Страница 31 из 34
В апреле 92-го столовая в Моссовете закрылась из-за отсутствия в Москве продуктов.
Сподвижники Гайдара, господа Филиппов и Киселев из питерского клуба «Перестройка», протащили (добившись поддержки у Президента) закон о свободной торговле.
Его суть: магазины, как это всегда было, получают товары – по фиксированной цене. А торговать этими товарами магазинам разрешено – закон! – по свободным ценам: кто как хочет, так и продает.
Стране нужны богатые люди. Подняться можно только на спекуляции. Если товар не продается, значит цена упадет сама по себе – это рынок, Борис Николаевич!
Ничего не понимая в экономике, Ельцин верил всему, что говорили те, кого он считал экономистами…
Цены взметнулись. Особенно на сигареты и алкоголь.
В мае в Москве произошел «табачный бунт». Станкевич сбился с ног, успокаивая людей, собравшихся на площадях, а Попов доложил Ельцину: еще неделя (курить нечего!), и народ снесет Кремль….
– Американцы, – напирал Лужков, – имеют сегодня полный и абсолютный контроль над Западно-Сибирским металлургическим комбинатом, где оборонный заказ составляет почти 70 %, Волжским трубным заводом, Орско-Халиловским металлургическим и Нижнетагильским комбинатом имени Ленина с его новыми танками, хотя таких бронемашин нет больше ни у кого в мире. Более того: в режиме эквилибристики Соединенные Штаты захватили… а это, товарищи, был именно захват… завод «Авиадвигатель» с его уникальным КБ. Потом, через месяц, американцы зашли на знаменитые «Пермские моторы», таким образом мы, Россия, уже потеряли лидеров нашего двигателестроения.
Лужков достал платок и вытер со лба пот. Он ведь – молодой мэр, он никогда не волновался так, как сейчас.
– Предполагаю, что «Авиадвигатель» и «Пермские моторы» будут уничтожены в самое ближайшее время, товарищи! Как конкуренты «боингам» и «аэрбассам».
Ельцин насторожился:
– У вас… точные сведения?
– Абсолютно. Живет же, Борис Николаевич, легенда, что во время Второй мировой знаменитый «Стейнвей» заплатил огромные деньги американским летчикам, чтобы они своими бомбами стерли с лица земли заводы «Бехштейна» – конкурента «Стейнвея» в производстве роялей на мировом рынке!
Ельцин ничего не ответил, но покачал головой: – Вот как…
– Через подставных лиц, – продолжал Лужков, – американцы вот-вот получат блокирующие пакеты акций ОАО «АНТК Туполева», саратовского ОАО «Сигнал»… – Это ли не чудеса?
И опять Ельцин не ответил – ни слова.
Каждый свой доклад Лужков выстраивал всегда так, как будто он шел сейчас в бой. Его друг, тренер Гомельский говорил, что в любом турнире он готовит свою команду не к игре, а к сражению. – В бою какое самое уязвимое место? Лужков знал: давление на фланги. Так в тройке лошадей: пристяжные давят на коренника, центральную лошадь, но коренник – уже не может сместиться, так заложена тройка, так подобраны лошади, поэтому коренник идет вперед, только вперед, какой бы – извилистой и лесистой – ни была его дорога.
Так и доклад. Центральная линия: ничего лишнего. Ну а фланги – это всего лишь фланги; при ударах по флангам коренник все равно идет вперед и обязательно доходит до цели…
– Я хотел бы, – горячился Лужков, – усилить необходимость безотлагательного решения всех этих вопросов. Компания Nik and Si Corporation уже скупила акции 19 ведущих российских предприятий оборонно-промышленного комплекса. В том числе – и нашего «Знамени»! – У нас все в порядке с головой, товарищи? А? Допуск американцев к нашим нефтяным и газовым трубопроводам, к ядерным хранилищам, к центру Харитона в Нижегородской области и другим важнейшим объектам страны сегодня мощно и профессионально организован. У моего заместителя в мэрии Москвы по экономике нет допуска даже к секретам второй категории, не говоря уже о секретах высшей государственной важности. А у руководителя американских консультантов Шаробеля – есть! Они вот-вот доберутся до стратегического полигона в Климовске, до «Маяка» на Урале… – такая… такая, Борис Николаевич… совершенно ненормальная ситуация создана сейчас повсюду. Но я считаю, что эта… картина… преподносится Президенту в облегченном виде…
– А где Грачев? – вдруг оборвал его Ельцин. – Почему здесь нет министра обороны?
