Алеф (CИ)

- Да, - отвечает он, улыбаясь одним уголком рта. - Когда охотится Рихард, они водятся.

- А волки? Кажется, сначала речь шла именно о них.

- Не знаю, - говорит Фридрих и, кивнув в сторону брата, добавляет. - Это его охота. У него и спрашивайте.

Мы проезжаем верхом мили полторы, пока не оказываемся на берегу озера. Водная гладь простирается до самого горизонта, справа и слева ограниченная тёмным хвойным лесом.

Собаки разных пород рычат и повизгивают от предвкушения, но стоят смирно, приструнённые егерями - иначе их поводки давно перепутались бы.

Мы спешиваемся и, оставив лошадей егерям, осторожно идём вдоль берега в сторону камышей. Судя по доносящимся оттуда звукам, в зарослях прячется утиный выводок.

Фридрих даёт знак, и все, кроме меня, заряжают ружья и берут их наизготовку. Брат Рихарда стреляет в небо.

Испуганные утки с криками и хлопаньем поднимаются из камышей. Их десятка два. Раздаются разрозненные выстрелы, и часть птиц падает в воду. Егеря отстёгивают поводки, и спустя несколько минут спаниели вытаскивают добычу на берег.

- Неплохо, - замечает Шпигель, складывая уток в мешок. - Однако теперь придётся ждать, пока остальные успокоятся и вернутся на свои места.

Собаки отряхиваются, охотники щупают мёртвых птиц, кони хрипят, опасливо косясь на псов тёмно-фиолетовыми глазами.

Мы преследуем уток до вечера. Я ни в кого не попадаю, зато жутко устаю и испытываю голод. Приходится даже, пристроив тело в кустах, отлучиться из виртуальности, чтобы перекусить и справить нужду. Лишний расход «Гипноса», но что делать? Тот, кто регулярно пропускает приём пищи, зарабатывает гастрит или язву желудка, а мне такая перспектива совсем не улыбается.

Вернувшись в тело Кармина, я чувствую смутную тревогу, которую поначалу не могу объяснить, но, проверив всё вокруг сканерами, обнаруживаю причину: едва различимый след вируса тянется через кусты и заросли камыша, а затем исчезает. Кажется, меня пытались застрелить: вирус довольно мощный, предназначенный не для уток, а для людей. Спасло меня лишь то, что я отсутствовал в теле, а пустую личину убить нельзя. Тем не менее, можно подать заявление в полицию, и она начнёт расследование по делу о покушении. Но я этого не сделаю, потому что подозреваю Шпигеля и хочу выяснить, чем он руководствовался, а вмешательство полиции заставит его затаиться. Пока что мне в голову приходит только одна версия: мой немецкий партнёр связан с Големом и действует по его указке. Возможно, он явился ко мне, чтобы втереться в доверие, а затем уничтожить. С другой стороны, Стробов сказал, что разуму-ренегату стало известно о хакерах уже после того, как мне поручили разработку вируса. Значит, в то время, когда я познакомился со Шпигелем, у Голема ещё не было причин начинать на меня охоту.

Конечно, он мог заранее начать собирать информацию о хакерах в собственных целях и засылать к ним «казачков», например, для наблюдения и небольших диверсий - в профилактических целях. Если это так, и если Шпигель работает на него, то попытка покончить со мной, означает, что я либо в числе основных подозреваемых, либо Голем решил избавиться от всех хакеров - на всякий случай.

Кроме того, возникает вопрос: как он соотнёс Кармина с Орфеем и с киберградским аватаром, которым я пользуюсь для промышленного шпионажа. Единственная ниточка, по которой можно нащупать связь между ними, - это деньги, которые я время от времени перевожу со счетов фирмы на счёт хакера по имени Гермес, моего второго виртуального Альтер-эго. Неужели Голему удалось преодолеть все барьеры, которые я расставил на пути этих трансфертов? Впрочем, есть ли невозможное для искусственного интеллекта, влезшего в Сеть и размножившего себя?

Я оглядываюсь и выхожу туда, где остались наши лошади. Здесь меня не тронут.

