Страница 50 из 62
Отмечу, что удивление, похоже на ластик, который стирает с доски памяти то, что на ней раньше было написано, и побуждает к развитию. Но тут нужно быть осторожнее, чтобы развитие не переросло в череду логических умозаключений. Вот тогда рождается интерес.
И далее. От величины «удивительного» зависит время, проведенное в «удивлённом» состоянии, а также глубина и количество мозговых процессов в попытке осознать «удивившее». Эти мозговые процессы – пустая трата времени и сил. Лучше получать удовольствие от удивительного. Потому как, чем больше удивляешься, тем интереснее и разнообразнее жизнь.
Ещё одно свойство удивления – оно «нечеловеческое» явление. В такое состояние впадает всё, что существует. Собаки, например. Вот если подойти к бездомному псу и вместо задаривания куска колбасы, на крайний случай, сухарика, спеть ему песенку, то он удивится весьма: будет сидеть смотреть на вас с удивлёнными глазами и наклонять немного голову. Покрутив головой в удивлении некоторое время, пёсик молча назовет вас нелитературным собачьим именем и, решив, что толку с вас нет никакого, уйдет прочь. Второй раз пёсик слушать больше вас не будет. Отсюда вывод, что удивиться «удивительным» возможно один раз. В следующий раз понадобиться другое «удивительное», и чем удивительнее, тем удивительнее.
Удивляться могут не только существа «одушевлённые». «Неодушевлённые» (как наивно считается, но они, что ни на есть, с душой, уж поверьте) очень даже подвержены этому состоянию. Для опыта найдите камушек, принесите его в своё жилище, помойте в тёплой воде с ароматным мылом и заверните в махровое полотенце, затем усадите его напротив себя и спросите у него как дела. Я вас уверяю, он не проронит ни слова от удивления вашим поведением.
Или, ещё пример: налейте в бензобак вашей машины воды. Она удивится вашему поступку так сильно, что с места не сдвинется.
Везде где есть сознание, (а оно есть везде!) есть место и время удивлению. Итого, вывод: мир удивителен сам по себе. А раз удивителен, то интересен!
Подвержены удивлению, кстати, и части существ «одушевлённых» (вы, надеюсь, воодушевились идей, что это весьма условное деление на обладающих душой и на не имеющих оной). Проверим опытным путём для закрепления материала: как-нибудь утром положите в миску домашнему любимчику – коту, вскормленного годами на «мясных кусочках в соусе» горсть нашинкованной белокочанной капусты, позовите пушистика «кис-кис», и вот он бежит и… смотрит на капусту. Переключите внимание сугубо на отдельную часть кота – на хвост: пока кот бежит, хвост радостно торчит пистолетом, хвост знает, что весь кот сейчас будет завтракать «мясными кусочками». Затем кот смотрит в миску (в которой капуста), хвост радостно торчит вверху и вибрирует в предвкушении. И! Удивление (вспомним прямые признаки – нет эмоций, зависание) – кот ещё не подумал, что хозяин тронулся умом, раз подсовывает такую гадость, как хвост замрёт на месте в неподвижности на секунды две (не пропустите), и по окончании удивления, нервно дёрнется. А его владелец скажет вам гневное «мяу» и окрасит удивление в «плохой» оттенок, вполне оправданно с его точки зрения. Эффект и наглядность опыта увеличатся, если использовать заквашенную капусту с душком. Кстати о котах…
У меня жил кот. Выходит, он жил у меня год назад. Я питала к нему нежные чувства. Взаимно. Беспомощный, наивный и добродушный сын пикантной мамаши-кошки, которая полтора десятка лет живя со мной, пыталась внушить мне стервозный характер на собственном примере, и которая, в конце концов, бесследно сбежала в неизвестность, поняв мою безнадежность в обучении, оставив мне в наследство потомка. Я беспокоилась об этом бесхитростном пушистом существе – ведь я бросила его на произвол судьбы. Что с ним сталось? Убеждённая, что кот лучше всего подойдёт для первой встречи со знакомыми на родине, потому что не будет задавать глупых вопросов «где была, что делала» и прочее и прочее, я в тот же вечер пожелала встречи с прошлым.
