Страница 24 из 28
В настоящее время роль привязки к праву страны суда существенно снизилась. Тем не менее, при невозможности установить содержание иностранного права суд не может отказать в вынесении решения и вынужден руководствоваться своим правом. Так, в силу п. 3 ст. 1191 ГК РФ, если содержание норм иностранного права, несмотря на предпринятые в соответствии с кодексом меры, в разумные сроки не установлено, применяется российское право. Аналогичная коллизионная норма, отсылающая к lex fori, содержится в ст. 1196 Модельного ГК СНГ, а также в гражданском законодательстве других стран ЕАЭС (п. 4 ст. 1086 ГК Республики Казахстан, п. 4 ст. 1169 ГК Кыргызской Республики, п. 4 ст. 1255 ГК Республики Армения, п. 4 ст. 1095 ГК Республики Беларусь).
Коллизионные нормы, отсылающие к lex fori при невозможности установления содержания иностранного права, предусмотрены п. 2 § 4 Закона Австрии о международном частном праве 1979 г., § 2 ст. 15 Закона Бельгии о Кодексе международного частного права 2004 г., п. 3 § 5 Указа Венгрии о международном частном праве 1979 г., ст. 14 Закона Италии «Реформа Итальянской системы международного частного права» 1995 г., п. 2 ст. 4 Закона Лихтенштейна о международном частном праве 1996 г., п. 2 ст. 10 Закона Польши о международном частном праве 2011 г., п. 2 ст. 16 Федерального закона Швейцарии о международном частном праве 1987 г.[311].
Таким образом, современные зарубежный и отечественный законодатели используют привязку к праву страны суда в качестве «резервной», прежде всего для тех случаев, когда суд (арбитраж) не может установить содержание иностранного права, избранного сторонами для регулирования международного коммерческого договора или определенного судом (арбитражем) на основании соответствующих коллизионных норм. Помимо этого, как было показано выше, в современном праве привязка к собственному праву, т. е. к праву страны суда, применяется в качестве альтернативной коллизионной привязки для установления формального статута международного коммерческого договора (например, ст. 1209 ГК РФ, гражданское законодательство других стран ЕАЭС).
В отличие от приведенных выше коллизионных привязок сама по себе привязка к праву страны суда не обнаруживает тесной связи с международным коммерческим договором. Так, например, стороны международного коммерческого договора могут заключить пророгационное соглашение в пользу какого-либо национального суда либо арбитражное соглашение в пользу арбитража, располагающегося на территории какого-либо государства, не имеющего никакого отношения к договору, а выбранного сторонами из каких-либо практических соображений. Тот факт, что суд или арбитраж вынуждены применять свое материальное право ввиду невозможности установить содержание иностранного права, избранного сторонами либо объективно применимого, также не означает связи такого права с международным коммерческим договором, спор из которого подлежит рассмотрению.
Вместе с тем в некоторых случаях право страны суда (арбитража) все-таки будет иметь тесную связь с договором. Например, в ситуациях, когда место исполнения договора либо местонахождение коммерческого предприятия участника договора, осуществляющего характерное исполнение, расположены в стране суда. Но, как следует из контекста, для того, чтобы lex fori имело тесную связь с договором, необходимо, чтобы на территории страны суда (арбитража) находилось место его исполнения или местонахождение коммерческого предприятия стороны, осуществляющей характерное исполнение в договоре, и т. п., благодаря чему тесная связь между lex fori и международным коммерческим договором будет установлена.
Отметим, что во многом из подобного понимания значения lex fori исходит законодатель штата Орегон. В ст. 15.32 °Cвода законов штата Орегон 2013 г. содержится ряд привязок, в соответствии с которыми ряд договоров регулируются правом указанного штата: если услуги предоставлены в Орегоне или товары поставлены в Орегон; если штат, его органы власти или территориальные подразделения являются одной из сторон договора; если работы по договору подряда должны быть выполнены преимущественно в Орегоне и некоторые другие. В этих случаях применение привязки к lex fori обусловливается тем, что здесь находятся юридически значимые обстоятельства, указывающие на связь договора с правом Орегона, которое и подлежит применению как право страны суда.
