Титус Кроу

Они были облачены в богатые наряды, принятые в мире сновидений. На Тиании было платье из струящегося шелка, с низким вырезом. Ткань имела оттенок перламутра, и ее зеленоватые переливы прекрасно сочетались с цветом волос красавицы. Кроу был великолепен в коротком камзоле из желтого шелка и таких же штанах восточного покроя, подпоясанных широким черным ремнем. Де Мариньи выбрал для себя цельнокроенный костюм из алого атласа. На его плечи был небрежно наброшен черный просторный плащ. В прохладном алькове все трое расслаблялись, угощаясь самой вкусной во всем мире сновидений едой и экзотическими ликерами.

Со временем почти неохотно Титус Кроу завел разговор:

— Ну, Анри, расскажи, как ты сходил в Храм Старших Богов вчера вечером? Атал сумел предложить тебе какую-то помощь?

— Что ж, — проговорил де Мариньи, — первым делом я рассказал ему о том, как все хорошо закончилось: о нашем побеге из Дайлат-Лина, о разрушении гигантского рубина, уничтожении Летучего Огня, о смерти Стража Клетки и его «зверушки», а также понемногу обо всем прочем, что происходило в это время. Особенно Атала порадовало то, как здорово мне помог его эликсир. А потом я сказал ему, что мы собрались отправиться в Илек-Вад. — Де Мариньи помедлил и пожал плечами. — Боюсь, тут мне не слишком повезло, Титус. Атал смог только повторить мне то, о чем мне рассказал Кхтанид в Хрустально-Жемчужном Чертоге: Илек-Вад закрыт какой-то преградой или стеной и она ничего не впускает и не выпускает.

— Не слишком повезло, говоришь? — через пару мгновений переспросил Титус. — Может, да, а может — нет. Я настроен на лучшее. Давай посмотрим на это вот как, Анри: любая стена имеет две стороны. Возможно, она была поставлена недругами мира сновидений, чтобы люди не знали, что за этой преградой происходит. Но с другой стороны, разве не могла быть эта стена сотворена для того, чтобы не допустить вторжения Ктулху в Илек-Вад?

— Ты думаешь, что Рэндольф Картер и мой отец могли…

— Что они могли построить эту стену? Думаю, это вероятно. А вот что они делают за этой стеной, в Илек-Ваде, это уже другой вопрос. Вот это нам предстоит выяснить самостоятельно. И сделать это можно одним-единственным способом.

— Мы отправимся в Илек-Вад! — взволнованно воскликнула Тиания мелодичным голосом.

— Нет, — покачал головой Титус. — В Илек-Вад отправимся мы с Анри, а ты останешься здесь.

— Титус, — возразила Тиания, — я больше ни на миг не спущу с тебя глаз. Слишком много опасностей в этой вашей стране сновидений. Что я стану делать, если тебе будет грозить беда?

— А я что стану делать, если что-то случится с тобой, Тиания? Нет, ты останешься здесь, в Ультхаре, в доме Гранта Эндерби. Я буду знать, что здесь ты в безопасности. Мы ведь удалимся всего на день-другой. Узнаем, что к чему, и возвратимся. И не спорь. Кхтанида ты могла бы уговорить, но не меня.

Тиания поджала губы и откинулась на спинку стула. Ее глаза сердито заблестели. Де Мариньи кашлянул и поспешно спросил:

— Когда мы отправляемся? — У него уже засосало под ложечкой от предчувствия соприкосновения с Неведомым.

— Завтра утром, на заре, — ответил Кроу. — Теперь уже известно о нашем присутствии в мире сновидений, поэтому нет никакого смысла пробираться тайком. Отправимся в часах времен, как только рассветет.

— В таком случае, прошу прощения, — сказал де Мариньи и поднялся.

— О? Решил лечь пораньше, Анри? — спросил Кроу.

— Нет. У меня встреча… кое с кем.

— А я заметила, как она смотрит на тебя! — Тиания задорно рассмеялась. Ее разочарование как рукой сняло.

— Она? — Кроу нахмурился, но тут же просиял. — О, ты говоришь о Лите, дочери Гранта Эндерби! — Он тоже рассмеялся о предупредил друга: — Но не забывай, Анри, как бы она ни была хороша, как бы огромны ни были ее темные глаза, она — всего лишь сон.

— Постараюсь это запомнить, — ответил де Мариньи и отвернулся, чтобы друзья не заметили, как он покраснел. — Ведь она всего лишь сон, не так ли?

