Страница 8 из 10
– И-их, матушка! – кикимора похлопала по бревенчатой стене. – Потерпи, я что-нибудь придумаю.
На два дома жить было тяжело. Мара навещала избушку через день или два. Тип в трусах прочно обосновался на заячьей поляне. Спал под дерюгой, пел свои омы и грыз сухари. Ничего не ломал, был вежлив со зверьём, деревьями и даже кустами. Окрестной нечисти и животине он полюбился. Даже Мара не знала, за что на него злиться. Он оброс бородой и стал похож на болотника или лешака. Его так и прозвали – наш Леш.
Как-то кикимора шла мимо Лешей поляны, так теперь её называли, но в положенное время не услышала знакомого ома. Мара даже споткнулась от неожиданности. Ушёл? Она выглянула из-за дерева. Леш лежал ничком у старого дуба и не шевелился. Кикимора всплеснула руками и подбежала к бездыханному телу.
– Леш, или как там тебя, ты жив? – она ударила его по щеке.
– Ма-м-ма… – бессмысленно улыбнулся парень. Он исхудал, стал похож на скелет. Мара сразу всё поняла – голодный обморок. Конечно! Одним омом с сухарями питаться!
– Фью-и-и-ить! – кикимора свистнула так, что с деревьев полетели листья. – Лешалыч, Шалыч и Копыч! Все сюда!
Из чащи выкатились молодые лесовики. Мара указала пальцем в сторону полутрупа и дала чёткие указания, что делать. Сама она пошла в другую сторону, нужно было спешить.
В печке весело трещали дрова, умывальник успокаивающе крапал, окошки уютно улыбались – избушка Яги была рада гостям. Молодого человека положили на широкую лавку. Мара приготовила бульон из кореньев и особого жира. Она вливала тёплую жидкость в рот Леша через каждые полчаса. К вечеру парень открыл глаза.
– Где я?
– О, очнулся, болезный! – кикимора влила юноше последнюю ложку отвара.
– Солодки-то столько зачем? – скривился Леш.
– Ишь ты! В травах разбирается, – Мара с удивлением посмотрела на недотуриста.
– Я в медицинском учился на фармфакультете. Мне очень нравилось с сырьём ковыряться. А потом не смог работать… – он помрачнел. – Обман это всё! Таблетки, пилюли, медицина. Думал вот в лесу жить…
– Ага, и чуть не помер! Ты что голодал-то? Здесь столько пропитания летом, весь лес кормится и еще столько же накормить можно.
– Я… это… забыл про еду, – парень широко улыбнулся. – А расскажите, что у вас там в составе было? – он кивнул на пустой кувшин.
Они проговорили всю ночь о травах, корешках, цветах, как собирать их да отвары с зельями готовить. Мара была счастлива впервые за много лет. Леш попросил тетрадку и, как бешеный, конспектировал и зарисовывал. Утром он так и заснул, уткнувшись носом в бумагу. Кикимора уложила его под одеяло и погладила по голове.
– Слушай, а звать-то тебя как? – спросила она через несколько дней.
– Лёша.
– Угадали! – захлопала в ладоши Мара. Леш или Лёша смотрел на нее озадаченно. Он как раз выкапывал под ее руководством кривой корешок.
– У меня к тебе купеческое предложение, – посерьёзнела лесная дама. – Хочешь вторым травником к нам пойти? Я на два леса разрываюсь, а ты парень толковый, быстро разберёшься. Сложно будет, не совру. Но и прибыток хороший. Зайцы тебе будут огород обхаживать, лесовики дрова колоть, Горыныч отвезёт куда надо, мавки воду натаскают…
Леш не стал дослушивать, а просто расцеловал Мару и крепко обнял.
Алексей Буцайло
Утка в зайце
Черная цитадель Кощея Бессмертного нависла над Иваном, как злой рок. Царевич поправил остроконечный шлем, отцепил от седла Сивки-бурки щит, выхватил из ножен меч-кладенец. Прокашлялся на всякий случай и заорал во всю мощь богатырских легких:
– Кощееей! Кощееееей! Выходи на битву, бесовское отродье!
Иван был уверен, что злодей сразу же откликнется на зов и бросит на него своих подручных, с которыми придется вступить в неравный, но победный бой. Он уже представлял, как враги валятся от богатырской руки налево и направо, подобно скошенным снопам. Но цитадель молчала…
Царевич покричал еще немного, по-прежнему без ответа. Он собрался было уже обидеться, но тут ворота скрипнули и приоткрылись. Иван принял боевую позу, готовясь рубить супостатов, но представшее зрелище было столь неожиданным, что богатырь от удивления опустил оружие.
От ворот, аккуратно перешагивая через лужи, шел Сам – Кощей Бессмертный, злодей, эксплуататор и похититель Василисы. Только вот одет он был как-то очень странно, ну совершенно неподходяще для смертельной битвы. Вместо доспехов Кощей кутался в махровый халат, не скрывающий тощих лодыжек. В руках вместо меча нес кофейник и две белоснежные фарфоровые чашки.
– Ваня, ты чего разорался? – Кощей посмотрел на богатыря исподлобья. – Всех же перебудил!
– В каком это смысле перебудил? – опешил Иван Царевич. – Обед уже скоро.
– Это ты, деревня, привык вставать с петухами, – супостат опустился на один пенек, на другой поставил кофейник и чашки. – А мы люди интеллигентные, спать легли, когда уже светало. Ты чего хотел-то, голосистый?
– Так, это… – Иван пришел в себя от удивления и вновь принял воинственную позу. – А ну выходи на бой, басурман проклятый!
– Ага, конечно! – злодей и эксплуататор разлил по чашкам темно-коричневую жидкость, из одной с удовольствием отхлебнул. – Ты, небось, уже иглу с моей смертью из утки достал и готов сломать ее в нужный момент, чтобы я тут же лапти и склеил?
– Ну, в общем… – Ивану почему-то стало немного неудобно. – Да, достал.
– Ваня, – с досадой поморщился Кощей. – Ты вообще представляешь себе, как трудно было поймать утку и живой в зайца запихать, а?
– Так, а что делать, если тебя не победить никак иначе?
– А в покое меня оставить тебе в голову не приходило? Я вот тебе лично что плохого сделал?
– Как это что? Ты у меня Василису похитил и увез силком в Тридевятое царство! – Иван загнул один палец.
– Ах вот оно что! То есть, хочешь сказать, я виноват в том, что ты любимую женщину упустил?
– Это как это я ее упустил? – насупился богатырь.
– А вот так вот, – злодей вытянул ноги, усаживаясь поудобнее. – Тебе выпал редкий шанс в жизни, досталась уникальная женщина – умница, красавица, рукодельница. Это я еще интимной стороны не касаюсь. И что ты сделал? Носил ее на руках? Бросил весь мир к ее ногам? Окружил ее любовью и заботой?
– Ну я же это, ну…
– Нет, ты заставил ее пироги печь всю ночь, потом ткать ковры. А затем вообще не взял на праздник во дворец. А ты знаешь, как девушки любят веселиться во дворцах? Хлебом не корми!
– Так откуда же я знал? – пожал Иван плечами. – Она же все это время в лягушачьей шкуре была. Как было понять, что она красавица?
– Ваня, я тебе сейчас совет дам, как более опытный человек, знающий жизнь. Как бы ни выглядела твоя женщина, для тебя она всегда красавица. Потому что если она не будет полностью уверена, что ты ею восхищаешься и обожаешь, обязательно найдет другого, который ее в этом уверит.
– Это тебя, что ли?
– В нашей парадигме отношений – именно меня, – кивнул Кощей с серьезным видом.
– Все равно ты во всем виноват, супостат! – Иван со свистом взмахнул мечом.
– Ты, царевич, заканчивай в своих проблемах искать виноватых на стороне. С таким подходом ты ничего в жизни не добьешься! И сабелькой своей махать заканчивай, мне она не страшная, потому как не возьмет до тех пор, пока иголка целая.
– Все равно выходи на бой! Положено так!
– Кем положено? – навострил уши эксплуататор.
– Как это кем? – вновь смутился Царевич. – Ну, это в сказках так написано, в былинах там разных.
– Не надо верить всему, о чем в былинах поется. Своим умом думай. Садись вот лучше, отдохни, кофею выпей. У меня кофей хороший, Дядька Черномор через границу контрабандой возит. У твоего отца во дворце такого отродясь не было.