Страница 51 из 62
Мы отправились к моему старому доброму Другу. Он меня наверняка узнает – иначе и быть не может: столько лет вместе, столько всего пережито грустного и весёлого, и даже опасного, с самой юности – вместе. Такое не забывается. Искать старого Друга я решила в его офисе. И не ошиблась. Не успели мы выйти из такси, как на пороге здания объявился мой Друг. Надо же – ничуть не изменился. Ходит вдоль подъезда с умным видом, говорит по мобильному. Я предвкушаю радость встречи: как же я всё-таки соскучилась. Уже бегу вприпрыжку и вижу, как Друг подозрительно на меня уставился.
– Привет! – выпалила я, задыхаясь и едва сдерживаясь, чтобы не задушить его в объятиях.
– Здравствуйте, – подозрительность перешла в улыбку мартовского кота.
Если честно, мой старый Друг ‒ большой любитель женщин. Можно сказать, великий до них охотник. Особенно до эффектных женщин. И если раньше я тянула в его глазах на «ничего так», к тому же, я ведь друг, а не женщина, то сейчас эффектность (или эффективность) была лучше некуда – это было написано на его лице. Расстегнувшееся в беге пальто обнажило мой силуэт в облегающем платье, и старый Друг изучал каждую деталь под платьем с нескрываемым интересом. Изучив, поднял взгляд повыше – до уровня глаз моих и тут же опустил его чуть ниже, на наиболее выдающуюся часть.
– Как дела? – спросила я, чуть усмирив пыл.
– Отлично…
– От других? – это же наша с ним старая шутка!
Он не понял.
– Слушай, Старый, хватит уже, – терпение моё подходило к концу, – ты чего не помнишь меня что ли? Год всего прошёл. Быстро ты забываешь друзей!
Старый (так я звала своего друга в силу нашей давней дружбы) выразил на лице своём удивление, недоумение, интерес и известную мне невинность.
– А мы знакомы?
Нет, он всегда был рад сострить, с него станется. Но мне не до шуток.
– Ясное дело, что знакомы! – я подступала ближе.
– Я так не думаю. Но мы можем познакомиться, – он, может, и желал познакомиться, но мой напор его настораживал, и он начал отступать назад.
– Так, всё, мне не до твоих шуточек. Год не виделись, а он меня разыгрывать. Хоть бы обнял, что ли, на радости встречи, – тут я начала обниматься, пригвоздив его к стене.
Ответного объятия я не почувствовала. Взглянув старому Другу в глаза, я увидела неподдельный испуг.
– Всё, хватит! – я не отступала и, прижав его к стене, пыталась потрясти за плечи: – Ты меня что – не узнаёшь? Я что так сильно изменилась?
Пока Друг стоял в нерешительности, я почувствовала, что меня от него отдирают. Это мой Бог спасал моего Друга от меня.
– Полегче, не нападайте на людей, девушка, – говорил мне Роберт, нежно сковав в крепких объятиях.
– Простите её, – Роберт Другу, улыбаясь, – у неё сутра день не задался, потеря памяти, спутанность мышления. Мы уходим. Извините за беспокойство.
– Да ничего, бывает, – растерянно молвил Друг.
– Такого не бывает! Как ты мог забыть! – кричу я Другу. – Он не может забыть! – я взываю в последней надежде к Роберту.
Роберт ещё раз извинился перед старым Другом и шепнул мне на ухо, уводя подальше:
– Буйная Принцесса, тихонько-тихонько. Не пугай людей.
– Он! Он! Это… Несправедливо!
Теперь я стояла прижатая к стенке.
– Как он мог… Я… Это… – тут я замолчала потому что Роберт целовал меня – единственный способ заставить меня умолкнуть.
– Вот как, как допустить такое? – не унималась я, сидя в студенческом кафе моей Альма Матер, рядом с офисом не узнавшего меня старого Друга.
Я пила обжигающий чай, а голова буквально кружилась. Вокруг жили бурной студенческой жизнью студенты, беспокоясь о несданном зачёте, как о мировой катастрофе. И для них ведь это казалось серьёзным и значимым. А несколько лет назад я, сидя здесь же, делала то же самое – и ничего страшнее математического анализа вообразить не могла. А теперь поди разберись, жива я или не очень, была я или нет, есть ли я… И матанализ не помог.
