Страница 24 из 26
– Да, пожалуйста.
Вика открыла сумочку и, не доставая кошелька, принялась разыскивать там пятидесятирублевую бумажку. Почему-то ей не хотелось, чтобы этот человек видел ее деньги.
– Вот, возьмите.
– Ага!.. помятый несколько оживился. – Вот хорошо. Тогда я сейчас… Дверь мне открой, пожалуйста.
3
Что касается Шкета с Блохой, то положение у них было, пожалуй, еще похуже, чем у Вики. Если у той еще оставалась надежда, пусть и смутная, что все-таки как-то разберутся, то ни Шкета, ни Блоху подобные мысли не грели и не утешали. Никто ни в чем не будет разбираться, да и не в чем тут разбираться. Они и в самом деле виноваты – запороли дело, подставили людей, и если эти люди теперь спустят с них шкуру, то будут совершенно правы.
Выйдя из того дома, они некоторое время молча брели куда-то, не задумываясь о направлении и не выбирая дороги. Им было все равно куда идти – все пути вели в никуда.
В конце концов, их внимание привлек светящийся островок круглосуточного киоска, где хмурый ночной продавец сунул им через решетку бутылку водки, судя по цене – подпольного разлива. Но в данную минуту это меньше всего волновало приятелей. Взяв еще пару одноразовых стаканчиков, они устроились тут же, под навесом и быстро, без всяких там тостов и не чокаясь выпили по стакану этого горького, но необходимого лекарства.
После второго на душе и впрямь стало полегче и даже стали прорисовываться кое-какие перспективы.
– Кент у меня живет в Архангельске, – сказал Шкет, разлив еще понемногу и вертя в руках бутылку с остатками жидкости. – На сухогрузе ходит. Вот житуха!.. он уже полмира объездил. А что, слушай!.. Может рвануть к нему, а?.. Про него никто не знает. Я с ним в прошлом году в Крыму скентовался. А?!. – он толкнул кулаком в бок Блоху, понуро сидящего рядом.
– А если он в плавании? – спросил Блоха. – Да и вообще, кто нас возьмет? На буксир, разве что, палубу драить. Чтоб в загранку ходить, надо училище кончить, да и то не сразу берут. Желающих много.
– Вообще-то, да. – вынужден был согласиться Шкет. – Помнится, он, точняк, рассказывал, что два года все по северам ходил – ну, там, Тикси всякие, шмикси…
– Когти-то рвать надо, – продолжал рассуждать Блоха. – Тут нам больше не жить. Вот только – куда? И денег ни хрена нет.
– Тачки загоним, – пришла идея Шкету. – Я за свою пять штук отвалил, а она все семь стоит. Если по-быстрому, можно штуки за четыре…
– Эх, тупой ты все-таки, Шкет, – тяжело вздохнул Блоха. – Да ты не обижайся, – добавил он, видя, как вскинулся приятель, – нам сейчас нельзя друг на друга обижаться. Да я и не хотел тебя обидеть. Я так просто… Ну, ты сам подумай: мы на чем сюда приехали?
– Ну, тачку поймали…
– А почему не на твоей, к примеру?
– Так моя, ты же знаешь!.. У нее же крыло помято. Еще с того раза, ну, ты помнишь…
– Ну, вот видишь? И моя у Васьки-Токаря в гараже. Кулибин херов. Только обещать… Так что тачки наши, Шкет, считай – тю-тю. В заложниках тут останутся. Забудь про них. И вообще, у нас есть только то, что на нас сейчас надето и что лежит в карманах. Нам даже домой зайти нельзя будет.
– Ты думаешь?..
– А хрен его знает. Ты, конечно, позвонил, что все в порядке. А где гарантия, что они уже не проверили? И вообще, может нас от самого дома пасут.
– Зачем?
– Да так, на всякий случай.
Шкет посмотрел на приятеля.
– Знаешь, брат, так ведь и рехнуться можно. Ну, в смысле, если бояться все время. Если пасут, значит все, последнюю пьем. Но только это вряд ли.
Когда бутылка закончилась, Блоха сказал.
– Спать хочется.
– Ну и что?
– А что, нам тут до утра сидеть?
– А куда идти-то? – возразил Шкет. – Домой нельзя, к телкам завалиться – бабок нет.
– Да ладно, все фигня!.. – обнял за плечи загрустившего друга Блоха. – Прорвемся! Свет не без добрых людей. Сейчас ломанем на Строительную, там в общаге переночуем.
– А пустят?
– А мы и спрашивать не будем. Там у меня одна знакомая живет, на втором этаже. Она нам окошко откроет. А до второго этажа там добраться – делать нечего.
