Страница 3 из 4
Дофин смотрит в лица стражников. Лица искажены сном. Они кажутся беспомощными и глупыми. Дофин не отрывая глаз от их лиц, говорит глухо:
– Я хочу золото ордена, я хочу победы над притязаниями Англии и я хочу быть коронован в Реймсе! Я хочу быть королем Франции! Чего хотите Вы, монсеньор?
– Я хочу увидеть лицо Бога!
Дофину кажется – он ослышался. Переспрашивает:
– Что?
– Я хочу видеть того, кто придет. Посланника Бога. Я хочу видеть все – и его начало и его конец.
Дофин молчит. Потом спрашивает:
– Больше ничего?
– Больше ничего!
Дофин пожимает плечами.
– Хорошо! Вы остаетесь. Мы вместе подождем вашего посланца небес. Я, Буржский король, даю вам должность канцлера и хранителя печати при моем дворе.
Дофин еще раз задумчиво смотрит на неподвижную стражу. Осторожно обходит разбросанные тела. Из темноты появляется человек с собачьим взглядом. В его руках факел. Он пытается помочь Дофину спуститься. Дофин отталкивает его. Спускается по лестнице. Его догоняет голос Монсеньора:
– Спокойной ночи, – и после мгновенного колебания, голос добавляет – сир!
Дофин вздрагивает. Машет рукой. Выходит во двор. Останавливается под луной. Стоит. Ловит ртом злой холодный ветер. Луна колдует над ним, ворожит, взмахивая прозрачными рукавами туч.
Он стоит растерянный. Злой. Бледный. Несчастный.
Внезапно, словно решившись на что-то, тихим шагом крадется к башне, нависшей над рекой.
Ни одна живая душа не встречается на его пути. Темным призраком входит в башню. Чуть не наступает на тела. В мертвенно-синей темноте стражники кажутся мертвыми. Дофин поднимается по лестнице. Замирает на пороге.
Лунный свет чертит на белесых пористых камнях бледный круг. Черные кресты решеток едва проступают из тьмы. Дальше, в глубине стен – чернота.
Дофин снимает со стены факел и освещает комнату …
В бойнице, над сводом, чья-то терпеливая рука выдолбила в камне знаки. Сейчас они дрожат, наполняются жизнью в колеблющемся свете огня.
Дофин видит рыцаря, стоящего возле креста… карбункул в сиянии солнечных лучей, пять восьмиконечных крестов, выложенных журавлиным клином, указывают куда-то вниз… Две фигуры, склоняясь друг другу, тайно делятся сокровенным. На других камнях он видит отпечатки поднятых ладонями вверх человеческих рук. Копья и распятия. Выше написано на латыни – «Мы просим прощения у Господа!» Взгляд Дофина соскальзывает вниз и останавливается на выбитой в камне лилии…
Догорающий факел чадит. Дофин Карл бросает его на каменные плиты и ощупью спускается вниз. Расталкивает пинками перепуганных обитателей башни.
– Кто сделал это?
Он указывает пальцем вверх. Стражники в кособоко натянутых со сна кольчугах, кривятся перед ним в полутьме. Они не понимают. Дофин ведет их вверх. Тычет пальцем.
– Кому из вас известно, кто начертал наверху знаки? Не бойтесь, отвечайте смело и тот, кто расскажет, получит от нас милость!
От горстки стражников тут же отделяется один. Ярко освещается лицо в пунцовых пятнах.
– Отец мой, – начинает он, и голос его то и дело прерывается и взвизгивает по щенячьи, – служил верой и правдой вашему отцу, а дед мой деду вашему и прадеду, а прадед мой начинал службу свою при короле Филиппе Красавце. При нем появились в башне эти знаки, сир… а начертал их…
Стражник весь напрягается и торопливо, боясь растерять слова, договаривает подпрыгивающей скороговоркой:
– … а начертал их Жак де Моле, Великий магистр ордена рыцарей Христа, в те времена, когда по приказу короля его пытал в стенах этой башни метр Робер Фрибо, королевский палач.
Дофин смотрит на стену. Взгляд упирается в лилию, выбитую в камне.
Ночь ухает. Стонет. Дофин не может уснуть. Он чувствует – отец стоит под окном спальни. Согнутые плечи стегает дождь. Отец завернут в плащ странника… Он пришел прощаться. Дофин боится подойти к окну и посмотреть вниз. Но знает – отец там. Стоит. Ждет. Хочет говорить…
Дофина пробирает холодный озноб.