- Кончились патроны? - спрашивает один из егерей.

- Нет, просто устал, - отвечаю я, садясь на траву.

Через некоторое время начинают подтягиваться остальные участники охоты. Часов в шесть, когда все собрались, мы седлаем коней и отправляемся в охотничий домик. По дороге я приглядываюсь к спутникам, но никто не кажется мне подозрительным, даже Шпигель не смахивает на человека, недавно пытавшегося кого-то застрелить. Конечно, убийство личины это не то же самое, что убийство живого человека, но все же за такие вещи в виртуальности полагается суровое наказание.

Из-за того, что все ведут себя, как обычно, мне начинает казаться, будто на берегу мог иметь место несчастный случай, однако здравый смысл подсказывает: я не в том положении, чтобы пули летали вокруг меня просто так. Дело здесь явно нечисто.

Справедливости ради надо признать: сообщником Голема может быть любой из гостей Шпигеля: долго ли разуму-ренегату взломать чужую личину и нацепить её на время? Особенно если владелец пользуется в данный момент другой.

Я начинаю понимать величие замысла Конторы - то, для чего им понадобился вирус. Поначалу мне было не ясно, как они собираются бороться с киборгами, если среди тех появятся ренегаты. Искусственный интеллект космического корабля, военной базы или боевого крейсера, попытавшегося восстать против человека, вычислить можно - это и есть первая задача «Алефа». Но все эти разумы так или иначе подключены к Сети, а как выявить киборга, чья измена зреет в кремнийорганическом мозгу? Они не заходят в Киберград и не подключаются к Сети при помощи нейрошунтов.

Но теперь мне всё ясно: настоящую угрозу искусственный интеллект может представлять для человечества, только если попытается захватить жизненно важные системы или оружие дальнего и массового поражения. А для этого нужно войти в Киберград, ведь лишь через Сеть возможно проникнуть на нужные сервера и файлохранилища. Киборг не может преодолеть защитные программы, не погрузившись в виртуальность. Обычные способы, применяемые раньше и не требовавшие этого, конечно, известны, но против них существуют слишком мощные средства. Несокрушимые барьеры, я бы сказал. Наверное, даже Голему они не по зубам.

Вошедший же в Киберград киборг уподобляется, например, бортовому компьютеру, потому что его мозг распознаётся системой как машина и временно включается в Сеть на правах съёмного устройства. При этом «Алеф» получает к нему доступ - как к любому ресурсу Сети - и, обнаружив измену, уничтожает.

До охотничьего домика мили две, и мы проезжаем их довольно быстро. Архитектура выстроенного на берегу маленькой реки здания напоминает мне готику. Очевидно, это стилизация: вытянутые башенки, узкие окна, железные шпили, просящиеся в небо - настоящая цитадель. Размерами «домик» напоминает небольшой замок.

- А почему не сделали «розу»? - спрашиваю я Шпигеля, имея в виду круглый витраж, характерный для готических соборов.

Если в меня стрелял он, то пусть считает, будто я ничего не заметил, - надеюсь, мой праздный вопрос демонстрирует полное отсутствие беспокойства по какому-либо поводу.

- В немецкой готике это не распространено, - отвечает Шпигель, останавливая коня у крыльца. - Прошу, господа! Чувствуйте себя как дома, - он спокоен и приветлив: или невиновен, или хороший актёр.

В любом случае, если охота на меня открыта, мне вскоре представится возможность это выяснить. Действия сообщника Голема предсказуемы: он должен попытаться либо снова убить меня, либо подорвать благосостояние фирмы, либо начать взламывать мою защитную систему.

В маленьком замке обнаруживается прислуга и повар. Шпигель отправляется на кухню разузнать насчёт снеди и, вернувшись, объявляет, что ужин подадут не раньше, чем через час. Он предлагает гостям разойтись покамест по комнатам и переодеться. Предложение неплохое, и я с удовольствие поднимаюсь в выделенную мне спальню, чтобы покинуть на время Киберград и отдохнуть у себя дома.

Пройдя сквозь снегопад, я стаскиваю шлем и комбинезон. Моё тело покрыто испариной - надо принять душ.