Страница 46 из 54
— Шурка, не дури, — остановил ее мужчина, но было видно, что он рад проявлению ласки. — У нас эпохальное событие, а ты вечно с поцелуйчиками.
Катя с удовольствием смотрела на счастливую пару, догадываясь, что сейчас будет сказано.
— Значит, так. — Вячеслав попытался сделать строгое лицо, но рассмеялся, глядя, как Шура корчила ему рожицу. — Шурка, отойди, ты мне торжественный момент мнешь.
Шура отошла и встала за креслом, крепко стиснув спинку руками.
— Катерина и Дмитрий, я рад вам сообщить… — начал торжественно Вячеслав, но остановился, замявшись. — Одним словом… я прошу стать свидетелями нашей с Шурой помолвки.
Шура неожиданно всхлипнула. Катя невольно перевела на нее взгляд. Подруга, закрыв лицо руками, то ли рыдала, то ли смеялась. Но когда она отняла ладони от лица, стало видно, что она и плакала и смеялась одновременно.
— Славик, это что, серьезно? — только и смогла произнести она.
— Серьезнее не бывает. Подойди-ка сюда.
Он достал откуда-то из-под подушки небольшую коробочку и открыл ее. Шура, ахнув, осторожно вынула из нее колечко и сразу же надела на палец. Солнечный луч, преломившись в гранях камня, засиял радугой, словно наполнил светом и теплом все пространство вокруг.
— Поздравляю. — Катерина радостно обняла подругу.
— Поздравляю. — Дмитрий еще раз пожал руку Вячеславу.
— А теперь, девчонки, идите-ка посекретничайте, нам с Дмитрием надо потолковать, — сказал игриво Славик, и глаза его еще секунду назад по-мальчишески озорные, уже стали серьезными.
Минут десять Катерина выслушивала восторги Шуры, которая то снимала, то опять надевала кольцо на палец, все еще не до конца поверив в реальность происходящего.
— С чего бы это вдруг? — не переставала удивляться она. — Столько лет… И вдруг…
Катя тоже не совсем понимала, что заставило Вячеслава принять это решение, и, глядя на сияющее от счастья лицо подруги, испытывала двойственные чувства — радости и тревоги. Потому, когда Дмитрий вышел, Катя вошла в палату и тщательно прикрыла за собой дверь. Она приблизилась к кровати. Лицо Славика было бледным, на лбу проступили бисеринки пота. Но Катя не могла откладывать этот разговор.
— Слава, я на минуту, — сказала она торопливо. — Ответь, пожалуйста, только на один вопрос. Это что? Жалость? Долг?
Славик, глядя ей в глаза, отрицательно покачал головой.
— Нет, Катюха. Только на жалости и долге семью не построишь, — сказал он еле слышно. — После того разговора, помнишь, я много думал. В общем, не знаю, как вдруг прозрел. Я так долго искал свой идеал, а он, оказывается, все эти годы был рядом, совсем близко…
Он закрыл глаза и несколько минут молчал. Катерина даже подумала, что он заснул. Но тут Славик вновь заговорил:
— А ты заметила, как Шурка похорошела? Ну прямо темноволосая Бритни Спирс, только лучше. Сексапил! Или в ней это и раньше было, а я не замечал?
В обращенном на Катерину взгляде читались удивление и восхищение.
Катя ласково усмехнулась:
— Да нет, Слава. Любая женщина расцветает от любви, И чем сильнее любовь, тем красивее она становится.
— Понятно. — Славик облегченно вздохнул. И тут же искорка лукавства блеснула в его глазах: — Вот все и стало на свои места, мудрая ты наша. И теперь мне понятно, почему ты нынче тоже выглядишь хоть на конкурс «Мисс Вселенная» посылай.
Катя смутилась:
— Да нет, Слава, ты ошибаешься… Я…
Но он только рассмеялся:
— Ладно, Катюха. Мужик у тебя хоть куда: деловой, молодой, богатый. Ты не раздумывай, хватай и беги.
И, увидев, как вспыхнуло ее лицо, опять рассмеялся:
— Да шучу я, Катюш. Просто, когда сам счастлив, хочется, чтобы и все вокруг были счастливы. Если сам любишь, всех готов переженить. Не обижайся, если я что не то ляпнул.
Катя ничего не ответила, а только улыбнулась, попрощалась и вышла из палаты.