Было бы желание!
Мы с Робертом отправились ко мне домой.
В доме, как и в окрестностях, всё было по-прежнему. Тёплый весенний вечер не предвещал ничего неприятного. Вот подъезд, лестница, ступеньки, пятый этаж. Даже запахи те же. Я с осторожностью звоню в дверь – мало ли чего. Роберт держит меня за руку.
Дверь сразу открыла полная дородная женщина. Я силилась что-то сказать, но от волнения слова забыла. Женщина переводила взгляд с Роберта на меня и обратно. Роберт вежливо кивнул и улыбнулся, на что женщина просто растаяла в улыбке (ещё бы, не каждый день вам улыбаются Боги).
– Вам чего, деточки?
Я помахала рукой в знак приветствия и произнесла:
– Здравствуйте. Простите за беспокойство. Но дело в том, что я жила в этой квартире год назад и мне пришлось срочно уехать. Я оставила кота, такого пушистого чёрно-белого беспородного. Ищу его. Вы не видели его?
Но тут пушистый хвост выплыл ко мне навстречу, прячась за ногами женщины. Радости моей не было границ. Я бросилась к ногам женщины, схватила кота, в восторге начала его теребить и целовать, причитая что-то вроде «миленький, любименький, живой-здоровый, как ты тут?». Кот точно был мой – на вид и на ощупь. Наивные большие глаза, упитанное брюшко. Но он мне не обрадовался, скривил физиономию, вырывается. Не узнал. Забыл, проказник! И это после стольких лет ласки и опеки – предатель! Хотя мне поделом, я же его тут бросила. Но так здорово, что он в порядке. Я отпустила вырывающегося кота и услышала голос хозяйки:
– Помилуйте, деточка, какой год? Я тут с десяток лет живу с мужем, а Василий (кот, видимо) с нами уже лет пять живёт.
Деточка слегка опешила, и даже не слегка.
– Ааа… эээ… А какой год сейчас?
Тут опешила женщина.
– Две тысячи двенадцатый.
Всё верно, я пропала отсюда год назад, в апреле одиннадцатого.
Женщина невольно попятилась, чуя неладное. Кот пугливо выглядывал из-за её ног. В последней надежде я присела и протянула руку к коту, а тот, вытянув шею, осторожно обнюхал ладонь. Женщина забеспокоилась.
– Вы нас извините, мы ошиблись. Всё в порядке, мы пойдём, – это говорил Роберт и тянул меня за руку.
– Идите-идите, деточки. Идите с богом… – женщина закрывала дверь с таким видом, словно чёрта увидела и, напутствуя его богом от греха подальше, захлопнула дверь.
Я то, конечно, пошла с Богом.
Мы спустились во двор. Ну и дела.
– Хм, а ты что, русский знаешь? – спросила я Роберта.
– Естественно. Я же Бог.
Удивляться знанию человеческих языков богами я не стала. Удивилась я тому, что меня тут точно и не было никогда.
– И? И как это понимать?
– Как хочешь, – Роберт премило улыбался.
– Утешил, спасибо. Хотя, ты прав. Я никак не хочу это понимать. Я отказываюсь это понимать!
Я уже ничего не боялась. Самое страшное уже свершилось – меня не было! И всё, чего я теперь желала, так это доказательства моего существования. Ладно, пусть мир – иллюзия. Но не настолько же!
***
Утро. Погодка – так себе. Холодный ветер, низкие тучи бегут торопливо. Одним словом – мрак. Стоя возле окна в гостинице и вылизывая блюдце от шоколадного пирожного, я созерцала мрак за окном.
– Несуществующие не могут чувствовать вкус шоколада. А я – я очень даже чувствую. Это вкусно. А ещё у них не может портиться настроение от плохой погоды.
– Уговаривай себя, уговаривай, – голос Роберта из ванной, – это тебе не поможет…
– А что мне поможет?
– Третье пирожное, возможно… как вариант… – Роберт стоял уже рядом: – Продолжаем поиски тебя?
– Продолжаем… – я безнадёжно вздохнула.