Стаб

- Если бы не я, ты бы погиб!

Я не осмелился повысить голос или прикоснуться к нему, поэтому решил оставить всё, как есть. И окно не закрывать. Пусть ублюдок окоченеет. На нём же теперь не было ни черта кроме трусов.

Разглядывая его, я думал, как такое можно сотворить со своим телом? Та татуировка на его спине... словно он пытался переделать себя. Зачеркнуть то, чем является на самом деле.

- Ну как тебе?

Я посмотрел на его лицо. Его глаза были открыты. Свет лился в комнату из коридора, и хотя я знал, что нужно экономить топливо, не торопился гасить лампы.

Игнорируя его вопрос, я спросил:

- Как тебя зовут?

- Не твоё дело.

Я почти не оскорбился.

- Тогда почему тебя называют Многоруким? Как это связано с теми куклами?

- Куклами? - Он потёр лицо ладонями, давая понять, как ему западло отвечать на мои вопросы сейчас, но выгонять не стал. - Так раньше изображали богов.

- Значит, ты местный бог?

- Твой по меньшей мере. - Он нащупал на тумбочке часы и посмотрел на циферблат так, словно мог там хоть что-то увидеть. - Почему ты не спишь, чёрт тебя дери?

Потому что ты только что чуть нас не угробил. Если я умру в ближайшее время, то нужно позаботиться о том, чтобы умереть не безымянным.

- Подумал, может, ты захочешь дать мне имя.

- Сейчас?!

- Почему нет?

- Чем это пахнет? Ты что курил, паршивец?

Да, прикурил от полыхающего ковра.

- Не переводи тему.

- Чего привязался?

- Ты боишься?

- А?!

- Я думаю, ты хочешь быть готовым отказаться от меня в любой момент. Но если дашь мне имя, то запомнишь на всю жизнь. Ты окончательно приручишь меня и будешь нести ответственность.

Мэтр потер пальцами переносицу.

- Да уж, те журналы в самом деле пошли тебе на пользу. Ты, наверное, первый человек, которого порнуха сделала философом. Страшно представить, какой с тобой будет секс.

Он любил это - переводить разговор в область непристойных тем, в которых он чувствовал себя как рыба в воде, а я был... ну, топором. Сразу шел ко дну.

- Однажды я подслушал твой разговор. Ты рассказывал кому-то, что у тебя уже был опыт воспитания. Неудачный.

- Ну и?

Я думал, он разозлится. Хотя бы немного.

- Ты дал ему имя?

- Да.

- И что было потом?

- Как видишь, с легкость отказался от ублюдка.

- Как его зовут?

- Не помню, - улыбнулся мэтр.

Лжец грёбаный.

- Он был особенным? - Я чувствовал, что смущаюсь и от этого психовал всё сильнее. С некоторых пор я не мог справиться с собственными эмоциями. - Поэтому ты не хочешь проходить через это снова?

- А может это ты - особенный?

- Тогда просто раскинь мозгами и назови моё имя.

Он обречённо простонал, сдаваясь.

- Мария, Кэт, Стэйси, Джулия, Тереза...

- Это мужские имена?

- Ещё какие. Выбирай.

- Угу. - Я достал из кармана открытки с обнажёнкой, кидая по одной на его кровать. - Мария... Кэт... Стэйси... Тереза... А вот и Джулия. И смотри-ка, кто тут еще есть? Барбара, Виктория, Диана, Шарлотта...

Многорукий приподнялся на кровати, глядя на меня исподлобья.

- Ты научился читать?

- Нет.

- Тогда откуда знаешь?

- Майлз сказал. - Я выпустил в его сторону оставшиеся карточки. - Он их все наизусть знает.

- Похоже, не только он.

- Это просто тренировка памяти.

- Охренеть, почему у меня в твоём возрасте таких тренировок не было?

- Навёрстывай упущенное, - сказал я, оставляя его в окружении бумажных красоток.

Мы больше не возвращались к этому разговору. Я так и оставался безымянным до тех самых пор, пока, прочитав своё пособие по воспитанию девиантных подростков, мэтр не решил устроить мне день рождения.

- Ровно год назад ты, сопляк, появился на моём пороге, - объявил Многорукий, когда я утром вышел на кухню. Это был редкий случай, когда он просыпался раньше меня, сидел на кухне, вообще был дома. - Запомни этот день.

Я посмотрел на календарь.

- Ладно.

