Страница 7 из 65
Свою первую заграничную поездку в ранге министра иностранных дел А. П. Извольский совершил именно в Германию. Николай II передал кайзеру личное послание, в котором заверял Вильгельма II в своей «искренней дружбе»{78}. Во время встречи Извольского с Бюловом рейхсканцлер сказал, что Берлин будет приветствовать англо-русское сближение до тех пор, пока оно не затронет германских интересов{79}. Кроме того, германское правительство дало понять Извольскому, что готово заключить соглашение с Россией по Багдадской железной дороге.
Отказ России идти в фарватере германской политики и угроза её блокирования с Антантой вынуждала Вильгельма II, отбросив всё своё раздражение, искать компромисса с Николаем II. Кайзер хотел обсудить с ним весь широкий круг вопросов русско-германских отношений, а заодно лично попытаться узнать, насколько верны слухи о возможном союзе России с Англией.
Николай II тоже считал встречу с кайзером полезной. Он стремился сгладить неприятный осадок, вызванный у немцев Альхесирасской конференцией, а заодно устранить тревогу кайзера о возможном сближении Петербурга с Лондоном. Кроме того, Николай II хотел, чтобы отказ России от Бьёркского договора, который был неизбежен, не вызывал бы в Берлине слишком болезненную реакцию. Поэтому Государь предложил кайзеру встретиться на рейде Свинемюнде. Вильгельм II немедленно ответил согласием{80}. Императорская яхта «Штандарт» прибыла в Свинемюнде 22 июля 1907 г. в 11 ч. 20 м. утра. Вильгельм II прибыл туда раньше, 19 июля, на яхте Hohenzollern.
Во время встречи Государь предложил кайзеру проект секретного русско-германского протокола, в котором бы излагались основные принципы политики обеих держав в районе Балтики. Германской стороне предлагалось договориться о том, что их политика в бассейне Балтийского моря «имеет целью сохранение существующего территориального status quo на основе полного устранения всякого иностранного влияния»{81}, кроме прибрежных стран: России, Германии, Швеции и Дании. Кайзер согласился с этим проектом, и секретный протокол был подписан в Санкт-Петербурге 16 октября 1907 г. статс-секретарём МИД Германии В. фон Шёном и товарищем министра иностранных дел К. А. Губастовым.
Некоторые исследователи полагают, что подписание этого секретного договора не было необходимостью, и русская дипломатия предложила его исключительно, чтобы смягчить в глазах кайзера отказ России соблюдать Бьёркский договор, а также избежать «сколько-нибудь явной внешнеполитической ориентации, угроза которой уже начинала ощущаться»{82}. Трудно не согласиться с этой точкой зрения: действительно, эти соображения занимали не последнее место при подписании русско-германского договора по Балтике. Тем более если учесть, что оно состоялось в скором времени после подписания англо-японской антанты и в преддверии англо-русского сближения. Тем не менее неоправданно утверждать, что секретный протокол был порождён только этими соображениями. Соглашение с Германией, факт которого был сразу сообщён Россией английскому и французскому правительствам, было уравновешено аналогичным соглашением Германии с Англией, Францией, Данией и Швецией по соблюдению status quo в Северном море 10/23 апреля 1908 г. В тот же день Англия, Франция и Швеция подписали декларацию об отмене трактата 1856 г., запрещающего России укреплять Аландские острова{83}. Таким образом, было покончено «ещё с одним наследием Крымской войны»{84}.
В преддверии свидания в Свинемюнде кайзер и Бюлов пытались возобновить обсуждение Бьёркского договора, который они считали сохраняющим силу{85}. Предвидя, что немцы могут коснуться этого вопроса, Николай II поручил послу в Берлине графу Н. Д. Остен-Сакену подтолкнуть кайзера к мысли о желательности приглашения на встречу в Свинемюнде рейхсканцлера Бюлова, так как его присутствие делало обязательным присутствие и Извольского. Именно им двоим, по мысли Государя, и предстояло обсуждать все сложности Бьёркского договора.
