Страница 17 из 20
- Бронепоезд...
Я наклонился над рисунком.
- Похож, - одобрил я, усаживаясь рядом. - Ты не голоден? Скоро обед подавать будут.
- Нет, папа. А мы куда едем?
- В Москву, сынок.
- А когда назад?
Я пожал плечами.
- Не знаю, сынок. Думаю, что мы туда надолго переезжаем, так что...
В этот момент дверь во второе великокняжеское купе раскрылась и на пороге возникла Вдовствующая Императрица Мария Федоровна во всей своей красе.
- Миша? А я думаю, кто тут разговаривает...
- Георгий, порисуй пока, а то мне бабушке твоей нужно пару слов сказать тет-а-тет. Прошу вас, Мама.
Делаю приглашающий жест, и мы выходим из купе. Гувернер Георгия с поклоном ретируется назад в купе сына.
- Вы в каком купе расположились, Мама?
- В первом.
- Прекрасно. Тогда разрешите вас пригласить на два слова.
Мы расположились на диванах, и я вкрадчиво спросил:
- Я давно хочу у вас спросить, Мама, вам какой дворец больше нравится - Мариинский в Киеве или Ливадийский?
- Это к чему ты спрашиваешь, - спросила она с подозрением.
- А к тому, Мама, что если вы будете заниматься самоуправством, то я организую вам отдых вдали от столиц.
Ее лицо вспыхнуло.
- Каким еще самоуправством? Потрудись объясниться, сын мой!
- Ой, Мама, только не надо! Все вы прекрасно понимаете! Кто вас приглашал в поездку? Я же вам вчера сказал, что вызову вас позже. Если вы еще раз решите поступить по-своему, то имейте себе в виду, что вы рискуете тем, что вас просто не пустят, и придется вам стоять под окнами поезда на виду у всех, в ожидании меня. А я вас отправлю восвояси.
- Я не понимаю тебя! С каких это пор, я должна спрашивать дозволения на поездку? Мне кажется, что ты забываешь, кто я такая!
- Мама, я вас люблю и уважаю, но Глава Дома и Император здесь я. И я не допущу того, чтобы кто бы то ни было подвергал сомнению мои решения. Я просил вас присмотреть за Георгием в это тяжелое для него время...
- Для него? - вдруг переспросила она. - Только для него?
Я нахмурился.
- И для него, и для меня. Но я весь в делах, а он одинокий маленький мальчик, у которого недавно убили маму прямо у него на глазах. И я вас просил...
Мария Федоровна поджала губы.
- Прости, но я не думала, что рядовая поездка в Москву такое сложное предприятие. Я подумала, что мальчику будет интересно посмотреть Кремль, и что это как-то развеет его.
- Это не рядовая поездка. Я переношу в Москву столицу Империи. И мне сейчас будет совсем не до того, чтобы еще и переживать за Георгия.
- Столицу? - переспросила Мама.
Я кивнул.
- В Москву.
- Но, позволь спросить, зачем?
Устало тру глаза.
- Много причин. Скажем коротко - хочу учредить Империю заново. И мне для этого нужно перегрузить весь государственный аппарат.
- Перегрузить? - Мария Федоровна удивленно посмотрела на меня. - Как это?
- Э-м, ну, точнее, перезапустить. Словно двигатель, который заглох, понимаете?
Она с сомнением посмотрела на меня, и медленно кивнула.
- Вот и хорошо, - поспешил я закруглить свою оплошность. - Мама, я надеюсь, что мы поняли друг друга.
Вдовствующая Императрица ничего не ответила, и я, выходя из купе, спиной чувствовал ее изучающий взгляд.
В коридоре натыкаюсь на графа Бенкендорфа.
- Ваше Императорское Величество! Прикажете подавать обед?
- Что ж, Павел Константинович, извольте, - кивнул я моему обер-гофмейстеру, - как говорится, война войной, а обед по расписанию!
