказитель?

— Не знаю, сэр. Джек говорит, что я кошар. Мне нравится это название. Подойдет для моего тройного можжевелового, а то невежда Хоули называет его «Смерть мамонта».

— А! Я знаю, кто вы! — восхищенно вскрикнула Черри. — Вы О’Райли, счастлива познакомиться — Черри Ливси.

И Черри, сияя зелеными глазами и ямочками на щеках протянула звонкую ладошку опьяневшему, наконец, «клошару».

— Ми-ми-леди! Во имя создателя... Миледи, если не вы, то кто же...

***

Черри взглянула в сторону Крейстонхилла. Недалеко от полосы прибоя солнечный день был перечеркнут косой полосой ливня из наползавшей тучи. Семицветная радуга взвивала свои искристые разливы как раз над заливом, обрамляя своим многоцветьем мрачный силуэт сумеречного замка со свинцовой тучей, запутавшейся в его шпилях. Угольно-черные пятна скользили по красноватым дорожкам для верховой езды. «Да это же всадник и пес, бегущий следом!» — сообразила Черри. - "Крейстон верхом на своем вороном и Баск с ними." Смутная, непонятная тревога скользнула по краешку ее души.

«Что согнало с этих щек розы, подарив им лилии?» — задал себе вопрос наблюдательный О’Райли и, в свою, очередь посмотрел в сторону холма, нависающего над заливом.

— Крейстон на вахте и старина Баск при нем. Ого, да они уже у седьмого бастиона. Время второго завтрака, господа, — задумчиво произнес клошар, и тут же встревожился, — О, нет... Он опять остановился. На том же самом месте!

Тут с городской колокольни донесся отдаленный звон и О’Райли, добрый католик, перекрестился.