Он плачет.
Ему жаль отца, который умер и которого он больше не увидит никогда…
Горланят рассветные петухи. В башню робко втекает утренний свет. Отец уходит.
Жанна
К деревушке, ласточкиным гнездом прилепившийся к краю Французского королевства, подходит человек. Лицо тонет в тени капюшона.
Странник перешел мост. Миновал церквушку, стучится в дом Жака Дэ.
Сыновья хозяина теснятся, дают место у камина.
Сегодня не работают в деревне. Утром гонец принес в замок Вокулер скорбную весть – Карл Шестой, безумный король, умер в Париже.
Странник отказывается от еды. Не произносит ни слова.
– Может быть, он немой, и странствует по святым местам в поисках исцеления? – думают собравшиеся у очага.
Странник сидит у камина, смотрит в огонь. Он ничего не просит, но отчего то, ему стараются угодить…
Странник протягивает руки к огню. Руки погружаются в огонь, словно в воду. Вокруг белых пальцев, кружится огонь. Огонь скользит между пальцами, играет краем широких рукавов плаща, не причиняя вреда.
Отговорились разговоры. Пора спать.
Жак посылает свою дочь проводить гостя на сеновал.
Жанна идет впереди с лучшими покрывалами, указывая путь. Огонек лучинки в руке трепещет. Отражается дрожащими звездочками в глазах теснящихся в загоне овец. Пахнет сеном и шерстью.
Жанна взбивает сено, расправляет одеяла, выпрямляется. Странник властным движением руки отпускает девочку. Жанна возвращается в дом.
Темнота и тишина ночи ее тревожит. Она не может уснуть.
Она поднимается, выходит из дома. Скользя голыми пятками, Жанна спускается по пологому берегу к мосту. Умывает лицо холодной водой.
В черной воде купается луна. Водоросли плывут мимо, перевиваясь, перекручиваясь, вновь расплетаясь…
Внезапно налетает ветер. Река подергивается рябью, дрожит. Ветер разметал волосы. В ушах раздался шепот…
– Жанна, Жанна…
На звук настойчивого зова отзывается еще один голос, еще один, и еще… Голоса, голоса, голоса… Они заговорят настойчиво, горячо…
Жанна зажимает руками уши. Голоса становятся громче, отчетливее. Они звучат внутри нее… Говорят, спорят. О чем? – Она не может разобрать…
Голоса смолкают внезапно… И она слышит внятный тихий призыв:
– Жанна, Жанна…
Темноту пронзает тоскливый вой. Воет волк. Собачий лай вторит из глубины развалин старого замка, стоящего у реки.
Жанна встает.
Стараясь проскользнуть мимо сеновала как можно тише, возвращается в дом. Ложится в остывшую постель.
Закрывает глаза.
Ветер налетает внезапно. Ворошит солому сараев, гремит черепицей крыш…
– Жанна, Жанна…
Она узнает голос. Это странник, прошлым вечером постучавшийся в их дом.
– Жанна!
Жанна шагает навстречу. Но огонь обвивается вокруг нее, хищно дохнув в лицо.
Жанна кричит. И просыпается.
И видит – утро наступило.
Деревья зябнут под холодным небом. Ветер выкручивает из облаков потоки воды.
Жанна идет к сеновалу. Смотрит…
Пусто! Странника нет. Сено не смято. Нет покрывал.
Бросается в дом, ожидая там найти вчерашнего гостя.
Братья жмутся возле пылающего огня.
Странника нет с ними.
Жанна обходит дом. И не находит того, кого ищет. Заглядывает в сундук. Шерстяные покрывала лежат сухие, не смятые.
Мать уже приготовила еду и сидит за прялкой. Лицо ее спокойно и строго под темным, туго закрученным вокруг головы платком.
Жанна не решается спросить ее о страннике. И выходит во двор.
Жак Дэ стоит в луже воды перед сеновалом. Он рассматривает испорченную крышу. Об спину, затянутую в старую кожаную безрукавку, ровно и нудно бьются дождевые капли.
– Отец, – спрашивает Жанна, – куда подевался наш гость?
Отец поворачивается к Жанне. Рассеяно переспрашивает:
– Чего?
– Странник! Где он?