Страница 7 из 12
- Хорошо. Давай я тебя выпущу. Мне не нужна корона.
Они снова стали поднимать крышку гроба вместе. Голова старика показалась над гробом.
- Постой, палку возьму, так неудобно.
Подняв сбитую палочку, Эдан, недолго думая, воткнул ее старику прямо в глаз. Он заорал, свалился обратно в гроб, и упавшая обратно крышка придавила его нависшую над краем руку. Он орал все громче и громче, но вскоре вопли сменились хрипами и бульканьями и совсем утихли. Эдан внимательно прислушался: дыхания не было. Зато появилась жуткая, неестественная даже для человека вонь! И вот тогда мальчишка шумно выдохнул, пытаясь сдержать накатившую враз тошноту, и принялся искать клюв, задержав дыхание.
– Очень хорошая сказка. У тебя было много лет, чтобы продумать детали. Я почти поверил, - бормотал он, копаясь в пыли.- Только не надо было мне рассказывать про то, какой я, дескать, избранный-единственный, что прошел в этот курган. Я очень хорошо понимаю разницу между тем, чтобы мечтать быть великим героем и тем, чтобы на самом деле им быть. –Эдан наконец нашел клюв и схватил его. – Может, ты и впрямь раскаялся. Вот только так рисковать собой я не мог, уж извини.
Эдан спустился в пещеры под курганом, и вскоре, где-то после часа охоты аккуратно вылез через тоннель наружу, навстречу холодному черному небу, таща за собой привязанного за крепкие веревки мертвого кобольда. На грани тишины он услышал, как хрустнула где-то рядом еловая лапка, и взглянул наверх. Ворон – тот же самый, Эдан ыл уверен – снова сидел над ним и также внимательно на него глядел.
- Я свое испытание прошел, - сказал ему Эдан. Ворон в ответ щелкнул клювом. – Только солнце уже почти село, а мне нужно срочно в город, пока кобольд еще свежий.
Ворон снова щелкнул клювом, а потом сорвался с ветки, сделал несколько кругов над мальчишкой и точно так же кругами полетел вперед, куда-то к востоку. Эдан пошел за ним. Когда ворон вывел его из лесу на дорогу, уже взошла луна. Лунный свет превращал снег в сталь, а где-то в конце дороги Эдана ждал город.
Часть 2
1
Мир превратился в борьбу жара с холодом: бежать от горна к занесенному снегом колодцу, набирать ледяной воды – и снова бросаться в пекло кузницы; просыпаться на обледенелом чердаке кузнецовой хаты и нестись к печи, где выплавляется непревзойденная сталь; варить на жаровне пшеничную кашу – и отправляться с котлом на мороз, во двор, где хозяин по утру расчищает дорогу; бегать по зимнему городу, в протертых до дыр ботинках по ледяным камням в поисках масла, чтобы кузнец опустил в него накаленный меч – и вновь истекать потом, подавая инструменты, раздувая мехами огонь, нося дрова и уголь.
А с заходом солнца, после плотного ужина, мальчишки падали на свои лежанки и долго-долго, несколько мгновений глядели в потолок и мечтали о том, как сделают свои собственные мечи и отправятся в свой первый поход.
И даже в ночном танце снежинок, в узорном морозе на окне, в раскаленном угольном жаре мерещился им образ воителя, каким каждый мечтал быть.
В дни безделья, бывало, и Эдан, и Ротгер ходили на площадь. Когда декабрь подходил к концу, в один из редких свободных вечеров случилось что-то странное: на улицах начался беспорядок, люди бежали в разные стороны, кто-то кричал что-то несуразное, и в воздухе отчетливо пахло паникой. Вскоре показался воевода. Он забрался на крышу одного из домов и проорал громким, привыкшим к боевым командам голосом:
- Люди! Отправляйтесь все к рынку, живо! Сейчас придет конунг!
Ни Гунтер, ни Вилфрид не обратили на приказ никакого внимания. Но вот мальчишек дважды просить не пришлось. Когда все собрались на площади, и шум немного утих, несколько дружинников притащили вместе огромный ящик, на который взобрался конунг. Когда он убедился, что все его хорошо слышат, он прокричал:
- Жители Виндесгарда и окрестных деревень! Как вам уже известно, на острове Дорнгартен к югу отсюда появилось чудовище. Оно похищает людей, портит наш урожай и создает ужасные метели. Моя славная дружина завтра отправляется в поход на Дорнгартен, и мы будем рады любой сторонней помощи. Всем, кто может держать оружие, сообщаю: за поддержку дружины вас ждет награда золотом либо любая другая, какую попросите – в мерах разумного, конечно же. Теперь расходитесь по домам и не волнуйтесь, стены нас защищают от любой бестии!
