Дети луны

- Что нового может мне сказать городская жительница? – размерено проговаривая слова, сказала ведьма. – Она скажет, все что угодно, чтобы спасти свою жалкую жизнь. Но так уж и быть, я выслушаем ее. Говори.

Шарлотта только сейчас осознала, что от ее дальнейших слов может зависеть не только ее жизнь, но и жизнью всего этого клана ведьминых отродий, многие из которых бы ее зубами загрызли за то, что она городской житель, а значит определенно хуже их. Ее слова должны были дойти не только до создания ведьмы сидящей перед ней, но и до каждого ее отпрыска, который находился в непосредственной близости от этой поляны. До каждого, кто еще не совсем одичал и смог бы мыслить, так, как это еще два часа назад делала рядом с ней Вилма.

- Возможно вы правы, когда хотите убить в ответ на убийство, но с точки зрения нормального человека, не городского, а просто обычного, это значит уподобится убийцам. Чем тогда вы будете отличаться от них, если сделаете тоже самое? Вы здесь говорили, что хотите, чтобы вас оставили в покое и дали вам жить вашей обычной жизнью, но это никак не возможно уже. Потому что кто-то, возможно даже тот, кого вы хорошо знаете или знали, подставляет вам самым что ни есть наглым и грубым способом, он подменяет для вас понятия чести и свободы. Мне не понятно как люди, живущие в природе, могут не заметить очевидных вещей, какими являются представления о том, что происходит за пределами вашего мира. И будь на моем месте кто-то другой, он бы все равно умер не за ваши идеалы, а за те подмененные вещи, которыми вы называете ваши идеалы. Не лучше ли было бы дать возможность природе решать, кто будет жить, а кто нет, раз уж вы возвели природу на пьедестал Бога.

- Я же говорила вам, ничего нового, – вздохнула ведьма. – Какое ты имеешь право говорить о нашей жизни и Богах, если сама живешь в тепле, уюте и достатке в городской стихии? Что ты как живой обычный человек можешь дать нашему клану, кроме неприятностей и, в итоге, смерти?

- Многое, – без запинки ответила Шарлотта, чувствуя, как по спине снова побежали мурашки. – Я могу защитить вашу свободу.

Ведьма насторожилась, будто помимо самой Шарлотты в лесу были еще городские жители, которые неминуемо бы напали на них.

- Каким образом? Приведя сюда констеблей, которые бы распяли нас на крестах?!

Шарлотта могла поклясться памятью матери, что ведьма говорила так, будто ранее она жила среди городского люда, она знала слова и обороты, которые нельзя знать живя в лесу. Определенно здесь было что-то не чисто. Бывшая городская девушка, которая объединила здесь клан потерянных детей. Так ли они потеряны, может быть это вовсе не ведьмин клан, а просто некий заговор против законов Хэмпшира или кого-то побогаче.

Шарлотта глянула на Вилму, притихшую у невысокой сосны.

- Если вы отпустите меня, обещаю, я никому не позволю забрать ваши жизни без судебного иска, – вымолвила Шарлотта, стараясь, чтобы заявление не прозвучало жалобно.

Она ожидала удара по лицу, закидывания камнями или даже того, что ее отправят в темницу, но она никак не ожидала, что ведьма рассмеется ей в лицо, зловещим и задорным смехом дьяволицы леса. Это был такой ужасный, унижающий смех, словно ведьма была безумна и сейчас из нее выходило все это безумство.

- Если мы отпустим тебя, нас всех завтра же повесят, – престав хохотать заявила ведьма, и была чертовски права в своем предположении. – Я не доверяю человеку, который так лихо управляется со словами и может очаровать моих детей, но не меня.

Шанс на освобождение из плена с треском провалился и сейчас Шарлотта просто кивнула самой себе, принимая неизбежность конца.

- Постойте, – вдруг сказал Тимоти. – Это может быть то решение, которое мы искали.

Подростки обратили внимание на вставшего с земли Тимоти. На вид парню было около девятнадцати или двадцати лет. Не смотря на небольшой рост, он был широк в плечах, но неимоверно худой и какой-то щуплый, того и гляди ветром сдует. Волос на голове у него почти не было, едва-едва реденькие проступали. Но в глазах был какой-то добрый и отважный огонек.

