Страница 1 из 20
A
Полностью переработанный прежний текст "Государя Революции". КНИГА ПИШЕТСЯ!
Бабкин Владимир Викторович
ЦИКЛ "НОВЫЙ МИХАИЛ"
КНИГА ТРЕТЬЯ
"ГОСУДАРЬ РЕВОЛЮЦИИ"
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НАЧИНАЯ ОСВОБОЖДЕНИЕ
ГЛАВА I. ВЕТРЯНЫЕ МЕЛЬНИЦЫ ПЕТРОГРАДА
ГЛАВА II. НАЧАЛО БОЛЬШОЙ ИГРЫ
ГЛАВА III. МЕЖ ДВУХ СТОЛИЦ
Бабкин Владимир Викторович
Новый Михаил-3: Государь Революции
ЦИКЛ "НОВЫЙ МИХАИЛ"
КНИГА ТРЕТЬЯ
"ГОСУДАРЬ РЕВОЛЮЦИИ"
Посвящается моей семье. Спасибо вам за все и за то, что вы у меня есть
Отдельная благодарность всем моим коллегам, принимавшим активное участие в обсуждениях и доработке текста книги на сайтах "Самиздат" и "В Вихре Времен".
Спасибо вам, друзья. Мы вместе сделали книгу лучше
Особое спасибо Виталию Сергееву за помощь
От автора
В процессе работы над прежним текстом "Государя Революции" стало понятно, что прежняя вторая часть вытягивает по объему на полноценную книгу, что вызывает определенные неудобства в восприятии сюжета. С учетом того, что вторая часть будет серьезно переработана и расширена, мной принято решение о разделе "Государя Революции" на два тома. Итак, прежняя первая часть отныне отдельный второй том "Нового Михаила" и будет называться "Петроградский мятеж". Прежняя вторая часть теперь собственно и будет "Государем Революции", став третьим томом цикла.
Текст нового "Государя Революции" будет во многом новым, так что, надеюсь, читать его будет интересно и тем, кто уже читал старую версию, и новым читателям. Как всегда жду отзывов и оценок.
Спасибо!
Владимир Бабкин,
автор
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НАЧИНАЯ ОСВОБОЖДЕНИЕ
ГЛАВА I. ВЕТРЯНЫЕ МЕЛЬНИЦЫ ПЕТРОГРАДА
ПЕТРОГРАД. ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ КРЕПОСТЬ. 7 (20) марта 1917 года. ВЕЧЕР.
- Глазам своим не верю!
- И правильно делаете.
Человек, жестко зафиксированный на грубом деревянном стуле, мог лишь вращать головой, что с успехом и делал, глядя на то, как я усаживаюсь в кресло. Хотя нас и разделял стол, а мой "собеседник" был явно не в гостях, не было тут никаких дешевых приколов, типа света в глаза, стоящего за спиной допрашиваемого мордоворота в кожаном фартуке, многообещающе хрустевшего костяшками разминаемых перед "работой" пальцев, в общем, никакого антуража не было. В комнате вообще больше никого не было, только я и человек напротив.
Более того, я позаботился о том, чтобы нас тут никто не мог подслушать и за нами никто не мог бы подсмотреть. В общем, мы были одни.
Не спеша достал трубку, коробочку с табаком, набил чашу размеренными движениями, и закурил, наслаждаясь ароматным дымом. Было видно, что сидящий напротив меня арестант жадно потянул воздух ноздрями и даже судорожно сглотнул.
Я просто сидел и с наслаждением курил. И молчал. Молчал, спокойно рассматривая сидящего передо мной. Рассматривал с тем спокойным интересом, с которым энтомолог рассматривает новый экспонат его коллекции. Причем рассматривает не как какое-то жуткое и редкое насекомое, а как интересную, хотя и достаточно заурядную бабочку. Эдак, с легким любопытством, но без особых эмоций.
Выкурив половину трубки, я вдруг поинтересовался у арестанта.
- Курить хотите?
Тот как-то замер на мгновение, затем, сглотнув, напряженно кивнул. Я достал из ящика стола пачку папирос, вытащил одну и, подойдя к сидящему вплотную, всунул папиросу ему в рот. Дождавшись, пока человек судорожными затяжками раскурит папиросу от поднесенной мной спички, я помахал спичкой в воздухе и все так же спокойно сел на свое прежнее место.
- Можете гордиться, вам дал прикурить сам Император Всероссийский. - усмехнулся я. - Впрочем, господин Розенблюм, вы вряд ли об этом кому-то расскажете.
Я сделал несколько резких затяжек, возвращая силу огню в чаше, а затем, откинулся на спинку кресла, глядя на Розенблюма сквозь клубы дыма. Тот попыхивал папиросой, пепел падал ему на рубашку. Он с этим ничего поделать не мог, а меня это не волновало.
- Итак, господин Розенблюм, что скажете?
Папироса у него во рту догорела, и, не имея возможности ее вытащить, он, изловчившись, выплюнул ее на пол. Правда, тут же сказал извиняющимся голосом:
- Простите мою неучтивость, Ваше Императорское Величество, но поступить в соответствии с правилами приличий у меня не было возможности.
- Пустое, господин Розенблюм, пустое. Если мне потребуется содрать с вас живого кожу, я не буду искать поводов для этого. Так что оставим это. Итак, повторю вопрос - что скажете?
Тот несколько мгновений смотрел мне в лицо, а затем медленно произнес:
- Я думаю, да простит меня Ваше Императорское Величество, что вы хотите меня купить.
С интересом смотрю на него.
- Аргументируйте.
Розенблюм пожимает плечами, насколько позволяют прижимавшие его к стулу ремни, и спокойно так (как будто он действительно в конторе, а я покупатель) отвечает: