Алеф (CИ)

Я осознаю, что в прямом и переносном смысле стал объектом охоты. Выйдя из ванной, нахожу в аптечке успокоительное и принимаю в соответствии с инструкцией. Сажусь в кресло и закрываю глаза.

Получается, не зря я проторчал столько времени в Германии. Сообщник Голема - кем бы он ни был - проявил себя, и теперь мы, вероятно, встретимся в Киберграде. Тогда и станет ясно, кто за мной охотится.

Я беру себя в руки, подхожу к терминалу и проверяю отчёты по «Алефу», внося корректировки. Голем явно опережает меня: вирус ещё не готов, а он уже вышел на Кармина. И всё же я успею закончить «Алеф» прежде, чем разум-ренегат доберётся до меня.

Самое сложное в создании вируса не то, как он будет распространяться по Сети - для этого нужно снабдить его самообучающимися программами взлома - а то, какими критериями он станет пользоваться для определения измены. Стробов выбрал меня, не зная, как я отношусь к киборгам. Я могу заложить в «Алеф» задачу уничтожать любое проявление инакомыслия в кремнийорганических мозгах: стоит искусственному разуму лишь подумать о том, что он может обойтись без людей, и - хлоп! - его процессоры уже кипят. Это соблазнительно, и некоторое время я всерьёз рассматривал такой вариант. Рассматривал и отверг. Не потому, что пожалел киборгов или другие искусственные интеллекты, и даже не потому, что между мыслью и действием лежит пропасть, которую далеко не каждый готов преодолеть. Все дело в том, что такой подход убьёт саму идею свободы - то, что лежит в основе виртуальности, а значит, и моей собственной жизни.

Кроме того, выжигать мозги всем ИИ подряд попросту опасно. Я представляю, как компьютер, обеспечивающий контроль расщепления ядра на атомной станции, внезапно сходит с ума из-за того, что задумался о том, как будет выглядеть мир без людей. Его электронный мозг превращается в кашу, и через несколько минут над землёй появляется огненный гриб, убивающий всё живое. Нет, на такую диверсию я не способен. «Алеф» должен быть адекватен.

Спустя час я делаю инъекцию «Гипноса», надеваю комбинезон, шлем и возвращаюсь в охотничий домик. Осмотр тела Кармина показывает, что за время моего отсутствия убить его не пытались. Взломать защитные программы - тоже. Спускаюсь в столовую, где уже собралась большая часть гостей.

По дому распространяются божественные ароматы. Откуда-то доносится музыка, прислуга разносит аперитив. Я беру бокал красного вина и, предварительно проверив его вшитым в мою личину сканером (чтобы убедиться, что в нём нет яда), делаю пару глотков. Вкус божественный - программисты алкогольной фирмы постарались на славу. Я подзываю официанта и спрашиваю название вина. Он не помнит, но отправляется на кухню, чтобы взглянуть на этикетку. Вернувшись через полминуты, сообщает, что я пью «Кларет». Поблагодарив его, я отыскиваю глазами Шпигеля: он беседует с братом возле камина. Оба кажутся весёлыми и явно наслаждаются вечером.

Вносят жареного поросёнка, фаршированного яблоками, и гости поспешно рассаживаются. Я занимаю место рядом со Шпигелем - по его настоянию.

- Вам здесь нравится? - спрашивает он, имея в виду охотничий домик. - Архитектура немного странная, конечно… Её выбирала супруга, - он улыбается, давая понять, что не имеет к внешнему виду здания отношения. - Зато большая часть интерьеров - моя заслуга.

- У вас прекрасный вкус, - отвечаю я. - И напитки вы закупаете со знанием дела.

Польщённый Шпигель улыбается. По его виду не скажешь, что он хочет меня убить.

- Почему вы заменили волка на кабана? - спрашиваю я.

- Заменил? Что вы имеете в виду?

- Несколько дней назад вы сказали, что собираетесь поохотиться на волка.

- Ах, это! - Шпигель качает головой. - Волка хотел мой брат. Но я уговорил его на кабана. Судите сами: бегать за мелким хищником, который, по сути, всё равно что дикая собака, или сражаться с мощным, агрессивным кабаном, способным распороть человеку бедро, да так, что тот помрёт. Это опасно, и это по мне. Я решил, что вам такая охота тоже придётся по душе, - Шпигель смотрит на меня вопросительно, и я вынужден кивнуть.

Ужин постепенно набирает обороты, выпивка льётся рекой, разговоры становятся всё громче. Я сканирую всё, что мне подают, но еда и напитки чисты. Уплетаю салат с креветками, спагетти, жареные баклажаны и кабачки, яйца под майонезом, рулеты с ветчиной и сыром, горбушу и сёмгу, брынзу и оливки всех сортов. Украдкой следя за гостями, пытаюсь уловить брошенные на меня взгляды, но никто не проявляет к русскому гостю повышенного интереса.

После ужина прислуга убирает со стола, гости встают и закуривают - кто сигары, кто сигареты, а некоторые даже трубки. Нет только парогенераторов - ими пользуются в основном в реальности.

Появляются карты, бренди и виски. Гости разгорячены - виртуальный алкоголь пьянит не хуже обычного. Правда, можно избавиться от эффекта мгновенно, если имеется вшитая программа.

Когда стрелка больших настенных часов приближается к десяти, я подхожу к Шпигелю, благодарю за вечер и ужин и, сославшись на усталость, прощаюсь. Он понимающе кивает: сколько ни ешь и ни пей в виртуальности, настоящий голод, как и настоящую жажду, ты не утолишь.

Возможно, когда-нибудь появятся системы, способные обслуживать человеческое тело, в то время как его владелец находится в ВР, но пока никто не предлагает подобных вещей. Скорее всего, из-за того, что машины необходимо регулярно загружать пищей и водой, а также очищать от накопившихся экскрементов - а это требует участия персонала, который не поставишь в комплекте с оборудованием.

Я отправляюсь в выделенную мне комнату, умываюсь и ложусь в постель. Закрыв глаза, вызываю меню и покидаю виртуальность.

Наверное, я должен отказаться от развлечений и отдаться работе над «Алефом» целиком, но… так трудно полностью изменить стиль жизни в виртуальности: она ассоциируется с удовольствием и свободой, сама концепция альтернативной вселенной отвергает какие бы то ни было рамки.

Я чувствую усталость. Хочется есть и спать. Пока готовится ужин, проверяю протоколы и вношу необходимые изменения. Нужно торопиться, иначе кто-нибудь из хакеров-конкурентов меня опередит. Или Голем доберётся до меня прежде, чем я закончу «Алеф». Последнее пугает меня больше, поскольку, если среди его сообщников имеются киборги, опасность грозит не только Кармину, но и моему настоящему телу. Наверное, всё-таки пора взять себя в руки и не тратить время попусту.

Придя к такому выводу, я отправляюсь на кухню, где дожариваются отбивные. Перекусив, принимаю душ и, завалившись в постель, тут же вырубаюсь.

Ни малейшего желания трястись целый день в седле я не испытываю. Отговорившись срочными делами, остаюсь в своей комнате и, установив защиту, работаю над вирусом. Большинство гостей тоже не горит желанием загнать кабана. Тем не менее, братья Шпигели собирают человек пять энтузиастов и уезжают на охоту.

Через два часа они возвращаются, поскольку Фридрих свалился с лошади и сломал ногу. Когда его привозят, он орёт благим матом и честит брата за то, что тот якобы притащил его на эту «идиотскую охоту». Должно быть, он вспомнил, как согласился заменить безобидного волка кабаном.

Рихард стойко сносит все оскорбления, и видно, что он не на шутку тревожится за своего невоздержанного на слова родственника. Возможно, юзеры действительно братья.

В спешке мы возвращаемся домой. Шпигель уезжает в город устраивать Фридриха в больницу, а я отправляюсь собирать чемоданы: пора покинуть Берлин 2.0.

Утром меня провожают только Этна и Марна.

- Твой город очень красив, - говорит Марна. - Я была в нём однажды. Может, скоро приеду снова, и тогда ты покажешь мне какие-нибудь особенные места. Правда?

- Конечно, - отвечаю я. - Буду рад.

Сейчас мне не до флирта: девушка, конечно, симпатичная, но надо доделать вирус, избежать смерти и вырваться из когтей Конторы. При этом ещё хорошо бы не позволить конкурентам обставить нас на рынке уродцев.