На рассвете Титус Кроу и Анри-Лоран де Мариньи тронулись в путь, а Тианию они оставили в гостеприимном, уютном доме Гранта Эндерби в Ультхаре. К полудню друзья уже успели преодолеть немалое расстояние над Сумеречным морем.

Безусловно, они могли бы лететь и с более высокой скоростью, но Титус Кроу был зачарован топографией мира сновидений. Он внимательно разглядывал все реки, города, озера, острова и деревни, проплывавшие внизу, под часами времен. А теперь он молча любовался мирной, спокойной, мерцающей гладью Сумеречного моря.

Сумеречное море — это обширный внутренний океан. Сумеречным это водное пространство называется из-за его вечной безмятежности, напоминающей одинокие озера тихими летними вечерами. Море простирается далеко на запад, до побережья третьего по величине континента мира сновидений. Там, на высоком мысу, сложенном из вулканического стекла и вздымающемся высоко над синей водой, стоит Илек-Вад, город сказочных башен, куполов и замков. Некогда в этом городе правила гордая династия древних царей, а теперь там стоял дворец короля Картера, умершего в мире бодрствования.

Под часами времен, пролетающими над подернутой легкой рябью водой, Кроу и де Мариньи различали похожие на кораллы лабиринты, выстроенные Гнорри — деловитыми обитателями прозрачных глубин. Гнорри имели плавники и длинные бороды. Друзья любовались чудесной замысловатостью подводных построек Гнорри. До Илек-Вада еще оставалось не менее десяти миль, и вдруг часы времен начали себя вести очень странно. Отказавшись повиноваться приказам Титуса Кроу, волшебное судно повернулось на бок и начало описывать широкие круги. Друзья поняли, если так будет продолжаться, то они облетят вокруг Илек-Вада, но не сумеют приблизиться к этому великолепному городу.

После того как еще минуту с лишним Титус Кроу провозился с управлением часами времен, он прорычал:

— А-а-а! Ну, вот она, твоя стена, Анри. Неслабая стена, между прочим!

— Это поразительно! — откликнулся де Мариньи. — Видимо, она похожа на стену Наах-Титус, о которой мне рассказывал Гранд Эндерби. Невидимая, непроницаемая стена. Силовое поле. Но как?..

— Наука, Анри, — или колдовство. Не забывай, что это — мир сновидений Земли, а людям подобные устройства снятся очень, очень давно. В любом случае, какая разница? Стена существует, и мы по другую сторону от нее.

— Ты думаешь, — задумчиво спросил де Мариньи, — что барьер уходит вниз до дна Сумеречного моря?

— Скоро сможем выяснить, — ответил Кроу и заставил часы времен опуститься вниз, в синюю воду, где плавали Гнорри, где они играли и строили свои пещеры и лабиринты из известняка. Но и здесь друзья вновь наткнулись на невидимую стену. Однако, вот что странно: для Гнорри стены словно бы не существовало! Они беспрепятственно пересекали невидимую линию.

— Ну вот… — задумчиво произнес Кроу. — А я еще гадал, как быть птицам.

Он поднял часы времен над поверхностью воды без единого всплеска. Поднявшись в небо, друзья дождались момента, когда стая белых птиц, похожих на гусей, обмениваясь вопросительным гоготанием, облетела вокруг часов и проникла через невидимый барьер.

— И облака тоже… — произнес де Мариньи, глядя через сканеры на то, как курчавые облака проплывают туда, куда путь часам времен был закрыт. — Не понимаю…

— А я, кажется, понимаю, — проговорил Кроу. — Гнорри, птицы и облака — все они, скажем так, создания природные. Они — безвредная, повседневная, обычная реальность мира сновидений, и они никак не связаны ни с какой силой, доброй или злой. А вот часы времен, напротив, связаны, как и их пассажиры. Мы здесь чужие.

— Но Атал, а еще раньше — Кхтанид, говорили, будто бы ничто не может проникнуть в Илек-Вад и выйти из него, — возразил де Мариньи.

Кроу пожал плечами.

— Откуда им знать про птиц, облака и Гнорри, Анри? Нет, Илек-Вад закрыт только для чужеродных вещей и существ, которые способны похитить тайны этого города. Он закрыт для чужеродных сканеров с чужеродных планет и для чужеродных Старших Богов, которые пользуются такими сканерами. Закрыт для магических кристаллов магов мира сновидений — белых или черных, потому что магические кристаллы тоже чужеродны, сверхъестественны. Илек-Вад закрыт для приспешников БЦК и для Ньярлатотепа, их вестника и лазутчика.