Университет прежний: запахи, звуки, наэлектризованная научно-пофигистическая атмосфера. Я люблю это место. Пять лет в его стенах были наполнены яркими событиями и бесшабашностью юности, когда мелочи казались важными, а большое будущее – само собой разумеющимися пустяком. То было потрясающее время, и у меня остались о нём романтические воспоминания.
Всего пять лет, но такие долгие. Я после заходила сюда: мне нравилось возвращаться в юность. Я заходила, сидела в переходах на скамейках или пила чай в кафе и дышала местным воздухом. Во время путешествий в прошлое я ловила себя на мысли, что я навсегда утратила юность. Почему так мало? Почему всё так скоротечно и ничего нельзя вернуть, продлить.
И сейчас, сидя здесь за столиком, я мысленно возвращалась в юность. Но возвращение омрачалось странными исчезновением прошлого.
– Бред какой-то!
Видимо, высказалась я громко – я почувствовала на себе внимание множества восемнадцатилетних взглядов, а потом услышала тихий смех Роберта.
– Ты такой спокойный. Как ты это делаешь?
– А что я делаю?
– Ну… расслабляешься.
– Я наблюдаю за тобой, а это – весело, и я этим увлечён.
– Веселишься, пока я тут страдаю? – я попыталась выдвинуть обвинения. Хотя больше всего на свете я хотела не возмущаться, а научиться тому, что делал Роберт – наблюдать и получать удовольствие.
– С другой стороны, случись такое со мной, не знаю, как бы я себя вёл.
– Ха, такое может быть только со мной!
– Но мне нравится наблюдать за тобой в такие минуты, когда ты так бурно отвечаешь жизни. Ты такая… живая…
(Живая?)
Мне нравится нравиться ему. Но!
– Это вот что было? Живая ли я?
Роберт опустил глаза, улыбаясь.
– Это как прикажешь, Принцесса.
Ну, не злодей ли, этот мой Бог!
– Роберт, но что-нибудь ты всё-таки думаешь по поводу всего этого?
– Я ничего не думаю. Положение из ряда вон настолько, что я и не пытаюсь что-то обосновать. Я жду с интересом, что будет дальше. Но мне проще, чем тебе. Это не я исчез из прошлого.
– А если я исчезну вообще? Как исчезла отсюда – из прошлого.
– Навряд ли…
– Это ещё почему?
– Потому что я – Бог, и очередной раз тебе говорю, женщина, что я не допущу твоего исчезновения.
В Бога либо веришь, либо нет. Я – верю. Раз сказано – не исчезну, значит – не исчезну. И спрашивала я его ради удовольствия услышать эти слова.
– Покажи мне здесь что-нибудь.
Об этом меня просить не нужно: я была рада пройтись по коридорам моей юности и впитать сочившиеся сквозь стены знания о векторных полях, цифровой обработке радиосигналов и о принципе неопределённости в области теории поля.
Пока я самозабвенно водила по просторам университета Роберта, повествуя о студенческих приключениях, показалась дверь знакомого кабинета.
Вот он! Тут восседает зачинщик!
Я кралась к двери как львица на охоте. Но я взглянула на удивлённого Роберта, и хищнические повадки отступили. Если бы не этот приличный учёный муж, я бы не встретила моего Бога: цепь случайностей, совершенно не связанных друг с другом, оказалась необходимой закономерностью. Так что я решила вместо нападения поблагодарить учёного.
– Тут тот профессор, у которого ты экзамен семь раз подряд провалила и жаждешь мести?
– Вовсе нет. Это тот, кто посодействовал нашей с тобой встрече. Согласно его теории, в людях живут разные сущности, они же существуют по отдельности и наводняют вселенную. Что-то вроде гипотезы о видах энергии различной частоты, проявленных в пространстве в форме материальных субстанций. Жуткая смесь сказок о приведениях, математики, физики и магии. А так-то попытка обосновать разнообразие жизни. Он логикой дошёл до того состояния, в котором находимся мы и видим.