Клуб домового (сборник)

– Если не будешь сражаться, я просто убью тебя, – богатырь в очередной раз вскинул оружие.

– Ага, и во все сказки войдешь как Иван – Убийца безоружных. От позора уже никогда не отмоешься, ни один честный человек тебе руки не подаст.

– Так свидетелей же нет.

– Логично, да, – Кощей привстал, обернулся в сторону крепости и крикнул. – Эй, Баян-сказитель, ты там где застрял?

– Виноват, ваше злодейшество, – из ворот вышел седобородый старец благообразного вида с посохом в руках и гуслями на перевязи, подошел поближе.

– Так он же слепой, ничего не видит. Какой он свидетель?

– Зато слух, как у летучей мыши. Уже завтра по всем кабакам будут петь песню о твоем позоре. Давай, пиит, зажги глаголом!

Баян кивнул, положил посох, пробежался длинными пальцами по струнам и запел глубоким басом:

– Спасибо, достаточно, – поморщился Кощей и помахал рукой в воздухе. – Это пока так, наброски. Он еще с текстом поработает – эффектные метафоры поищет, гипербол и эпитетов понакидает.

Иван на несколько секунд задумался, потом присел на корточки рядом с Кощеем, взял с пенька чашку.

– Ты, Ваня, главное, не комплексуй по этому поводу, – Кощей по-дружески похлопал Царевича по плечу. – Ну выбрала девушка другого, это же не конец света. Ты молодой, перспективный, из хорошей семьи. У тебя красавиц еще, знаешь, сколько будет? Устанешь отбиваться.

– Мне другие не нужны. Я ее люблю, – насупился Царевич.

– Любит он… Да ты ее в человеческом обличии видел-то всего один раз, когда она улетала. Это у тебя, Ваня, гормоны по молодости играют. Возраст у тебя такой, сложный. А у нас с Василисой все серьезно, – Кощей залез в карман и достал бархатную коробочку, внутри которой оказалось кольцо с бриллиантом размером с пуговицу. – Хочу ей сегодня вечером предложение сделать. Как думаешь, понравится ей колечко?

– Понравится, – сокрушенно кивнул Иван. – Красивое.

– Вот и славно. А ты не грусти, Ваня, не грусти. Тебе же отец дал денег на дорогу?

– Дал.

– Вот и воспользуйся моментом. Поезди по миру за отцовский счет, посмотри, как люди живут. Поди и не был нигде, кроме отцовского дворца и Василисиного болота?

Иван вновь кивнул, но уже не так грустно.

– Вот видишь. А в мире столько всего интересного. Когда еще выберешься посмотреть? Жениться успеешь – у тебя вся жизнь впереди. Это мне уже пора заканчивать с холостой жизнью. Семью заведу, детишек – надо же кому-то все это хозяйство передавать.

– Ладно, поеду я, – Иван залпом допил кофе, слегка поморщившись от горечи. – Ты мне только одно объясни, Кощей.

– Что?

– А ты утку в зайца зачем запихнул?

Кощей смущенно кашлянул.

– Это, Ваня, называется инсталляция. Меня этому Фата Моргана научила, когда я на Туманном Альбионе в злодействе стажировался. Говорит, все культурные люди в Европе так делают время от времени. Я так толком и не понял зачем, но процесс занимательный. Ты, кстати, это – иголочку-то мне оставь, а то ненароком сломаешь. А мне еще детей на ноги ставить, да и молодую жену вдовой оставлять как-то уж совсем нехорошо.

Александр Горбов

В поисках счастья

– Избушка, избушка… Ну, это, повернись ко мне передом, к лесу этим… Задом. Вот.

Куроногая изба тихонько заквохтала, потопталась на месте, но поворачиваться и не подумала.

– Избушка, ты давай поворачивайся. Ко мне передом, к лесу задом. Как положено. А то понимаешь ли…

Довести мысль до конца Ивану не удалось. Окно в избушке распахнулось, и баба Яга, высунувшись по пояс, заорала.

– Я тебе поверну! Расходились тут, командуют они. Хрен вам лысый! Права администратора избушки у меня одной! Выкуси!

Старушка показала Ивану жилистую фигу.

– А?

– Вот дурак же. Я говорю, только мне командовать избушкой можно. Понял, балбес?