Эдан никак не выказал чувств. Поняв, что конунг сказал все, он спокойно отправился домой, к Вилфриду.
Ротгер бежал к хате Гунтера со всех ног, уже прикидывая мысленно, взять ему с собой в поход копье или меч.
- Нет, Эдан, я тебя не отпускаю. Ты еще не воин, ты даже не кузнец и не подмастерье. Ты молокосос, и тебя прибьют свои же, в горячке боя не заметив твое существование. Твое время еще не пришло. Имей терпение, - сказал Вилфрид и принялся доедать свой ужин-Эдан оторвал его прямо от еды. – Это – не последняя задница, которая происходит с этим городом, уж поверь моим годам.
Эдан ничего не ответил, но глаза у него потухли. Вилфрид, обычно равнодушный, вдруг сказал на это:
- Чтобы ты не очень расстраивался, завтра я поставлю тебя за наковальню. Научу делать хвостовики. Хочешь? Поверь мне, прежде чем бороться со всякими чудищами, надо уметь делать хвостовики. Потому как сломается хвостовик – и все, слопали. Ну, иди спать.
- Ротгер, у нас был уговор. Ты никуда не пойдешь, пока не станешь мастером. Твои чувства я понимаю, но – звиняй. Ты толковый парень, не хочу, чтоб ты погиб. Кто еще ко мне из Удельвальда бы вернулся, ха-ха-ха. Самое сложное для людей– это не чудовища, а их собственные страхи.
Гунтер удивительно быстро менялся настроением, и суровый тон у него легко превращался в утробный хохот.
- Мастер, это вы к чему?
- Да к тому, что в Удельвальде нет варгов. Я еще никого ни разу, ха-ха - вытирая выступившую от смеха слезинку, стал объяснять мастер, - не посылал к волкам. Их там просто нет! А никто не возвращался ко мне! – и он снова расхохотался.
- Но я видел одного! Он… он вывел меня из лесу, - возразил Ротгер, ощутив что-то вроде обиды. Мастер ему не верил! Почему?
- И часто ты встречаешь таких человечных варгов? Ты, когда в лесу был, не заметил разве эдакий алый вьюнок на стволах сосен?
- Да. Заметил. Но варги…
- Это ядовитое растение, которое вызывает у людей мороки своими испарениями. Ты видел как бы сон наяву. Тебе приморочилось то, что ты ожидал увидеть – страшный злой варг. Кто-то первый сказал, что видел в Удельвальдеварга, и все, понеслось. Варги всем теперь мерещатся. Лес как лес, а то теперь - У-у-удельвальд! А их там и не было никогда!
- Но это… все объясняет. Все.
- Ну раз тебе это все объяснило, то послушайся меня и с бестией и иди спать. Твое время еще придет.
Еще один вечер, такой же, как и весь прошедший месяц, встретил Эдана. Ротгер уставился в потолок ненавидящим взглядом, думая о том, что он мог бы рискнуть всем и сбежать. «Нет, - подумал Эдан. – Если я сбегу, могу все потерять, и мастера тоже, и тогда я не смогу выковать свой меч и стать воином». «Поэтому нужно спать», - решил Ротгер и повернулся на бок.
«Когда же придет мое время?».
А когда занялась заря, и до дома кузнеца дошли злые вести: из похода на Дорнгартен не вернулся никто.
2
- Мастер, почему дружинники погибли? – начал разговор Эдан, пока кузнец растапливал горн. Все ставни в кузнице были плотно закрыты, чтобы свет не мешал следить за цветом раскаленного железа, и кузнечный горн напоминал просыпающееся жерло вулкана.
- Что стоишь, добавь еще угля сверху. Нам нужен горн, а не костер.
Вилфрид даже не глядел на своего ученика, как обычно, полностью отдаваясь работе.
- Я всегда думал, - продолжил Эдан, вернувшись с охапкой угольков, - что в дружину берут сильнейших. А они не справились с каким-то чудовищем. А конунг вообще не отправился на этот остров. Теперь сидит в своем доме и рыдает о погибшем старшем сыне.
- Ты слишком хорошо думаешь о людях, парень, - ответил Вилфрид. – Все, пока хватит. Хватай вон те заготовки и тащи бревна. Да нет, дурак, ты взял две железных. Сейчас я покажу тебе, как сварить железо и сталь. Люди, они как мечи: либо твердые и хрупкие, либо гибкие и податливые, либо с мягкой сердцевиной и жесткими лезвиями. Я предпочитаю последние.