– Ну, давай, – согласился Шкет, – ему, правда, совсем не улыбалось лезть куда-то на второй этаж, да еще и тащиться ради этого к черту на кулички. Он чувствовал себя уставшим и вялым. Он охотно лег бы прямо тут, на скамейке. А что?.. тепло.
А Блоха продолжал:
– У тебя дома-то деньги есть?
– Ну, есть немного. Штук пять-шесть.
– Зеленых?
– Да нет, наших.
– Да-а… ну ладно. На безрыбье, как говорится, сам раком станешь. Завтра позвонишь матери, скажешь, чтобы вынесла. Ну и паспорт, конечно, шмоток там чуть-чуть, на первое время.
– Ладно. – согласился Шкет. – Ну, пойдем, что ли?
– Сейчас… Я вот знаешь, что думаю? Надо будет Светке позвонить завтра.
– Какой Светке?
– Какой-какой!.. Этой, которая с Удавом… Мы же с ней друзья. В одном классе учились. Надо будет узнать у нее, как там… Ну, что там Удав, и вообще… много ли шухеру. А вдруг как-нибудь?.. А?..
И Шкет с удивлением почувствовал по голосу приятеля, что тот, кажется, все-таки на что-то надеется. И от этого ему и самому стало вроде как чуть-чуть полегче.
А что?!. А вдруг и правда…
4
– Та-ак… Ну, что же, теперь можно немного и подумать. Спокойно и не торопясь.
Хватов сидел за своим столом. Перед ним лежал чистый лист бумаги, ручка, но записывать он, похоже, ничего не собирался. Взгляд его был устремлен в пространство перед собой, в какую-то точку, находящуюся гораздо дальше оклеенной дешевыми обоями перегородки. Вадима он отправил пока в камеру и теперь был один. Губы его шевелились. Тихо, почти неслышно он разговаривал сам с собой.
Он думал.
Итак, что мы имеем… Некая девица приглашает с собой… Нет, не так! Начнем с того, что эту самую девицу приглашает на день рождения ее подруга. Пока все нормально, но!.. Эта самая подруга зачем-то хочет, чтобы она привела с собой этого самого, покойного ныне Ордынцева-младшего. Тоже, как будто бы, ничего удивительного, но – опять-таки, но…
Вадим говорит, что та подруга вроде как не могла знать о том, что этот Ордынцев ухаживает за нашей девицей. Почему так, к сожалению, не знаю. Остается верить Вадиму. Допустим…
Значит, она не может знать, но откуда-то знает. И, вероятно, нужен им именно он. Ей, или кому-то еще. А по другому подойти к этому парню они не могут. Ладно, вытянули они его на этот самый день рождения, и что дальше? А дальше эта подруга со своим парнем увозят нашу парочку в ту самую квартиру, где…
Увезли и, опять-таки под благовидным предлогом, оставляют вдвоем. После этого Ордынцева убивают. Девица утверждает, что спала. Уверена, что ей подмешали снотворное. Интересно, ей только, или им обоим?
Самый главный вопрос: кого хотели убить – ее или его? Ну да! Вопрос некорректен. Могли хотеть и обоих, а могли и никого. Но ведь убили? Что убили – это факт, а вот что хотели убить, это не факт. Это пока домыслы.
Убили, да… Причем убили жестоко, в сердцах, что называется. Судя по состоянию комнаты, там была драка. Значит, внезапность исключается. Значит, пока эта девица спала, рядом дрались, а она ничего не слышала. Опять же – одно из двух: или правда снотворное, или врет.
Сама она? Это вряд ли. Явно там не женских рук дело. Именно потому, что была драка. С ней-то он бы справился, даже если бы она на него с ножом бросилась, парень здоровый. Ее я, правда, не видел, но вряд ли она чемпионка по самбо. Хотя, конечно, бывают девки… Но все же пока оставим этот вариант.
Так… что-то я запутался. Ушел в сторону. Надо начать сначала и с главного. Итак, их оставили вдвоем. Отбросим случайность и благовидный предлог. Почему? Да потому, что тут все ясно. Подруга не знает Ордынцева, но приглашает именно его. Это раз. С праздника их увозят двоих, и больше никого. Это два. Привозят в квартиру, которая по словам подруги куплена ей, хотя на самом деле она вообще ничья – куплена, как мы это уже знаем, на подставное лицо, воспользовавшееся краденым паспортом. Значит квартира куплена специально для этого случая. Не поскупились, хотя, правда, квартира и дерьмовая, честно говоря. Но все же денег стоит. Я, например, и такую не потяну. А тут… Значит, очень нужно было.