Страница 5 из 7
– Знак. Послание. Сигнал к действию.
– Я бы прямо написал. Чего мозги пудрить?
– Тоже правильно, – она повертела книгу в руках: – Ни имени автора, ни издательства. Только текст.
– Нет. На обложке, смотри, выдавлены какие-то загогулины.
Норд наклонила книгу к свету:
– Вензеля что ли?
– Нет. Это штуковина какая-то: видишь, сверху накручено, напутано, а вниз тоненькая линия и крючок какой-то.
– Нам-то от этого? – вновь сказала она.
Затем загнула листы и стала выпускать из-под пальца так, чтоб они мелькали.
– Думаешь, как в мультике забегают волки и зайцы?
Она пристально следила за страницами.
– Кажется, что-то мелькнуло.
– Что? Здесь даже рисунков нет. Что тут мелькнет? Только заголовки.
– Вот!
Я молча смотрел на нее. Мне не ясно было что – «вот»?
– В этой книге, можно спрятать послание в заголовках. Остальное маловероятно. Читай все подряд.
Я с сомнением покачал головой, но все же взял книгу, а Норд достала лист бумаги и карандаш:
– Читай.
– Книга синих сказок.
– Заголовки читай.
– «Море и остров», «Обитель Изольды Шебузье»…
Всего пятьдесят названий. Я читал то медленно, с выражением, то скороговоркой, надеясь, что буквы сольются, и зазвучит новый текст, который откроет: кто ночами стремится напиться моей крови, и кто сегодня лежал – один в один я только разговаривал с Вурдалачкой? Кто заморочил моих родителей или занял их место и для чего?
Но, увы, кроме названий сказок мы ничего не слышали.
– Хоть до посинения их читай, – зло сказал я, – ничего не поймешь. Поэтому, наверное, они и «синие».
– Ты есть хочешь? – неожиданно спросила Норд.
– В два часа ночи?
– Да.
– Конечно.
Она улыбнулась, по своему обыкновению – майской улыбкой, и я решил, что расшибусь в лепешку, но открою тайну сине-коричневой книги.
6. Морвоказ!
Норд ушла, а я принялся рассуждать логически. Это мне редко когда удается, но тут такое накатило, так мне захотелось к приходу голубоглазой девочки сказать небрежно: «Вот!» и опять, прижавшись плечом к плечу, склониться над желтоватыми страницами с крупными, вытянутыми, как готические замки буквами… так захотелось, что в глазах померкло. Я перестал видеть все, что было вокруг. Только заголовки. Я стал читать первые буквы, потом последние, потом – из середины в стороны… Через десять минут, когда голова Норд показалась в люке, ведущем на чердачок, и она, подняв руку с пакетом, сказала: «Вот», я ответил тем же:
– Вот!
Она сразу все поняла. По моему сумрачному сиянию. Я его хотел скрыть, мрачно сдвигал брови, но… оно прорывалось. Лицо было темным от пережитого и от недостатка света в комнате, но светилось радостью победы.
Узнал я немного, и пока ничего к лучшему в моей жизни не менялось, но я сумел отгадать загадку! А уж кто ее загадал… это мы узнаем позже. Теперь я верил в свои силы.
– Морвоказ!
Норд опустилась на диван и восхищенно посмотрела на меня, прижав к груди пакет:
– Заклятье? Ты расшифровал заклятье?
– Нет. Но кое-что расшифровал. Как мы сразу не заметили? Смотри: названия сказок вначале состоят из пяти слов. Потом из четырех, и так – до одного. Я подумал, что это не случайно. И стал по группам читать их так и этак. Ничего! Кроме одной группы – той, где названия из двух слов. Меня еще удивило, что каждое слово с заглавной буквы, я их составил, и получилось: морвоказ! Видишь: «Море и Остров», «Решительный Витязь», «Обреченный Караван», «Алый Закат». Видишь!
– Вижу…
Норд была несколько огорчена. Но я смотрел на нее именинником, и она поняла, что еще не все сказано. Морвоказом дело не обойдется.
– Морвоказ – что-нибудь значит?
– А ты сама посмотри?.. Я ведь тоже, когда прочел – подумал, что ерунда. Но не мог успокоиться: почему простые слова с заглавной буквы?
– Здесь все названия такие.
– Вот это и странно. Я, правда, там ничего не понял. Может, шифр слишком сложный, а здесь…
Я не выдержал и ткнул пальцем в последнюю букву:
– Все просто. Как для маленьких детей!
