Крейстонские туманы

— К воронке с зыбучими песками, — перебил грезы Падди корреспондент «Континенталя», — Ну так в чем суть? Отличное же место... что ж он ее до этой воронки не дотащил? Луна скрылась за облаками, он очнулся, бросил ее на полпути и удрал?

— А может просто вообразил, что сбрасывает ее в бездну. Ему могло померещиться, что он ее уже донес. Да, господа! Сомнамбулическое состояние — это путь к разгадке...

— Это путь к иску о диффамации! — вмешалась Черри, — Кто вам вообще дал право городить всю эту бездоказательную чушь!

— О ученая мисс берет слово! — иронично заметил помощник Падди, — Может быть вы тогда поделитесь с нами своими соображениями о том кто убийца? Составите так сказать, профиль.

— Почему бы и нет? Попробую. Мне кажется, что убийца своего рода палимпсест. Он может неуловимо преобразиться у вас на глазах, а вы этого даже и не заметите. Так бывает. Попробуйте сами представить, что ваш сосед вдруг сменит одновременно стиль одежды, прическу и автомобиль и тогда он смело может похищать у вас на глазах вашу жену. А после уик-энда, вернув себе привычный облик, а вам вашу благоверную, он не вызовет у вас даже тени подозрения. Попробуйте сами, вы ничем не рискуете. Украдите у соседа для начала его кошку, преобразитесь и сочувствуйте ему, и помогайте в поисках проклятого злодея.

— Допустим, мисс, — разглядывая в прищур пламя в очаге, сказал континентальщик. — К чему вы клоните?

— Свое лицо, мы, как правило, узнаем, — обронила Черри и вновь принялась за пасьянс, на этот раз Мари Стюарт.

Пауза длилась полторы минуты, но никто из присутствующих не то, что не шелохнулся, даже не потянул свой напиток через соломинку.

— А теперь представьте, живет в Ист-Энде или Уайт-Чеппеле некий рассыльный, мелкий клерк, почтовый служащий или бухгалтер, с внешностью лорда Крейстона. Одно лицо, стать, жесты, мимика, даже тембр голоса. Живет себе, никем не видимый, кроме девушек вроде Фелпс или Кейси... Читает журналы и постоянно натыкается взглядом на свое лицо в окружении августейших особ, приятелей выпускников Винчестера или Сандхерста, на охоте, на яхте в виду Канн или Ниццы. Вы позаботились о его досуге, господа, честь вам и хвала. Лорд с пеленок в свете юпитеров, а его двойника ни одна собака знать не желает.

На этот раз паузу нарушил грохот тяжелой трости, репортеры подпрыгнули, будто в гостиной взорвали бомбу.

— Черт вас возьми, Падди!

— Почему бы вам самому не ляпнуться затылком об этот камин!

— Второй раз вы проделываете с беднягой этот жестокий трюк!

Падди виновато поднял трость своего соседа по теплому местечку, тот сонно пробормотал что-то, Падди машинально перевел.

— Извините, господа, миссис Рой, ужин был по высшему разряду.

— О, доброй ночи, герр Швиц, — отозвалась миссис Рой из уголка своей гостиной.

За спинами постояльцев ее не было видно и о ее присутствии все, кроме Черри забыли. Герр Швиц, персонаж без речей, проспавший весь вечер у камина, принялся неуклюже выбираться из кресла старательно избегая ставить в полосу света правую ногу. Черри торопливо опустила глаза к своему пасьянсу и не поднимала их пока звук тяжелых, затрудненных шагов и стук трости по плиткам пола не стих.

— Герр Швиц отправился восвояси, вот по кому часы сверять, — вздохнула миссис Рой. — Он не любит кухню Крейстон-хилла, по его мнению, она слишком английская. Ужинает у нас и неизбежно засыпает у камина, роняя трость. Бедняга, — добавила она еле слышно, только для Черри. — Он совсем еще не стар.

Тем временем пресса, стряхнув оцепенение, навеянное чарами Черри, заголосила как хор за кулисами.

— Чепуха, интеллектуальные игры.

— Истина на поверхности.

— Истина? Да, истина — в вине! тройной «Монстр»!

— В паб! В паб!

— Господа, тройной «Монстр» в пабе Энди Макларрена — это открытие эпохи!

— Чистая отрава!

— Чепуха, я сплю после него как младенец.

— И дождь им не помеха, — проследив взглядом за исходом акул пера в паб, заметила миссис Рой и ласково обратилась к Черри. — Ну что же? Пресса совершает ежедневный заплыв в паб, а вы, дорогая, еще «красное-черное» и спать?