- Заткнись, трус! – бросил в него какую-то небольшую корягу Кадо, зло насупившись. – Ты не имеешь больше право голоса, ты струсил.

- Хватит, Кадо! – цыкнула на задиристого пацана ведьма. – Пусть говорит.

Тим сперва замялся, но все же озвучил свои мысли.

- Нам нужен человек, который будет держать связь с городом. Все наши попытки завести такого человека в самом городе – провалились. Мы теряем людей и ничего не приобретаем. Она может быть тем мостом, который соединит нас с городом, а если предаст, убьем ее. Это будет гораздо лучше простого убийство, неизвестно зачем. Мы не сможем уже помочь Лили и Бейбу, но зато сможем помочь самим себе и лучше узнать о том, что творится в городе.

Тимоти замолк и воцарилась гнетущая, непролазная тишина, в которой было слышно лишь пение цикад.

- Это была бы хорошая идея, Тимоти, но есть опасность, что пленница все выложит констеблям, едва ступит в город. Где же гарантия, что она не выдаст наше место обитания, м? – резонно заметила ведьма, обнажая недобрую улыбку.

Тимоти молчал, он даже не подумал об этой важной детали. Ах, если бы у пленницы был кто-то важный для нее, можно было бы пригрозить ему смертью и тогда они бы получили с юной писательницы сполна. А так, идея явно была пропащая.

- Поверить на слово, – тихо, едва слышно сказала Вилма. – Мы разучились верить людям на слово. А почему? Мы боимся того же, что и городские жители. Что нас не станет. Я не вижу причин, чтобы не верить ей, разве что, если она выдаст местоположение нашего клана, нам стоит позаботится о том, чтобы лучше его скрывать.

В простых словах Вилмы было для Шарлотты столько смысла, что юная писательница удивлялась, как такая девушка, как дочь ведьмы, уживается с жестокими традициями ее клана. А ведь прав был отец Уэнрайт, далеко не все дикари могут стать цивилизованными, рано как и городские люди – дикарями. У них все равно остается то самосознание, которое нельзя искоренить ничем и никогда.

- Молчи, девчонка! Ты всего лишь дочь ведьмы, ты не ходила с нами в дозор! – злословил Кадо, явно выпив много медовой браги за ночь.

- Довольно, Кадо! – повысила тон ведьма. – Иди проспись, покамест твоя помощь лишняя.

Строптивый мальчишка, отбросил в сторону пустую кружку и отправился в одну из землянок, по пути все еще возмущаясь и ругаясь.

- Рут, проследи за братом, – в приказном тоне произнесла ведьма и молодая девчонка тут же сорвалась с места и побежала за Кадо.

Ведьма встала со своего места, оставив на нем плащ из шкур зверей. Она прошлась до костра, который все еще отдавал тепло в светлеющие небеса и стараясь чтобы людям сидящим вокруг него было тепло. Ведьма посмотрела на огонь, молча раздумывая и затем сказала:

- Мы поступим так. Отпустим тебя. Но если ты выдашь наше место или я узнаю о том, что ты болтаешь лишнего в городе, клянусь, что не сносить тебе головы. Я не благородная женщина, не добрая и не наивная. Я прошла в этой жизни через такую боль и муки, что тебе как городскому жителю, никогда не понять меня. Я не поступаю благородно или милосердно, я забочусь о тех, кто предпочел жить в природе со мной и помогать мне. Они не являются мне рабами или наемной силой, они здесь добровольно и всегда могут уйти. Я отпущу тебя, – повторила ведьма. – Но каждую неделю, мы будем встречаться на отдаленном хуторе, который носит название “Слипин Сой”. Там всего три дома и заброшенная мельница, на который кто-то из моих детей будет ждать тебя каждый четверг. Если хоть один раз ты не придешь на встречу или задержишься более чем на час, пеняй на себя. Это понятно? – спросила в заключении ведьма, повернувшись к ней лицом.

- Да, – коротко ответила Шарлотта.

- Вилма и Кэндис проводят тебя до деревни Хэмридж. Оттуда ходит обоз, доберешься с ним до своего города. – она сделала паузу и посмотрела на Тимоти, который переминался с ноги на ногу, поглядывая на Вилму. – Тим, милый, освободи пленницу и проводи девочек до дороги.