Замыкая круг

— Тогда что же знает эта девушка? Что и откуда? — спросила Рид, даже не Джека, а саму себя, размышляя вслух.

— Возможно, она свидетель, — сказала Джек, усаживаясь в кресло напротив. — Свидетель, о котором не знает сам убийца. Потому что если бы знал….

Они оба замолчали, уставившись друг на друга. Получалось, что эта девушка — ключ ко всему. Когда раздался телефонный звонок, Рид едва не подпрыгнула на стуле — до того неожиданно это было. Уэс поднял трубку, и они узнали, что маньяк совершил очередное убийство.

***

Корецкий достал значок и прошёл за жёлтую оградительную ленту. Толпа зевак перед местом преступления всегда его раздражала. Вудс стоял вполоборота к зданию суда, а его напарник пытался что-то донести в словесной форме Коронеру, стоявшему с чёрным чемоданчиком около трупа.

— Не прошло и недели, — вздохнул Мик, пожимая руку Вудсу. — Где Костровский? Думал, что застану его.

— На Лонгвуд авеню многомильная пробка, — кивнул патрульный. — Костровский не любит ходить пешком, а так бы уже давно был тут.

Вудс глянул на толпу, затем на патрульного.

— Бёрк, убери ты этих говорунов отсюда! — рявкнул он, указывая на репортёров с местного канала. — Костровский приедет, устроит истерику. Мне оно не надо.

Наверное, со стороны было забавно смотреть, как все лебезили перед гавнюком Марионом Костровским, который в своей короткой карьере ни рожна нормальных сложных дел не раскрывал никогда. Корецкий удивлялся, что именно его вызвали сюда. Это ни черта не его район. Он сейчас должен был быть в районе стадиона «Янки», а в результате стоит над трупом, и Блэкуэлл рассказывает подробности.

— Мужчина. Белый, на вид лет сорок. Одет в женскую одежду.

Вудс неприятно скалится. А Блэкуэлл продолжает как ни в чём не бывало.

— Скорее всего жертва умерла около трёх часов дня. Подождём Ридж Бисли?

За спинами Вудса и Блэкуэлла уже ждут два юных молодчика-коронера. Вот работёнка-то, не позавидуешь. Вечер только разгорался, огнями заливая улицы, раскрашивая сверкающими неоновыми вывесками всё вокруг. Странным было то, что убийца совершил своё дело днём. Корецкий, будучи весьма смутно знакомый с делом о «Символе бесконечности», думал, что маньяк убивает по ночам и в основном в безлюдных местах. А Доусон стрит таковой назвать сложно. На этой улице располагались несколько рабочих ателье по пошиву одежды и обуви, а так же здание суда.

— У него татуировка на запястье, — отвлёк Корецкого от размышлений Блэкуэлл. — Странная. Там написано… «Грассхоппер».

Мик оттолкнул Вудса, который было хотел рассмотреть тату, и присел ближе к лицу жертвы. Да, он знал его раньше.

— Это бывший прокурор, Грасс Колосски. Он уже лет восемь как не работает в суде. Что он тут забыл?

Хороший вопрос. Корецкий бы задал его… Меган. Но сейчас он почему-то думал о Рид. Эта встреча не принесёт ему ничего хорошего, особенно если он скажет женщине, как на самом деле обстоят дела. Они в этих уликах маньяком прочно запутаны. И в этих следах, которые, кажется, все ведут в тупик. Но это лишь на первый взгляд. Преступник ведёт свою игру, в которой фигуры на доске расставлены так, как нужно ему, а не так, как хочет расставить их Костровский. Ему даже невдомёк, что он может быть следующей жертвой.

— Последняя жертва, что была перед Колосски, как её звали? — поднял взгляд на Вудса Мик.

Блэкуэлл полез к себе в блокнот, пока Вудс пытался вспомнить имя.

— Рут Дефиас, — прочитал Блэкуэлл у себя в блокноте. — Она была редактором местной газеты «Бронкс Ньюз».

— И не раз писала о бывшем прокуроре. Я прав? — Корецкий словно жилой вытягивал это дело из трясины, почувствовав, что может.

— На что ты намекаешь? — насторожился Вудс, вцепившись в свой блокнот. — Уж не думаешь ли ты, что она каким-то образом указала на будущую жертву?!

Вот оно! Корецкий сжал руку в кулак. Вот то, чего не хватало Костровскому и его ищейкам. Вот то, чего не хватало Рид в её расследовании. Последовательность измышлений. Именно эта последовательность может сказать больше, чем другие улики, связанные даже напрямую. У всех преступлений есть первопричина, называемая мотивом. А мотив с неба не берётся, он иногда преступником продумывается до мелочей. И каждая мелочь — это звено в цепи последовательных действий или бездействий. Корецкий чувствовал сейчас пульс этого дела, словно держал его за жабры.

— Если наши размышления верны, то Костровский может стать следующей жертвой вашего маньяка, — произнёс Мик, поднимаясь с корточек. — Лучше бы вам найти Мариона, пока его не нашёл кто-то другой.

— Бёрк! Свяжись с Костровским по рации! — крикнул Вудс патрульному, который ошивался без дела вокруг. — Сообщишь мне или Блэкуэллу!

Оба копа повернулись к Корецкому, который прищурился от света фонаря, что бил в лицо.

— Мне надо кое-что проверить ребята. Держите меня в курсе.

Что бы не хотел сказать Мик Блэки, он решил, что ждать до десяти вечера может быть опасно. По пути, он припомнил, что Костровского в академии называли «Грассхоппер», что означало — кузнечик. И, если его расчёты верны, Вудс и Блэкуэлл могут не успеть. А вот Костровскому придётся пожертвовать собственным временем, чтобы распутать, какого рожна, все, кто были задеты этим делом, имеют отношения к убийце с «Символом бесконечности». Этот адский круг — братство следов, сжимался, как резиновая удавка на шее Бронкса. И кого-то она задушит следующим. Корецкий подозревал, что в каждом убийстве содержится ключ к следующему. И так было всегда, но никто не замечал последовательности. А Блэки сегодня натолкнула Мика думать. И он стал размышлять, и вот теперь, кажется, у них есть что-то.

Мик свернул в переулок, чтобы быстрее добраться до агентства. Торопясь всё рассказать Рид, он не заметил, что кто-то шёл за ним от самой Доусон стрит. И когда до агентства оставалось несколько миль, Мик обернулся, получая сильный удар в солнечное сплетение. А потом ещё один. За удаляющимися в ночь шагами, он явно услышал фразу обращённую к нему:

— Не суйся в это, и Челси останется жить!

========== 20. Кровавый рассвет. ==========

Комментарий к 20. Кровавый рассвет.

В части ожидается детское насилие, спровоцированное убийством.

Будьте внимательны. Если вы не приемлете подобные сцены, вам лучше пропустить главу.

Жизнь — это билет в один конец. ©

Все совершают ошибки. Даже те, кто всё делает безупречно. Ошибки — это эмоциональный срыв, сбой в схеме и расчётах под давлением обстоятельств или лиц.

Последнее, что помнил Корецкий, перед тем, как очнулся в больничном коридоре — это незнакомый хриплый голос и быстро удаляющиеся шаги. Он не разглядел напавшего на него, только понял, что следующий раз в схватке с незнакомцем, его может ждать другой конец.

— Решил пойти с Полом на встречу?

Окончательно придя в себя, Мик увидел перед собой обеспокоенные глаза Рид. Вот уж кого он не ожидал увидеть здесь, так это женщину.

— Рановато собрался.

Женщина говорила серьёзно, с некоторой долей сарказма. Мику даже показалось, что она обижается на него за то, что она просила о встрече, о разговоре, который всё бы расставил на свои места хоть чуть-чуть. Сейчас она, очевидно, думала, что Мик таким образом хотел избежать разговора. Но Мик просто хотел, чтобы больше никто не погиб.

— Костровкий? — прошептал он. — Нашли его?

Кажется, нападавший сломал ему пару рёбер. А мог и жизни лишить, значит, предупредил. Однако сейчас важнее было получить ответ.

— Да, — грустно кивнула Рид. — С перерезанной глоткой и тремя ножевыми в грудь.

Корецкий знал. Он знал, что может так быть, и не успел. Да и кто бы успел? Если преступник, видимо, рассчитывал на то, что никто, ничего не поймёт. До определённого момента. Мик поморщился от боли в боку.

— Я расскажу тебе всё, если ты пообещаешь мне, что мы защитим того, кто мне дорог.

Рид придвинула стул к койке, на которой в коридоре лежал Корецкий.

— Обещаю.