Страница 45 из 54
Назавтра она перезвонила Дмитрию, чтобы сказать, что встретит его в холле пятого этажа больницы. Катерина отпросилась с работы пораньше, чтобы побродить по улицам. Сегодня выпал белый, пушистый снег, который прикрыл грязь тротуаров. Поэтому и она шла легкой, танцующей походкой, радуясь сверкающей, праздничной чистоте улиц. Все у нее замечательно. Ксюша с Санькой с удовольствием ходят в детский сад, Славик выздоравливает, у нее самой прекрасное настроение, и она молода и хороша собой. Катерина широко улыбнулась прохожему который шел ей навстречу.
Вот и серое больничное здание. Но и оно сегодня не показалось ей таким мрачным и страшным, как в прошлый раз. Она взбежала по ступенькам ко входу, с усилием открыла тяжелую дверь с витой бронзовой ручкой и поспешила к лифту, куда медсестра уже вкатывала коляску. Катя перевела дыхание, нажала кнопку пятого этажа и остановила взгляд на молоденькой медсестре, которая, наклонившись, что-то щебетала на ухо мужчине, сидящему в инвалидном кресле. Когда девушка подняла свое улыбающееся веснушчатое лицо, Катерину буквально обжег взгляд синих глаз сидящего в кресле мужчины. Катя узнала своего недавнего знакомого. Он был по-прежнему красив. Легкий, золотистый загар придавал его лицу свежий, здоровый вид и бескровные губы казались ошибкой. Впалые щеки и легкий иней седых висков делали это лицо еще более привлекательным и манящим.
— Хо! Кого я вижу! — Стас подался вперед, и его холодная жилистая рука ухватила полу Катиного пиджака. Почти минуту она стояла и молча смотрела на него. Сложные чувства страха, брезгливости, жалости и удивления боролись в ней.
Двери лифта распахнулись. Сначала вышла Катерина, а затем выкатила коляску девушка, которая была скорее похожа на старшеклассницу, наряженную медсестрой для школьного спектакля. Катя пропустила вперед эту странную пару. Девушка остановила коляску в холле, напротив телевизора, рядом с диваном. Она опять наклонилась и что-то шепнула на ухо сидящему в кресле мужчине.
— Хорошо, дорогая. Жду.
Стас помахал девушке рукой и жестом пригласил Катерину сесть рядом с собой.
— Узнала? — Мужчина изучающе посмотрел на нее.
— Да, Стас, — холодно ответила Катя, — что с тобой произошло?
— Да вляпался я круто. Не к той подкатил. Думал, скучающая барышня богатенького муженька, а это ее папашка оказался. Отделали меня как цуцика ни за что ни про что! До меня, может, рота у нее побывала, а не повезло мне. Невезучий я.
Как только Стас заговорил, маска голливудского актера слетела с его лица, как будто кто-то стер с него грим, и он предстал перед ней таким, каким был на самом деле — глупой, бездарной дешевкой, способной играть разве что в самых дешевых сериалах.
Катя внимательно рассматривала его лицо. Яркая синева глаз благодаря тени от густых ресниц казалась благородной лишь на первый взгляд. Но если присмотреться, в этих глазах не было ничего, кроме душевной пустоты — сапфиры оказались простыми стекляшками.
— Привет, Джеймс Бонд!
Катя оглянулась. К ним направлялась улыбающаяся Шура с книгой под мышкой. Она присела рядом и положила книгу на колени. Катя скользнула взглядом по обложке. «Красивая и одинокая». Она усмехнулась. Прогресс в чтении налицо: Шура от детских перешла ко взрослым сказкам.
— А ты потрясно выглядишь, — Шура в удивлении даже чуть приоткрыла рот. — Наверное, мужики при виде тебя в штабеля складываются. Вон даже наш везунчик на тебя глаз положил.
— Да мы знакомы с… — Синие глаза Стаса смотрели на Катю, ища подсказки, — Слышь, забыл как тебя звать-величать, нимфа.
— Шура, пойдем, — сказала Катерина, вставая. И, обернувшись к Стасу, бросила: — Надеюсь, мы больше не встретимся.
— Но почему? — как ни в чем не бывало удивился покалеченный красавчик, и даже тень сожаления (Катя надеялась, что это ей все же показалось) скользнула по его холеному лицу.
