Х-безумие

«Вот тебе и современные отцы и дети», – подумал Голдин, не вмешиваясь в семейный конфликт.

– Ты знал о ребенке? – спросил Троицкий-старший.

– Да нет же! – прокричал сын. – Это мой ребенок… был?

– Не знаю, – пожал плечами следователь. – Нужно сделать ДНК-экспертизу.

– Нужно – значит, сделаем, – твердо заявил сын.

– Как хочешь, – пожал плечами отец. – Ты парень взрослый, сам отвечаешь за свои поступки,– Троицкий-старший будто не поверил словам сына о его незнании: не раз же приходилось его вытаскивать.

– Почему вы расстались?

– Это сложно объяснить, – Роман обошел диван и плюхнулся напротив Голдина, по правую руку от отца. – Ксюха была такая – красивая, живая, секси. Парни, естественно, подкатывали к ней. Я тоже при случае… обращал на нее внимание. Но все несерьезно. А закрутилось у нас на вечеринке по случаю окончания года. Совпало, что в клубе на Путиловцев гуляла их компания и наша. Сначала танцевали, потом я предложил покататься. Оба пьяные, веселые. Но тогда я ее просто отвез домой. Вообще, я заметил, что она очень домашняя девушка. Никаких до утра.

На следующий день я позвонил, сходили в кафе, погуляли, ну и не только. Потом меня в командировку отправили некоторые, – младшей посмотрел на старшего, – на неделю. Перекидывались sms-ками. Я ей даже не совсем приличные отправлял. Снова повстречались немного и я опять уехал. А когда вернулся, она отнекиваться начала. Ну я не понял, с чего вдруг помидоры так быстро завяли. Может, думаю, я с сообщениями переборщил?

Отец усмехнулся.

– Но через несколько дней мы снова встретились. Она рассказала, что собирается делать статью в научный журнал. Работы очень много. И, пока перло, не отвлекалась ни на что. У меня не было подозрений ей не доверять. О том, что она чеканутая на своей математике, я и так знал.

Так и встречались изредка летом, между ее наукой. Она, конечно, была горячая штучка. Но делить девушку с книгами мне надоело. Перед 1 сентября мы встретились с Ксеней, она предложила устроить прощальный секс и остаться друзьями. Я согласился. Отношения у нас были странными, ни веселья, ни перспективы. Смысл их было продолжать?

– Как Ксения относилась к детям? Затрагивали тему ее возможного материнства?

– Она уходила от разговоров. Говорила, что нужно быть счастливым сегодня и наслаждаться тем, что есть. А раз не поддерживала тему свадеб – другая бы клешнями впилась – значит, точно никаких перспектив. Расстались, я нашел уже новую подругу.

– После этого виделись с Ксенией?

– Ну да, мы же в одном здании учимся, иногда встречались.

– Как думаете, как бы она повела, если бы узнала, что беременна? Сообщила бы вам об этом?

– Не думал об этом. Может, и сообщила бы, если была жива.

– А как бы вы отреагировали, если бы она где-то через месяц явилась с таким известием? У вас ведь уже новые отношения есть.

– Не знаю, как бы отреагировал, – Роман задумался. – С Машкой, наверное, порвал. Она, конечно, веселая, зажигалочка. С ней хорошо потусить, но не жить.

Отец снова усмехнулся – мол, хоть это-то сын понимает, уже хорошо.

– А Ксене бы жениться предложил. Она хоть и со своими математическими тараканами, но больше на жену походит.

– Хорошо. А как бы ваша Мария отреагировала на все это?

Рома насупился:

– Она ревнивая, жуть просто. Однажды вилкой пыталась бампер пробить, потому что я заигрывал с другой… Думаете, это…?

– Скажите, что вы делали вчера и сегодня ночью? – продолжил вопросы Голдин.

– В выходные уезжали на горячие источники, вернулись с Машкой поздно, она подтвердит. Ночью спал как убитый.

«Хлипкое алиби», – одновременно отметили и следователь, и отец.

– На воротах камеры есть. Записи помогут? – уточнил отец.

– Да, это значительно лучше, – кивнул Голдин.

– Я попрошу ребят не быковать.

– А я попрошу пока не уезжать из города, – следователь встал. – Спасибо за гостеприимство и что не стали отказываться от разговора.