Норд какое-то мгновение смотрела на мой палец, потом повела голову влево, глаза ее вдруг блеснули, и кулак ударил в ладонь звонко и радостно:
– За ковром!
– Конечно! Морвоказ – наоборот: за ковром.
А потом мы ели. И я с огромным аппетитом уплетал черный хлеб, толстокожие сладкие помидоры с майонезом и косые ломти колбасы, блестящие и полупрозрачные, как копченый лосось. Вначале я был так возбужден, что ел механически, но потом такая вкуснотища образовалась во рту, что я даже говорить перестал и только наслаждался, отхватывая зубами здоровые куски хлеба, разевал рот пошире и толкал следом за хлебом половинки малиновых помидоров, на которые выдавливал горки густого майонеза…
Норд тоже не щадила себя, и тяжелая пища среди ночи ей доставляла не меньшее удовольствие, чем мне.
– Но что же там – за ковром? – спросила она, когда на столе почти ничего не осталось.
Вопрос был задан вообще. Она скорее себя спрашивала, чем меня, но я тоже думал об этом же и потому сказал:
– Ничего. Я же говорил, что уже поднимал его, искал дверь.
– А ее там и быть не может. Вы давно живете в этом доме, не раз делали ремонт… Неужели не заметили бы?
– Она могла появиться недавно.
– Откуда?
– Я думаю, что это не простая дверь. Наверное, у меня в комнате образовалась аномальная зона. Ты что не слышала, что бывает, когда образуются аномальные зоны? Там все на уши встает.
Норд кивнула. Я не понял, что она этим хотела сказать: соглашалась с тем, что в аномальных зонах все на уши встает, или подтверждала то, что слышала о таких зонах.
– Давно у вас этот ковер? – спросила она.
Я задумался. Сколько я себя помнил, столько и ковер висел на стене.
– Давно. Это старинный ковер. Отец купил его когда-то на базаре в Самарканде. На него даже пыль не садится.
– Как это?
– Отец говорит, что раньше люди тоже знали разные тайны и уж тайну антистатика – точно. Обработали чем-то, вот пыль и отталкивается. Обычное электричество.
– Обычное?
Меня вдруг осенило:
– А что если… Что если меня разыгрывают?
– Кто?
– Кто. Предки. Воспитывают.
И не дав ей возразить, стал развивать мысль:
– Прикинулись, что не видят меня и не слышат… мать частенько говорит: «Он нас не слышит». Вот и мне решили устроить…
– А тетка-Вурдалачка?
– Мать переоделась. Она в юности мечтала в театре играть. Вот и попрактиковалась.
– Нет, – подумав, сказала Норд. – Они бы так не сделали. А если бы у тебя шифер с крыши понесло с перепугу? Онемел бы или заикаться стал? То не слышишь их, а тут бы еще и сказать ничего не мог. Смотрел бы как собака и хвостом вилял.
Но я хотел, чтобы все это было только розыгрышем, и гнул свое:
– Вот пойдем сейчас и прямо спросим. Или концерт какой-нибудь закатим… Я стану из себя припадочного изображать, а ты скажешь: «Довели?»
Норд отмахнулась от моей идеи. И добавила:
– А книгой ты себя во время припадка по голове бить будешь?
Книга!
– Ну и что, что книга? Шифровка-то – для детей. Нет, они это замутили. Точно. Родители называются… Родитель, значит – терпи. Воспитывай.
– Они и воспитывают.
Я подумал, что Норд согласилась с моей теорией. Но ничуть не бывало.
– Только ты не забывай, что они как-то очень уж ловки в этом деле. Не успела я заикнуться про «Книгу синих сказок», а она уже и под рукой у них. Вместе с этим ребусом.
– А если?..
Что «если» – я не знал. Какое тут «если»? Морвоказ и точка!
– Значит, все продолжается, – сказал я без особого энтузиазма. – Тогда нужно что-то делать. В милицию идти…
Уверенность вновь стала меня покидать. Норд не обращала на это внимания, наверное, привыкла к тому, что я падаю духом каждые полчаса. Стыдно вообще-то.
– Да что мы, в самом деле! – воскликнул я, поняв, что веду себя постыдно. – Пойдем, оторвем этот ковер и посмотрим, что за ним? Если нужно: расплетем по ниточке…