Обед прошел в довольно непринужденной обстановке. Звучали тосты за меня любимого, за Россию, за Марию Федоровну и даже за Георгия. Все довольно оживленно беседовали, вспоминая какие-то случаи из жизни. В общем, все было нормально. Ну, почти все. Я весь обед ловил на себе оценивающе-задумчивый взгляд Вдовствующей Императрицы.
Да, что-то пошло не так. М-да...
* * *
ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА МЕЖДУ ПЕТРОГРАДОМ И МОСКВОЙ. 9 марта (22 марта) 1917 года.
- "Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди".
- Я эту сказку знаю!
Растерянно смотрю на мальчика и закрываю книгу. А он просит:
- Расскажи мне что-нибудь интересное!
Пожимаю плечами.
- А хочешь, я тебе расскажу, как я шесть сотен верст пролетел на аэроплане без посадок?
- Хочу! - загорелись глазки у Георгия.
- Ну, слушай...
* * *
ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА МЕЖДУ ПЕТРОГРАДОМ И МОСКВОЙ. 9 марта (22 марта) 1917 года.
Уложив сына спать, иду через вагоны. Седьмой, восьмой, девятый, десятый ...
Душа моя томится и волнуется. Не могу найти себе места.
- Государь, может чаю изволите?
Поднимаю голову и вижу перед собой моего личного шеф-повара Харитонова.
- Чаю? - переспрашиваю я. - Эх, Иван Михайлович, какой тут чай. Рюмка водки сыщется у тебя? А, впрочем...
Усмехаюсь, пришедшей в голову идее.
- А идем-ка мы с тобой, Иван Михайлович, в твое царство!
Тот удивленно смотрит на меня, а затем делает приглашающий жест. Проходим в одиннадцатый вагон и вот мы на Императорской кухне. Оглядываю убранство. Да, у меня в Москве кухня была получше. Про технику я уж молчу. Огромное брутальное металлическое чудовище, топимое дровами, никак не может конкурировать с оставленными в будущем плитами, духовками, мультиварками, микроволновками и прочими кухонными комбайнами. Но...
- А найдется ли у тебя фартук? - спрашиваю, уже расстегивая пуговицы кителя. - И пойдем-ка мы в отделении для провизии, я там выберу кое-что.
Под ошарашенным взглядом Харитонова (благо остальную поварскую публику он турнул в двенадцатый вагон, и приказал им там не отсвечивать), я прошествовал в отделение для провизии и начал набирать в корзину то, что мне было необходимо. Вернувшись на кухню, вооружаюсь ножом и широкой разделочной доской.
- Так, Иван Михайлович, ставь-ка ты на печь вон ту кастрюлю побольше, и налей туда воды на две трети.
Беру кусок отборной свинины и начинаю его нарезать кусками сантиметра три на три каждый. Еще кусок. Да, итого два кило мяса.
- Не закипела кастрюля?
- Нет, Государь, - Харитонов качает головой. - Печь остыла. Пока дрова жар дали, пока вода нагреется...
- Да, дрова - это непорядок, хочу я тебе сказать. Газ бы. А впрочем...
Я как представил себе, что произойдет, если наполнить кухню в поезде газовыми баллонами местного производства, и как-то сразу передумал продвигать эту идею. Ну, а что, электроплиту тогда? Их же, вроде, уже придумали, если мне память прадеда не изменяет? Правда греется такое чудо дольше, чем печь на дровах. В общем, пока пролет.
Шеф-повар покосился на меня, но ничего не сказал. Я же продолжил свое колдовство, взявшись собственноручно чистить лук и шинковать его на кубики.
- Государь!
Поднимаю голову. Сандро, будь он здоров. Что он здесь забыл?
- Что случилось?
Тот удивленно посмотрел на меня и сказал многозначительно:
- У меня - ничего.
- Ага, - кивнул я, - ну и прекрасно. Будешь в дверях стоять или делом займешься?
- Делом? Каким же?
- Морковку чисть.
Сандро засмеялся, но китель начал расстегивать. Харитонов обреченно протягивал ему еще один фартук, явно проклиная тот момент, когда пришел осведомиться насчет чая. Император и Великий Князь хозяйничали у него на кухне, а он чувствовал себя словно подмастерье.