– Девочку правда жаль, – не вставая с дивана, ответил Троицкий-старший. – Она мне понравилась. И сын здесь не при чем, я лучше полиграфа вижу. Найдите того, кто это сделал.

***

Через день в кабинет Голдина деликатно постучали. Дежурный привел двух человек. Мужчина, явно отец, словно только отпустил шкирку сына.

– Вот, своего охламона к вам привел. По всем новостям про этот рюкзак. Но он не воровал, нашел, – пояснил отец. – У него и так два привода за кражи. Еще третьей не хватало по той же статье.

– Статья может быть похуже, – ответил следователь, жестом приглашая в кабинет. Паренек без возраста: бледный, худой. Ему можно дать и 18, и 25 лет. Перепуганный, хотя больше отца боится. Вряд ли убийца, кишка тонка.

Отец с сыном заняли стулья у стола. Голдин сел на свое место, молча поднял табличку-стойку, где указаны его ф.и.о. и должность.

– Анатолий Степанович Курамов, слесарь в ЖЭКе – представился паренек.

– Теперь рассказывай.

– Да рассказывать-то нечего. Я на работу пошел с утра. Дворник заболел, подменить пришлось. Смотрю – возле мусорки у магазина рюкзачок лежит. Странно, думаю, вроде не рваный, не потрепанный. Взял посмотреть.

– Как он лежал? Будто аккуратно поставили или бросили?

– Скорее бросили, может, даже из машины, дорога совсем рядом, а асфальта чуть больше метра. Он на ступеньках, полубоком лежал.

– Напиши название и адрес, – Голдин дал листок с ручкой. Парень принялся писать.

– Только я номер дома не знаю. Я схему нарисую, найдете. Там табличка с белыми буквами.

Голдин открыл рюкзачок.

– Что брал отсюда?

– Ннни… н-ничего, – парень покраснел.

– Наличку из кошелька?

Тот опустил голову.

– Там и брать-то было нечего – всего 250 рублей.

– Опять началось?! – рявкнул отец.

– Я только посмотрел, не брал. Чего мараться-то.

– А рюкзак зачем взял?

– Так все равно валялся.

– И дальше что хотел сделать?

– Объявление дать, что найден. С телефоном. Документов-то внутри нет никаких. Почем знаю – чейный он. А потом по телеку увидел. И батя увидел – и рюкзак в шкафу, и новости. Вот, привел.

– За это большое спасибо, – Голдин посмотрел на отца.

– И что сейчас ему будет?

– Вы о почете и уважении или наручниках и решетке?

Отец промолчал.

– Если все правда, то ничего не будет. Камеры проверим в округе, если они есть.

Голдин взял листочек. Вот так совпадение – дом Троицких буквально в квартале от того магазина.

Проверили видеозаписи. Как на грех фонарь перегорел, видны только очертания черного седана, номера не разобрать. Из окна мелькнула рука в черной перчатке и что-то выбросила.

Однако записи с камер у дома Троицких подтвердили, что сын приехал поздно и до утра не выезжал. Машину у парня стоит бешеных денег. По высоте и посадке без экспертизы ясно, что у магазина была другая.

Отпечатки на рюкзачке не стерли. «Пальчиков» «мажора» среди них не оказалось. По другим сложно определить – или убийцы, или случайных соседей, к примеру, по переполненному автобусу. Выбросивший же был в перчатках.

***

В шкафу Ксении при обыске нашлось спрятанное откровенное белье.

– Это дорого стоит, – присвистнул молодой следователь Паша Мерцалов.

– Ты-то откуда знаешь?

– Хотел своей девушке подарить.

– А чего не подарил?

– Решил, что лучше недорогое колечко по акции.

– Согласен. Хотя развратные труселя, как и маленькое черное платье, должно быть в гардеробе каждой женщины, – резюмировал Голдин.

Единственный богач в окружении убитой был Роман Троицкий. Однако он баловал только цветами. И то дважды: на следующий день после той самой вечеринки, где все закрутилось, и перед прощальным сексом. О существовании черного комплекта – смеси кружев, бахромы и дырок – «мажор» не знал.

На белье же нашлась ДНК, но не Троицкого. Такое же ДНК у зачатого ребенка. Кто таинственный отец – пока не было ни единой зацепки.