– Грачев в Армении, – напомнил кто-то.
– Где-е?.. – удивился Ельцин. – Ключевой разговор, понимать, а он… где?
– В Армении…
– И шта-а… он там делает?
Шумейко пошутил:
– Военная тайна, Борис Николаевич…
Шумейко любил шутить.
– Началась приватизация алюминиевых заводов, – продолжал, прерывая молчание, Лужков. – Хочу напомнить коллегам повесть Распутина «Прощание с Матерой». В 70-х гигантские площади Сибири были затоплены с единственной целью – получить электричество для выработки стратегического алюминия. Так вот, товарищи: сегодня собственником КРАЗа, крупнейшего в Азии, стал некто Анатолий Шалунин. Бывший учитель физкультуры из городка Назарово.
– Кто? – не понял Шумейко.
– Учитель физкультуры.
– Говорят, что Владимир Филиппович – талантливый парень, – Лужков медленно повернулся к Шумейко. – Я не знаю, талантливый он или очень талантливый и в чем его талант. У меня вопрос: а допуск к гостайне у учителя физкультуры есть? И самое главное, квалификация… необходимая для руководства гигантом с большим количеством очень опасных производств? Там, товарищи, если вдруг происходят какие-то радикальные изменения в технологии, все эти установки и сами могут мгновенно стать объектом взрыва; я руководил «Химавтоматикой» в Северодонецке и знаю…
Чубайс поднял голову:
– Рынок повсюду, Юрий Михайлович, находит сегодня талантливых людей, – насмешливо возразил он. – Среди учителей физкультуры в том числе…
– Спасибо за пояснения, – разозлился Лужков. – Только где гарантия, товарищи, что КРАЗ с его горячими цехами не взлетит у этих физкультурников на воздух?
Пот, выступивший на лбу, Лужков вытирал грубо, по-мужицки, не думая о приличиях, – ладонью.
«Сколько людей за столом – и все молчат», – подумал он.
Даже Чубайс молчит, снова углубился в свои бумажки… это такой вид бойкота, что ли, а была б его воля, Чубайс просто вышел бы из зала, вот и весь его ответ, сказать, похоже, нечего, иначе что ж он молчит?..
Лужков собрался с мыслями и снова заговорил в полный голос, не сомневаясь, что Ельцин за этот доклад уже сегодня отправит его в отставку.
54
– Запрос по Красноярску, Денис, лично от генерала идет… – сегодня Иван Данилович с самого утра был не в духе, видно, спал плохо, все его раздражало, Денис тоже раздражал, но вопрос серьезный, поэтому Иван Данилович держался как мог.
Мат рождался у полковника Шухова на лету. Из атмосферы. Сам он мат свой не запоминал, и никто не запоминал, как Иван Данилович ругался; в такие минуты всем было не до того.
Жаль: когда у Петра Великого, самодержца Всероссийского, случался «загиб», придворные, кто-то из офицеров, тут же записывали для себя грандиозные изречения самодержца: «…махоня шелудивая, курвенный долдон, шентя затертая, ябно осклизлое…» – и т. д., и т д.
А за Иваном Даниловичем никто не записывал. (Да и кто посмел бы?) Вот и терялась русская речь – рождалась и умирала, как искорка от костра…
– В Красноярске, лапуля, генерал всех на характер брал, – продолжал Иван Данилович. – Думал – фарт ему выйдет, а получил, лапуля, полный отсосиновик.
Мениханов молчал.
В кабинете Ивана Даниловича все его подчиненные больше слушали, чем говорили. На рабочем столе Ивана Даниловича красовалась табличка: «Слушай внимательно, говори коротко, уходи быстро».
Так и было…
– Изменилась, изменилась Сибирь-матушка! – Иван Данилович встал и прошелся по кабинету. – Самым, лапуля, сучьим образом изменилась! И быстро как: человек, майор, падает быстро, на раз. А поднимается медленно, кривые спины быстро не распрямляются, – моя мысль ясна?
Из ящика стола Иван Данилович достал какие-то листочки и аккуратно разложил их перед собой.