На встрече с Бюловом Извольский поинтересовался отношением кайзера к позиции России по Бьёркскому договору. Бюлов поспешил ответить, что император Вильгельм «проникнут самыми сердечными чувствами» к Императору Николаю II и «отнюдь не намерен обострять этот щекотливый вопрос», так как «он отлично понимает, что привлечение Франции к этому акту – дело весьма трудное и требующее много времени и терпения. Это своего рода политический идеал, к которому и мы, и вы должны стремиться. Что касается до сделанной Россией оговорки, то, не оспаривая её по существу, мы не предвидим её практического применения, так как вполне убеждены, что связующие Россию и Францию договорные отношения не имеют никакого агрессивного характера»{86}.
Таким образом, фактическая денонсация Россией Бьёркского договора не вызвала у германской стороны возражения. Общий дружеский настрой со стороны Николая II и Извольского, их готовность идти на сотрудничество с Германией по целому ряду важных вопросов, заставляли германское руководство не настаивать на соблюдении фактически потерявшего силу бесперспективного Бьёркского договора. Но была ещё одна причина, по которой германская верхушка спокойно отнеслась к прекращению действия Бьёркского соглашения. Дело в том, что император Вильгельм II уже утвердился в мысли о неизбежности войны с Россией. При таком раскладе Бьёркский договор только мешал ему в этом намерении.
В ходе переговоров Николай II и его министр иностранных дел смогли добиться согласия кайзера и Бюлова на отказ от строительства немцами Багдадской железной дороги. Извольский заверил Бюлова, что Россия не собирается заключать военного союза с Англией{87}.
Помимо Бьёркё, Персии и Балтийского соглашения, русская и германская делегации обсуждали проблемы Марокко, намерение князя Фердинанда провозгласить независимость Болгарии, предстоящую Гаагскую конференцию и другое.
Утром 24 июля 1907 г. на «Штандарте» состоялся прощальный завтрак. Кайзер Вильгельм, как и Император Николай II, был в русской морской форме. В 11 ч. 30 м. оба императора переехали со «Штандарта» на Hohenzollern, где прошло официальное прощание двух монархов. Как писало «Русское слово», они простились «сердечно, несколько раз пожимали друг другу руки и несколько раз облобызались»{88}.
По мнению Николая II, важным фактором, сдерживающим возможность большой войны, должны были стать мирные конференции. Однако Русско-японская война и внутренняя смута поставили под сомнение возможность проведения Второй конференции мира. Тем не менее, когда Россия осенью 1905 г. предложила вновь собраться на мирную конференцию, все державы выразили своё принципиальное согласие. Президент США Теодор Рузвельт в сентябре 1905 г. заявил, что «можно рассчитывать на полное сочувствие и поддержку в созвании международной конференции мира». Президент подчеркнул, что находит «вполне естественным, чтобы Августейший Монарх как инициатор Первой конференции взял на себя почин в этом»{89}. Королева Нидерландов также согласилась, чтобы конференция вновь прошла в Гааге.
Вторая Гаагская мирная конференция заседала 2/15 июня – 5/18 октября, в ней приняли участие 232 делегата из 44 государств: все участники Первой конференции мира и 17 государств Южной и Центральной Америки.
Российскую делегацию возглавлял опытный дипломат А. И. Нелидов. В её состав кроме трёх уполномоченных входили технические делегаты, командированные военным и морским ведомствами. Заседания конференции должны были основываться на принятой государствами-участниками программе 1906 г.
78
Астафьев И.И. Указ. соч. С. 130.
79
Уткин А.И. Указ. соч. С. 71.
80
Die Große Politik. Bd. 22. № 7374.
81
Астафьев И.И. Указ. соч. С. 84.
82
Там же. С. 85.
83
Игнатьев А.В. Указ. соч. С. 60.
84
Там же. С. 60.
85
O. von Mülberg am B. von Bülow // Die Große Politik. Bd. 22. № 7375.
86
Всеподданнейшая записка А.П. Извольского Императору Николаю II 31 июля 1907 г. // АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия министра. 1907 г. Д. 42. Л. 205.
87
Фейгина Л. Указ. соч. С. 92.
88
Русское слово. 25 июля 1907 г.
89
В.Н. Ламздорф – А.К. Бенкендорфу. 8 сентября 1905 г. // АВПРИ. Ф. 184. Оп. 520. Д. 1179. Л. 4.