Страница 8 из 12
– Вот и отлично!
– Мне тоже всегда чертовски нравился этот город. Впервые я попал в Питер лет в двенадцать и сразу понял, что влюблен в его архитектуру, в его жителей. И даже в сырую ветреную погоду, – негромко говорил Николай, заложив руки за голову и глядя в бревенчатый потолок. – Вряд ли я тогда понимал толк в ценностях экспонатов Эрмитажа или романтику белых ночей. Но почему-то дико щемило сердце, когда уезжал…
Спустя три дня обстановка на острове нисколько не поменялась и даже стала привычной. Вдоволь отоспавшись и восстановив силы, те заскучали и на второй день сами попросили какой-нибудь работы.
Подумав, капитан предложил:
– Хорошо, можете собирать сухой хворост для костра. Только не маячьте по краю болота – мало ли что…
На том и порешили. Вчера перед ужином вертолетчики обошли по периметру весь островок и притащили к лагерю три большие охапки сухих веток. Сегодняшний рейд был запланирован на пять чесов вечера. А пока валялись на жестких бревенчатых нарах в блиндаже и мечтали о возвращении в Россию.
– А я Питер ненавижу, – вдруг подал голос молчавший до этого Михаил.
Ему досталось место в дальнем углу блиндажа под узким длинным окном, забранным сеткой.
– Почему? – едва ли не хором переспросили друзья.
Хмыкнув, Гусенко повернулся с бока на спину и пояснил:
– Первый раз я приехал в этот город на похороны бабушки в семнадцать лет – за два месяца до поступления в Сызранское авиационное училище. Прошелся пешочком с Московского вокзала по Невскому, простился с бабушкой, постояв на ее могилке, перекусил на поминках и вернулся по Лиговскому на вокзал. Весна, солнышко, монетка в канал с клятвой «я обязательно сюда вернусь», кофе и булочка в привокзальном кафе. В общем, полный восторг, граничащий со счастьем.
– Так чего ж ты его не любишь?
– Слушайте дальше, – мрачно усмехнулся Мишка. – Смотрю, по перрону прохаживается удивительной красоты барышня. Юная, интеллигентная, нежная, стильно одетая. Поглядел я на нее, полюбовался и решил предложить вырванное из груди сердце. Подошел, что-то промямлил. И знаете, что произошло?
– Что? – шепотом спросил Равиль.
– Не поднимая глаз, это воздушное создание пропитым голосом бомжихи со стажем послало меня в одно известное место. А когда я пошел в заданном направлении, оно вдруг догнало и попросило мелочи на опохмел.
– Данный случай – не повод для ненависти. Наверное, был еще какой-то негатив? – усмехнулся Карбанов.
– Был, – кивнул капитан. – И не один.
– Рассказывай…
В дневном дозоре торчал снайпер Тубарь. Медик Яковлев и подрывник Конопко отправились на склад за продуктами для ужина. Власов, Лисин и Стрельцов сидели на лавке у погасшего кострища.
– Где пилоты? – оглянулся по сторонам командир группы.
– Валяются в блиндаже, – лениво ковырял палкой в золе Лисин.
– Пригляди за ними. А ты, Леха, приготовь станцию спутниковой связи.
Лисин послушно встал и, приблизившись к блиндажу, вытянул из пачки сигарету. Подтянув ранец, связист достал причиндалы и начал настраивать станцию…
– Готово, командир, – протянул он через несколько минут гарнитуру.
– «Гольфстрим», я – «Босфор». Как меня слышно? – запросил Власов.
– Отлично слышу, – отозвался дежурный офицер связи.
– Пожалуйста, переключите меня на Алекса.
– Переключаю…
Босс ответил секунд через пятнадцать:
– Как дела, «Босфор»?
– Отвратительно, Алекс.
– Что-то случилось? – насторожился далекий абонент.
– Нет, слава богу, просто плохое настроение. Мы третий день гнием в болоте.
– Придется потерпеть.
– Сколько можно?!
– Если не ошибаюсь, вы получаете денежное вознаграждение за каждый день операции. Верно?
– Да, что-то капает, – поморщился капитан.
– Не «что-то», а вполне приличные суммы, – отчеканил Алекс. Затем перешел к делу: – Как себя чувствуют авиаторы?