Черри задумчиво всмотрелась в дождливые сумерки за окном. В этот момент двери холла вновь распахнулись и на пороге, вынырнув из сумрака, проявились, наконец, ее профессора.

— А-а-а! Ливси! — радостно завопил Ривз. — Лейзерс, она здесь, ты проспорил! Ливси, вы сорвали нам весь график!

Лейзерс, выглядывая из-за плеча длинного Ривза, молчал и только ласково улыбался Черри.

— Как это я сорвала график? — ахнула Черри. — Вы уже развернули раскопки?

— Какое там, — отмахнулся Ривз. — Если Лейзерс о сию пору колья найти не может...

— А Ривз — рабочих! — вставил Лейзерс.

— Ага, а Ривз — рабочих, — удовлетворенно кивнул Ривз и тоже расплылся в блаженной улыбке.

Глава 10

К утру дождь унялся, но тучи по-прежнему стягивали горизонт над городком, плотно укрывая его серым, волглым покрывалом.

— Самая милая погодка для разведки, Ливси, — заметил Ривз во время завтрака, к которому из всех постояльцев вышли только трое сотрудников Британского Музея. Черри не донесла до рта вилку с нежнейшим филе скумбрии.

— Как! Вы хотите сказать, что еще не выходили на местность?

— Да нет, почему же, выходить то мы, выходили, — ласково улыбаясь прозрачному мармеладу в изящной вазочке, ответил Ривз. — Ого! Какой букет! Миссис Рой, неужели здесь только черника? Что вы добавляете в черничный джем? Не говорите, попробую определить... десертное вино?

— Да господь с вами. Только землянику.

— Гениально! — хором восхитились профессора. Миссис Рой покраснела от удовольствия.

— Дело в том, что сыновья — лентяи, собирают и ту и другую ягоду без разбора. Я мучилась, мучилась, сортируя, да и бросила это дело. Варю, как соберут. Дел не убавляется, а годы, наоборот, знаете ли...

— Какие у вас годы! Да вы еще девчонка! — возмутился Ривз. — Вам нужно запатентовать этот джем, обеспечите себе спокойную старость в достатке.

— Так, вы не выходили с разведкой, господа? — продолжала гнуть свое неугомонная Черри.

— Лейзерс, уйми свою протеже! — распорядился Ривз.

Лейзерс уткнулся в салфетку и заблистал лукавыми глазами, вместо ответа, и Ривзу пришлось справляться самому. Закрыв глаза в неземном восторге от джема, он размеренно проскандировал:

— Запомни раз и навсегда, женщина. Если мужчина не позавтракал, или не прочитал газету со спортивными новостями, или не выкурил послеобеденную трубку — не лезь к нему с докучливыми вопросами. И тем более не лезь с ними, после завтрака, до ужина или после того, как его любимая команда продула финал!

— Истинная правда, сэр! — восторженно отозвался из-за кулис Рой, оторвавшийся от своего «Спортивного листка». — Вы мудрее Соломона.

Лейзерс расхохотался в голос к смущению миссис Рой, а Черри, стянув из под руки профессора Ривза вазочку с джемом, подсунула горчицу. Миссис Рой едва успела отвести беду и строго цыкнула на девушку.

— Значит, на разведку вы так и не выходили, господа, зачем же было тогда гнобить меня у ксерокса. Я там буквально со всем Музеем перессорилась. Вам были нужны топосъемки окрестностей Крейстон-хилла в масштабе взлетной полосы. Сисадмины в результате ваших капризов получили почечные колики и желчнокаменную болезнь, а я — искреннее расположение всех научных оппонентов на всю оставшуюся жизнь? Чем бы я ни занималась от палеолита южной Африки, до стоянок эскимосов в Гренландии!

Ривз открыл глаза и орлиным взором презрел стонущего от восторга Лейзерса.

— Вот кто испортил мне девчонку! Шелковая была, так нет, этот потатчик! Зачем я только вытащил тебя из этой ловушки грабителя в Топрак-Кале.

— Правда? — восхитилась Черри. — Вы там побывали? Как я вам завидую!

— Инкогнито, — подтвердил Лейзерс. — Были на конференции, в столице республики. Ну, хоть у них там была уже перестройка, но в Мерв нас вывезти никто не брался. Только местный краевед, сорвиголова, сидел при всех правителях, начиная со Сталина последовательно, не испугался и повез нас в каком-то грузовике, в свои пенаты. Да, если бы меня накрыло в той ловушке, ему пришлось бы сидеть еще раз. Все-таки Хорезм — это особая археология.