– Ааааа…

– Чо хотел?

– Так это, я вот… За счастьем пришел. Ага.

– Тьфу ты!

Яга спряталась обратно в избу.

– Ну, это, а счастье-то, бабушка?

Избушка со скрипом и кудахтаньем развернулась, и на порог вышла Яга, закутанная в длинную цветастую шаль.

– Опять тебе неймется?

– Ну дык…

– Ой, допрыгаешься ты у меня. Кто неделю назад приходил? Что ты мне говорил? Мысли тебе о судьбах мира мешают быть счастливым? Сколько мы тебе айкью заграничного обрезали? Половину? Не видно, чтобы помогло, не видно. Еще, что ли, резать будем? Так ты тогда совсем дебилом станешь.

Иван потупился и виновато развел руками.

– Ну-ка, иди сюда, болезный ты мой.

Дурак, не поднимая головы, подошел к избушке. Бабка прищурилась, поухватестее взяла клюку и со всей силы огрела Ивана по голове.

– Ы-ы-ы-ы!

– Не ыкай мне тут. Иди вон в теньке полежи, пока я думать буду.

Через пару часов Яга снова вышла на порог избушки. Иван, разлегшись под молодильной яблоней, играл сам с собой в шахматы.

– Полегчало, Иванушка?

– Весьма облегчили вы моё скорбное положение, Яга Горыновна. Беда только в том, что, избавившись от гнета наведенного тупоумия, низвергнулся я в пучину мыслей о державе нашей, о судьбах мира и проблеме испарения черных дыр…

Бабка нахмурилась, прищурив левый глаз.

– Косатик, я тебя уже предупреждала, будешь такими словами срамными разговаривать – превращу в лягушку и выкину на болото…

– Прости, Яга, – Иван скривился как от зубной боли, – несет, не могу остановиться.

– Иди сюда, мудрец, будем думать над твоим счастьем.

Иван залез на крыльцо избушки и сел рядом с Ягой в позу лотоса. Бабка только сплюнула, увидев такое.

– Значит, подведем итог. Страдаешь ты от большого ума. От маленького ума тоже страдаешь. Счастье найти не можешь.

Парень горестно вздохнул.

– А все почему?

Яга ткнула его в грудь узловатым пальцем.

– Потому что ты неправильно понимаешь счастье.

Иван удивленно поднял бровь.

– Счастье – это не перманентное состояние экстаза. Это динамический процесс, когда ты живешь полной жизнью. Это дорога с холмиками радости, с ямками печалей. Но на этой дороге ты реализуешь себя полностью. Показываешь себя миру таким, какой ты на самом деле.

– И как этого достичь?

– Цель. Нужно поставить себе большую цель и идти к ней, никуда не сворачивая. Хочешь стать царем?

– Да ну. Скучно, муторно. Да и грязное это дело – политика.

– Может, тогда ученым?

– Кот уже есть, вторым быть не интересно.

– Ладно, есть у меня для тебя особая цель.

Яга вынесла из дома скрученный в трубочку холст и торжественно развернула. На ткани мелким крестиком был вышит портрет девушки.

– Вот! Василиса Премудрая.

– Симпатичная.

– Томится в неволе у Кощея Бессмертного. Вызволишь её, женишься и будет тебе счастье.

Иван задумчиво почесал голову.

– Да ну, это же десять пар железных сапог снашивать, мечом махать… Еще не факт, что живым останусь. Не стоит оно того.

– И-и-и-х! – Яга треснула клюкой Ивана по макушке. – Василисочка, значит, моя не стоит?

– Ы-ы-ы-ы…

Парень с глупой улыбкой пялился на портрет.

– Опять не рассчитала… Ну да ладно. Нравится?

– Ы-ы!

– Вот так бы сразу. А то не стоит… Пойдешь её выручать?

– Ы! – Иван-дурак со всего размаху стукнул себя в грудь.

– Вот и чудненько. Так, меч кладенец я тебе не дам. А то и его сломаешь и сам порежешься. Держи-ка ты дубинку-убивайку. Хорошая, из мореного дуба.

Дурак взял из рук Яги дубину, с восхищением стал ее осматривать.

– Давай иди уже. Я вот тебе и узелок в дорогу собрала.