– Нормально. Едят, спят, болтают о жизни…
– Они еще не догадались о том, кто вы?
– Нет, они уверены, что мы бойцы русского спецназа…
– Отлично.
– Алекс, когда вы намерены нас эвакуировать? – вновь вернулся к первоначальной теме капитан.
– Мы работаем над этой проблемой, «Босфор». Работаем.
– А что за проблема?
– Сейчас объясню. По нашим данным, ближайшим местом, откуда можно произвести безопасную эвакуацию «вертушкой», является заброшенная лесная деревня Сапа, что в десяти километрах к северу от вашего лагеря…
Продолжая слушать босса, капитан выхватил из кармана карту и, расправив ее на колене, нашел названный населенный пункт.
– Да, вижу такую, – подтвердил он.
– До войны в этой деревеньке действовало небольшое деревообрабатывающее производство и проживало около сотни человек. Сейчас остались одни развалины, среди которых имеется небольшая площадка, пригодная для посадки вертолета.
– Ясно. Так в чем же дело? Мы готовы провести разведку, перебраться поближе к Сапе и ждать «вертушку».
– Разведку провести придется, а вот летчиков тащить туда не торопись.
– Но почему, Алекс?
– По данным нашего агента, деревню контролируют люди Карби Туро – одного из приближенных начальника штаба повстанцев.
– Амада Мазу?
– Верно. Теперь приготовься услышать самое главное. Мазу приказал Туро любой ценой найти и отбить экипаж русского вертолета. Так что несколько дней предлагаю не дергаться, а тихо посидеть в лагере – о нем повстанцам ничего не известно. Когда поисковая операция перетечет в завершающую фазу, осторожно проведешь разведку деревни.
– Какова численность поисковой группы?
– Приблизительно двадцать пять – тридцать человек, но состав группы периодически меняется.
– Скоро начнется сезон дождей, и остров, на котором находится лагерь, почти полностью уйдет под воду, – напомнил капитан. – Алекс, мои люди измотаны марш-бросками и духотой. Нам требуется нормальный отдых.
– Не волнуйся, мы эвакуируем вас до начала дождей. Удачи, «Босфор»! Регулярно докладывай о своих вылазках.
– Понял.
– До связи…
– …Несколькими годами позже мне довелось побывать в Питере вторично, – с загадочной и слегка ехидной улыбочкой продолжал рассказ Михаил. – У меня случился лейтенантский отпуск, и переехавший в Питер друг детства пригласил в гости. Помня о первых впечатлениях, я долго отказывался, но он пообещал: «Будем бухать на родительской даче и в город даже не сунемся». В общем, ничего не предвещало беды…
Прямоугольный бревенчатый блиндаж, где обитали вертолетчики, был небольшим – около двадцати пяти квадратных метров. Вдоль длинной западной стенки стоял топчан, собранный из тонких отесанных бревен. На общей лежанке с относительным удобством могло разместиться до двенадцати человек. Поверх бревенчатого настила спецназовцы набросали свежих пальмовых и тростниковых листьев. Каждая из длинных стен блиндажа имела узкие окошки, которые при обороне использовались в качестве бойниц. Дерево не пропускало внутрь помещения невыносимое пекло, а благодаря грамотному расположению окон здесь гулял приятный сквознячок.
– …Другана звали Витькой. Учился он на последнем курсе университета, но в аудитории появлялся крайне редко, так как в основном подрабатывал экспедитором в какой-то компании – сопровождал продуктовые фуры и рефрижераторы в Финляндию и обратно. В общем, я повелся на его уговоры и поехал, – приняв сидячее положение, закурил Гусенко.
– И что же? – поправил Равиль сетку на окне. – Опять обломился на бабе?
– Нет, баб в тот раз не было. Мы действительно отправились на дачу, где истопили ядреную русскую баню, парились, пили ледяную водочку под отменную закуску и вспоминали юность. Все было отлично: отдохнули, погрели косточки, нажрались в зюзю… И вдруг звонок на сотовый друга. «Да, слушаю. Что? Почему я? У меня же выходные!.. Опять некому ехать?… Да вы уже достали, суки! Что?… Оплата по двойному тарифу?… Сейчас… дайте подумать… Ладно, черт с вами – собираюсь…» Короче, сосватало ему начальство внеочередную поездку в Финляндию за партией продуктов…