Она на несколько секунд задержала взгляд на сидящем в инвалидном кресле фигуре и отошла. Легкий вздох вырвался из ее груди. Вздох сожаления о бездарно растрачиваемой красоте. Вздох облегчения, что ничего, кроме презрения, она к этому человеку не испытывает. Вздох скорби: ибо не надо быть Кассандрой, чтобы предсказать, что человек, который не делает выводов из предыдущих ошибок, обречен на гибель.
— Красавчик, правда?! — то ли спросила, то ли восхитилась Шура, когда они отошли к окну.
— Да, только глупый и самодовольный до тошноты, — ответила Катя.
— Это верно, — согласилась Шура. — Василек его буквально с того света вытащил, а с него как с гуся вода — никакой благодарности, одни претензии. Тут недавно истерику устроил: почему, мол, ему приходится так долго в коляске сидеть, когда он уже хочет бегать и прыгать. И, козел, не понимает, что какое там прыгать, пусть скажет Василь Васильичу спасибо, что от смерти неминучей спас.
— Сегодня-то спас, а завтра он опять куда-нибудь вляпается. — Катя невольно поджала губы. Ее взгляд стал холодным. — И будем надеяться, что за собой никого не потащит. Вот, я вижу, он тут молодую девчонку охмуряет.
— Ты это о Маришке, медсестре-практикантке? — спросила Шура, невольно косясь на сердитое лицо подруги.
— Я не знаю, как ее зовут, но девчушка совсем несмышленыш, а этот красавчик и кого поумнее может своей внешностью заворожить.
— Есть такое. Я тоже сначала как взгляну было на него, так сердце и заходится. А потом ничего, успокоилась. Ну один раз посмотришь на красивую картинку, ну другой, ну пятый. А потом надоедает, хочется-то ведь тепла, чтоб человек с душой был, а не с одной вывеской. Ему бы мальчиком по вызову работать, не знаю, правда, есть ли у него способности к этому… — Шура рассмеялась.
Катя не стала рассказывать подруге о своем неудачном мимолетном знакомстве, но подумала, что и на это Стас не годится — слишком самовлюблен, глуп и скор. Ей не хотелось продолжать этот разговор, и, увидев в другом конце коридора Дмитрия, она с радостью пошла ему навстречу.
Дмитрий остановился напротив нее, и Катино сердце опять предательски забилось. Он был одет в элегантный деловой костюм, кремовую рубашку с галстуком, коротко пострижен. От всей его фигуры веяло уверенностью и благополучием успешного человека, только напряженный взгляд выдавал волнение.
— Ну что, девушки-красавицы, представьте мне вашего Илью Муромца.
— Нет уж, нет, — замахала руками Шура, состроив смешную трагическую гримасу, — я не согласна, чтобы он лежал тридцать лет и три года, а как встал, так воевать ушел!
— Нет так нет, как скажешь, — с улыбкой согласился Дмитрий.
Все втроем они вошли в палату. Вячеслав говорил по сотовому телефону:
— Сегодня я подписал договор. Теперь нужно только четко работать, заложены штрафные по срокам. Я вам доверяю, но буду проверять. Пока.
Он отключил телефон, положил рядом с собой и повернулся к посетителям.
— Приветствую честную компанию, — обрадованно воскликнул он.
— Вячеслав, это Дмитрий, — представила Катерина.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Очень рад знакомству, — сказал Вячеслав, — хотелось бы, конечно, в других условиях. Где-нибудь под шашлычок и пивко на берегу речки.
— Будет и шашлычок, и речка, — подхватил Дмитрий, — какие наши годы!
Катерина села в кресло, ноги у нее почему-то предательски дрожали. Шура присела рядом на подлокотник, а Дмитрий отошел к окну, прислонился спиной к подоконнику.
— Шуренок, посмотри, что у нас есть отметить знакомство, — попросил Славик, — вчера ребята, кажется, коньячок приносили?
— Да нет, спасибо, — отказался Дмитрий, — я за рулем.
— Жаль, — Слава качнул головой, — а то повод у нас хороший.
— Что, выписывают уже? — удивилась Катя.
— Да нет, — ответил он, и загадочные нотки прозвучали в его голосе, — Шуренок, подойди сюда, пожалуйста.
Шура легко соскочила с подлокотника, одним прыжком преодолела расстояние между креслом и кроватью и, наклонившись, чмокнула лежащего мужчину в нос.