Помимо сказанного, нормы права страны суда могут применяться к международному коммерческому договору в рамках применения строго императивных норм страны суда и оговорки о публичном порядке, о которых уже говорилось в § 1 настоящей главы. Применение lex fori в рамках использования оговорки о публичном порядке и строго императивных норм осуществляется не в порядке обнаружения тесной связи указанных норм и спорного правоотношения, а в порядке обеспечения интересов государства (государств), рассматривающего спор, а также в силу п. 2 ст. 1192 ГК РФ – обеспечения интересов государства, с правом которого тесно связано отношение.
Еще одной коллизионной привязкой, на основании которой может определяться применимое к международному коммерческому договору право, выступает привязка к праву страны продавца. Применение права продавца основывается на положениях о том, что применимым является право стороны, чьи обязательства являются более сложными и поэтому более интенсивно регулируемыми правом. Как пишет М.У. Алем, «продавец должен подсчитать расходы и риски множества договоров» и «его подсчеты будут более надежны, если все его договоры регулируются одним тем же правом»[312].
Одним из первых нормативных правовых актов, в которых был закреплен «закон продавца», является Закон Польши о МЧП 1926 г., где впервые была сформулирована привязка по отношению к договорам, заключенным в розничной торговле, отсылающая к праву места оседлости продавца (ст. 25). Аналогичным образом отсылка к праву страны продавца была сформулирована в § 9 Закона о МЧП ЧССР 1948 г.[313]. Коллизионный принцип «права страны продавца» был принят за основу в Гаагской конвенции о праве, применимом к международной купле-продаже товаров, 1955 г. (ст. 3) и Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1986 г. (ст. 8). В социалистических странах закон продавца получил свое закрепление в Общих условиях поставок СЭВ 1958 г.[314].
Как справедливо отмечает М.У. Алем, место ведения предпринимательской деятельности продавца часто является «реальным местом исполнения его договоров, поскольку именно в данном месте большинство его договоров разрабатываются, калькулируются, заключаются и исполняются»[315]. Страна продавца является тем государством, в котором производятся товары продавца, нередко заключаются договоры поставки и осуществляется их отгрузка, то есть находится его регулярное место деятельности, выступающее экономическим квалифицирующим признаком отнесения заключаемых им коммерческих договоров к международным. В связи с этим право страны регулярного осуществления предпринимательской деятельности продавца во многих случаях является правом, тесно связанным с заключаемыми им международными коммерческими договорами.
В то же время международный коммерческий договор поставки может быть в большей степени связан с правом другой страны, которое и подлежит применению. Соответствующие нормы на этот счет содержат Гаагские конвенции 1955 г. и 1986 г. В соответствии со ст. 3 Гаагской конвенции 1955 г. и ст. 8 Гаагской конвенции 1986 г. в тех случаях, когда договор купли-продажи имеет тесную связь с другим правом, нежели право страны продавца (например, с правом страны покупателя), он регулируется указанным в Конвенциях правом, обнаруживающим, по мнению разработчиков Конвенций, более тесную связь с заключаемыми продавцом международными коммерческими договорами.
311
Международное частное право: иностранное законодательство; Официальный сайт НИУ «Высшая школа экономики» // Режим доступа: URL: https: //pravo.hse.ru/intprivlaw/EE (дата обращения: 7 января 2017 г.).
312
AlemM.YOp.cit.-R 73.
313
Лунц Л.А. Внешнеторговая купля-продажа (коллизионные вопросы). – С. 36.
314
Лунц Л.А. Курс международного частного права. – С. 225.
315
AlemM.YOp.cit. —С. 73.