Действительно, ее охватило какое-то странное чувство, словно в лицо подул вдруг ласковый весенний ветер, пахнущий молодой травой и прогретой, но еще влажной от недавнего снега землей. В коридоре Дмитрий взял ее за руку. Так поступают взрослые при виде растерянного ребенка.
— Может, заедем куда-нибудь поужинать? — предложил Дмитрий, когда они сели в машину.
— Я бы с удовольствием, только мне за детьми надо в детский сад.
Ей действительно было жаль отказываться, так хотелось продолжения праздника. И сегодняшний ноябрьский день был по-праздничному ярок, и мягкое сиденье машины, и тепло салона, и ласковый, приглашающий взгляд Дмитрия, сидящего рядом, — все поддерживало в ней хорошее настроение.
— Тогда вперед за Ксюшкой, — сказал Дмитрий и повернул ключ зажигания. Машина мягко заурчала и легко тронулась с места.
Девочка, как только увидела их, заверещала от восторга и бросилась Дмитрию на шею. Она целовала его глаза, лоб, нос, щеки и приговаривала:
— А я знала, что ты придешь, я знала…
Застигнутый врасплох столь бурным проявлением детской радости, он только улыбался, растерянный, но счастливый.
— Ксюшка, быстро одевайся, а я пока за Сашей схожу, — сказала Катерина.
— Иди-иди, мамочка, со мной дядя Дима останется, — махнула ей рукой дочка.
Катя только покачала головой, а сама подумала, чем же смог подкупить девочку этот молчаливый и всегда серьезный мужчина?
Дмитрий опустил Ксюшку на пол, и она тут же убежала в группу и вернулась, ведя за собой слегка упирающуюся девочку с голубым бантом в волосах.
— Вот! — показала она пальцем на Дмитрия и, повернувшись к девочке, добавила: — Видишь, а ты говорила, что я врушка. Вот мой дядя Дима.
Голубой бант от смущения чуть качнулся, но глаза девочки сощурились, и она спросила:
— А где же собака, которая танцевать умеет?
— На конкурсе танцоров, — невозмутимо ответил Дмитрий. И, обращаясь к Ксении, добавил: — Быстро собирайся, сейчас мама с Сашей придут.
Но Ксюша опять побежала в группу: ей хотелось всем показать своего гостя, о котором она столько рассказывала.
В прихожую, где тесной шеренгой стояли шкафчики с детской одеждой, вышла воспитательница с пачкой рисунков в руке. Она внимательно посмотрела на Дмитрия и спросила:
— Значит, это вы дядя Дима?
Дмитрия стало раздражать столь усиленное внимание, и он ответил несколько резче, чем хотел:
— А в чем проблема?
Женщина спокойно протянула ему верхний листок из пачки:
— Вот это рисунок Ксюши «Моя семья».
Поколебавшись долю секунды, Дмитрий взял листок.
На рисунке были изображены четыре фигуры. Женщина, мужчина, девочка и собака. И все они улыбались. Даже собака. Мужчина одной рукой держал за руку девочку, а в другой виднелся поводок собаки. Короткая стрижка, плотный торс, изображенный в виде прямоугольника, большие ноги, короткая стрижка. Дмитрий узнал себя.
— Я не знаю, как у вас складываются взаимоотношения с мамой Ксении, но девочка считает вас членом своей семьи. Она живой, общительный, талантливый и, как все талантливые дети, очень ранимый ребенок. Вероятно, для нее был большой трагедией разрыв с отцом. Поэтому… — Женщина запнулась, но тут же продолжила, глядя ему в глаза: — Будьте, пожалуйста, осторожны с девочкой. И даже если у вас не сложатся отношения с Катериной Александровной, пожалуйста, оставайтесь для Ксении другом хотя бы еще некоторое время. Ей это очень нужно.
Воспитательница ушла, а через секунду в раздевалку вбежала Ксюша. С разбегу она споткнулась на ровном месте, упала, тут же вскочила, привычным движением потерла коленку и села на банкетку рядом со своим шкафчиком, на котором было изображено ярко-зеленое яблоко. Она открыла дверцу, вытащила свои вещички и, вытянув оранжевые колготки, стала их медленно-медленно натягивать.
— Ксения, — поторопил ее Дмитрий, — даю тебе не больше пяти минут. Я жду в машине, если тебя через пять минут не будет — мы уезжаем. Дорогу домой ты знаешь.
Ксюша посмотрела на него с испугом. Дядя Дима явно не шутил.