- Что-то маловато энтузиазма. Разве ты не должен быть без ума от этого праздника?

- А это праздник?

- Да, единственный в своём роде, твой личный. Все дети его обожают... в смысле, каждый обожает свой.

Я попытался почувствовать радость, но ничего не вышло.

- Наверное, потому что в этот день принято дарить подарки, - добавил таинственно Многорукий, и я замер.

О, это уже лучше.

- Ты убил Рэймса?!

Он заглянул в мои горящие глаза, поджал губы и покачал головой.

- Ладно. - Мои плечи поникли. Не то чтобы я верил, что он может сделать это за так, в качестве подарка.

- Я не убил его, потому что ты можешь сделать это сам! - объявил мэтр, и я воспрянул духом.

- Он здесь?

- В каком-то смысле да.

Я присел на стул, чтобы не упасть. Но Многорукий медлил, наверное, чтобы окончательно вывести меня из себя. Чтобы я начал ползать перед ним, умоляя его показать мой подарок.

- Закроешь глаза?

- Да, - охотно согласился я, хотя не знал, для чего это нужно. Я зажмурился и заслонил лицо ладонями. Всё, что угодно.

- Не подглядывай. - Он куда-то вышел и вернулся через минуту. - Не смотри, не смотри... Вот так...

- Можно?

- Да, открывай.

Я ещё немного помедлил, чтобы продлить это потрясающее чувство. Осознание, что вот сейчас всё свершится... Я так долго ждал...

- Это что ещё за?.. - прошептал я.

- Эй! - рявкнул мэтр. - Я что тебе говорил про мат?! Следи за языком!

Я обычно извинялся, когда ругался при нём, но на этот раз я просто не мог найти цензурных слов. Я бы и извиняться начал матом, поэтому решил промолчать.

Передо мной на столе лежал торт. В форме человека.

- Это же...

- Три в одном, приятель. - Мэтр зашел мне за спину, кладя ладони на плечи. - Именинный пирог - обязательный атрибут дня рождения. И глянь, он же вылитая копия Рэймса, правда? Я попросил ребят из пекарни, и они сделали его за ночь с огромным желанием.

Угу, могу себе представить.

- У него тут такой звериный взгляд. Он весь в чёрном. Импульсная пушка. Жуткий мужик, правда?

Нет, на самом деле. Кроме того, что от Рэймса пахло ванилью, и он был маленьким, так ведь он ещё не был на себя похож. Я бы никогда не догадался, кого хотели изобразить местные кондитеры.

- И посмотри, какой у него крошечный. Меньше, чем у тебя. - Многорукий указал на то, что торчало между ног "Рэймса" и подал мне нож. - Что отрежешь ему первым? Выбирай.

Я уже забыл про Рэймса. Мне не нужен был нож. Я смотрел на надпись, которая была сделана белым шоколадом на чёрной глазури. К тому моменту я уже научился кое-как читать, но почему-то тогда это сделать было невероятно трудно. Перед глазами плыло.

- С днём рож-де-ния, - прочитал я по слогам. - Габ... Габ-ри-эль.

- Это твоё имя, - сказал мэтр.

- Моё имя, - повторил я, как полный придурок.

Он подарил мне имя. Я теперь не никто. Я особенный. Он запомнит меня на всю жизнь.

- Оно мужское? - Я смотрел на последнее слово, как зачарованный.

- Ещё какое. - На этот раз я ему охотно поверил, потому что хотел верить. - Нравится?

Нет, не просто нравится. Я был в восторге. Я чувствовал себя так, будто только теперь родился.

- Ну а теперь прирежь его, Габриэль, так как тебе хочется.

Услышав своё имя от него, я совсем расклеился. Мои руки дрожали, сжимая нож. Я оттяпал Рэймсу голову, взял кусок руками и запихал себе в рот. Облизывая пальцы, я смотрел, как из разреза вытекает вишнёвый сироп.

- Ну как тебе?

- Слишком сладко, - прошептал я дрожащим голосом.

Я жевал, я слёзы текли у меня по лицу. Сглотнув, я расхныкался, уже не пытаясь сдерживаться. Хотя считал это последним делом, особенно если рядом был мэтр.

- А что с тобой будет, когда я настоящего убью? - сказал Многорукий, заглядывая мне в лицо.

Я разревелся ещё сильнее, прячась от него за ладонями. И вовсе не потому, что мне стало жалко Рэймса.