Страница 8 из 11
Прямое воздействие электората на экономические процессы проявляется в общегосударственном масштабе в Италии не в такой степени, как в Швейцарии. Тем не менее именно в порядке народной инициативы Италия урегулировала некоторые вопросы, имеющие отношение к экономической жизни. В частности, волей избирательного корпуса под патриотическим лозунгом «Италия – не Америка!» итальянцы сохранили невыгодный собственникам и акционерам оружейных заводов запрет на продажу огнестрельного оружия частным лицам (1996). Запрет этот имеет как экономическое, так и правовое содержание и многоплановые по своей сущности последствия.
Народное голосование 1986 г. в Испании известно тем, что его исход дал стране возможность предотвратить перераспределение бюджетных средств в пользу военно-оборонных ассигнований, уже запланированное Советом министров. Повышение военных расходов, всегда реализуемое за счет финансирования целей мирного развития, было сделано тогда руководством Североатлантического блока (НАТО) обязательным условием принятия Испании в его члены. Однако избиратели, дав санкцию на первый из предложенных им вопросов – о присоединении страны к НАТО, вместе с тем ответили нет на внесенный в бюллетени второй вопрос о повышении военных расходов и да на третий вопрос бюллетеней – о нежелательности вступления Испании в военную организацию блока.
Внутренне противоречивый исход испанского референдума вызвал недовольство в военных кругах самой Испании, в Вашингтоне и в штаб-квартире НАТО в Брюсселе, но не был никем оспорен юридически.
Другими словами, благодаря заботе испанского социума о государственных и собственных экономических интересах, изощренности правительства Ф. Гонсалеса, предусмотревшего дифференцированный подход к проблеме, и уважению институтов публичной власти к суверенной воле народа (сообразно с духом конституционализма) Королевство стало членом крупнейшей надгосударственной военно-политической организации с минимальными финансово-экономическими издержками. Королевство упрочило к тому же собственную репутацию демократического государства, которой у традиционно авторитарной Испании никогда в прошлом не было и быть не могло.
Во Франции народными голосованиями демократически урегулирован вопрос об административной реформе, предусматривавшей создание – в дополнение к департаментскому делению территории страны – укрупненных территориальных единиц – регионов, или режьонов. Накануне первого народного голосования на данную тему президент и Совет министров не сочли нужным исчерпывающе аргументировать перед общественностью потребность в перекраивании административной карты страны реформеделении страны на укрупненные территориальные единицы – регионы, или регионы исчерпывающе обкси в создании чего-то подобного третьему уровню публичной власти. Проект реформы не был одобрен, что вызвало серьезные конституционно-правовые и политические последствия: отставку виднейшего политического лидера, архитектора Пятой Республики – Ш. де Голля с поста главы государства и смену правительства (1969). Проект реформы в дальнейшем получил санкцию французов, но только после основательной подготовительной работы институтов власти и 18-летней паузы – на референдуме 1987 г.
К 2000-м годам выяснилось, что вызвавшая бурные политические дебаты и прекращение полномочий одного главы государства и внеочередные выборы другого реформа, на первый взгляд узко менеджерская («техническая»), имеет большое экономическое содержание. С созданием режьонов и приданием им органов власти и управления хозяйственное развитие Франции претерпело заметные изменения в сторону оптимизации. Во-первых, была устранена часть архаических административных барьеров, ставших преградой на пути регионального экономического прогресса. Во-вторых, в итоге реформы улучшено качество хозяйственного программирования. В-третьих, удалось повысить и без того неплохое качество инфраструктуры, в том числе транспортных коммуникаций.
В Норвегии правительство и парламент трижды (!) доверяли избирательному корпусу решать еще более важный, чем во Франции комплексный вопрос, имеющий экономическое и вместе с тем внешнеполитическое содержание – о вступлении страны в Европейский союз (именовавшийся тогда Европейским экономическим сообществом – ЕЭС). Первое голосование норвежцев на данную тему состоялось в 1972 г., второе – в 1985-м, третье – в 2001-м. Каждому из референдумов предшествовала разъяснительная работа со свободным изложением мнений. Институты публичной власти настаивали на присоединении к ЕС. И тем не менее два первых народных волеизъявления дали отрицательный результат. Многие норвежцы с полным на то основанием опасались, что последствиями снятия защитных таможенно-тарифных барьеров станет массовое разорение ремесленников, рыбаков, фермерства, дипломированных специалистов. Тревожно и резонно звучали предупреждения об угрозе крупномасштабного подъема безработицы.
Разумеется, правительство имело право провести присоединение страны к ЕЭС в обход настроений электората – резолюцией парламента. Но вместо этого сменявшие друг друга правительства Норвегии при поддержке парламента наметили и провели в жизнь ряд специальных защитных контрмер, нацеленных на нейтрализацию вероятных отрицательных последствий европейской экономической интеграции. Среди них были:
расширение льготного кредитования частного сектора;
демократизация социальных программ с увеличением пособий престарелым и безработным;
налаживание бесплатной переподготовки рабочей силы;
развертывание профессиональной переориентации дипломированных специалистов.
В результате Норвежское королевство присоединилось к Европейскому союзу не когда это сочли целесообразным институты верховной власти и экспертное сообщество (нередко зависящее от институтов власти), а когда большинство явившихся к урнам избирателей сочло проведенные в жизнь защитные контрмеры достаточными. На этом основании большая часть норвежских избирателей одобрила идею присоединения родины к активному участию в набравших силу процессах европейской экономической интеграции.
О лояльном, достойном конституционного демократического государства отношении институтов публичной власти Норвегии (как и Испании) к настроениям и требованиям избирательного корпуса красноречиво говорит то обстоятельство, что почти за 30 лет, прошедших между первым и последним референдумами о присоединении к Евросоюзу, в стране выросло новое поколение, почти полностью обновился депутатский корпус и сменилось не менее пяти правительств различной партийно-политической ориентации. Заслуживает внимания факт, что два из них при этом вышли в отставку именно из-за поражений, понесенных ими на референдумах о членстве страны в ЕЭС (теперь – ЕС).
При решении того же самого вопроса в Великобритании консервативное правительство Э. Хита сочло единственным возможным средством легитимации присоединения государства к ЕЭС традиционный способ принятия парламентом соответствующей нормы статутного права. Санкция парламента была получена с первой попытки, предпринятой Кабинетом в 1972 г. Однако следующее (лейбористское и потому менее традиционалистское) правительство Г. Вильсона нашло парламентскую легитимацию членства страны в ЕЭС недостаточной и обратилось за санкцией к избирательному корпусу (что не предусматривалось ни статутным, ни прецедентным правом, однако и не запрещалось ими). Ввиду функционирования в стране давно сформировавшейся многоотраслевой и высокопроизводительной индустриальной экономики естественные опасения электората перед снятием тарифно-таможенной защиты отечественного рынка оказались в сравнении с Норвегией на несколько порядков слабее, и исход референдума 1975 г. подтвердил членство Соединенного Королевства в Евросоюзе.
Данное всенародное голосование стало многозначащим юридическим фактом. Оно явилось первым в истории британского права и государства референдумом. Был создан правовой прецедент, подрывающий свойственный странам общего (прецедентного) права и закрепленный доктриной принцип верховенства законодательной власти, но вместе с тем расширяющий базис демократического конституционализма в целом. То обстоятельство, что британские правящие круги пошли на создание такого прецедента при решении «хозяйственного» и одновременно внешнеполитического по своей природе вопроса, неоспоримо указывает на уважение ими воли большинства сограждан.