Грани

А я придерживаюсь одного правила, – продолжала Мария Антоновна, – лучше укомплектовать полностью несколько школ, чем иметь везде недокомплект. Пусть хоть несколько школ работают в нормальных условиях. У вас они будут, и вам не придётся приходить ко мне и жаловаться.

Мария Антоновна, смерив Михаила взглядом, вызвала инспектора и приказала оформить на должность, снабдить соответствующей литературой и методическими материалами, а также лично позаботиться об отправке попутной подводой – сегодня же.

После всех оформлений Михаил отправился вместе с инспектором к пункту «Заготзерно» искать попутную подводу до Ключево. Инспектор Виктор Иванович Сорокин, молодой человек, старше Михаила лет на пять, выглядел франтовато: хромовые сапоги с тёмно-синим галифе¸ шёлковая косоворотка, подпоясанная шнуром с кисточками, на голове – светлая кепка.

– Пожалуй, я Вас сам провожу до заготпункта, а то у нас мужички, знаете ли, они такие…

Виктор Иванович не стал распространяться, какие у них мужички… Они молча шли по довольно пустынным улочкам Бочкова. Редко встречавшиеся прохожие с Виктором Ивановичем активно здоровались, из чего Михаил заключил, что инспектор этот местный. Однако с людьми он здоровался как-то по-разному: одним он едва заметно кивал, а при виде других рука его тянулась к кепке, иногда даже снимал её и кланялся. Желая весело скоротать время, Михаил каждый раз пытался угадать, какой окажется встреча. Так они дошли до окраины Бочкова, где находился пункт «Заготзерно». За высоким забором размещались склады, у ворот ждал десяток подвод. Возчики, прятавшиеся от солнца в тени забора, покуривали самосад, над ними вились облачка дыма. Виктор Иванович, подойдя ближе, спросил:

– Есть здесь Ключевские?

Откликнулся бородатый невысокого роста мужичок с белыми от дорожной пыли ресницами.

– А где твоя подвода? – продолжил начальственным тоном Виктор Иванович.

– Да вон она, последняя, не ближний конец, ещё

и прикурить не успел, – пробормотал мужичок.

– Домой сегодня?

– А то, как же, вот сдам зерно, покормлю лошадку

и – назад. Не ночевать же здесь. Разве что ещё в магазины зайду, – объяснил Ключевской возчик.

– Возьми с собой нового учителя, – кивнув на Михаила, сказал Виктор Иванович тоном, не терпящим возражений. – Он назначен к вам заведующим школой.

Считая разговор законченным, инспектор чуть кивнул Михаилу и направился прочь. Михаил и мужичок молча смотрели ему вслед. Наконец Ключевской мужик представился:

– Меня кличут Михеичем, а как Вас величать? Михаил назвал себя, пояснив при этом, что вещи

находятся в Доме крестьянина.

– А Вы свои книжки можете оставить здесь, – предложил Михеич, – а за вещичками я заеду, это по пути, ждите меня часа через два.

Дел, собственно, у Михаила никаких больше не было, он решил ещё раз пройтись по райцентру, а потом двинуться в обратном направлении. Он шёл, наслаждаясь одиночеством, перебирая в памяти всё, что успело произойти с ним этим утром.

Ему и в страшном сне не могло присниться, что он, Михаил Родин, семнадцати лет от роду, станет заведующим школой. Когда дома узнают, разговоров будет не счесть. И Михаил уже представлял, как некоторые родители не преминут высказать своим чадам: «Вон Мишка, он сам пошёл учиться в техникум, а теперь, едва закончив, уже заведующий школой. Это ж надо, такое счастье ему привалило!»

Михаила, правда, и раньше ставили в пример, но то были успехи в учёбе, поведение, послушание…

Теперь он самостоятельный человек, успевший кое-чего добиться. О нём будут говорить, что он уже не

сидит на шее у родителей; и ведь действительно, он, скорее всего, будет помогать им.

Михаил довольно рано почувствовал себя самостоятельным. После четвёртого класса он сам принял решение уйти из общеобразовательной школы и поступить на двухгодичное подготовительное отделение в педагогический техникум с сельскохозяйственным уклоном.

Там он получал полстипендии – 3 рубля 50 копеек, какие-никакие, а всё-таки это были деньги. Во время каникул Михаил подрабатывал агрономом (вторая специальность), а период практики проводил в однокомплектной школе. И вот ему вознаграждение, он – заведующий школой первой ступени…

Приятные ощущения постепенно сменили сомнения: а справится ли он с новой работой? Ведь ему придётся отвечать не только за самого себя, но и за целый коллектив. Большим коллективом надо уметь управлять. Но будут ли его слушаться, не встретит ли он насмешки, сопротивление, издевательства? С этим Михаил бороться не сможет, тут он чувствовал себя скорее пораженцем. Бывало, среди тех, с которыми он учился и даже дружил, находились желающие над ним потешаться, они придумывали какую-нибудь обидную кликуху и, довольные своей выдумкой, старались называть не по имени, а именно кликухой. Другие радостно подхватывали. Михаил при этом терялся: то ли ему возмущаться, то ли сделать вид, что это не о нём. Особенно было болезненно, когда при этом присутствовали девочки. Он тайно воображал свою месть противнику, однако время шло, и обидчик забывал о кликухе, обращался к нему уже по имени, просил помочь в учёбе. И Михаил всегда был не в силах отказать, он добросовестно помогал, ему говорили «спасибо» и на какое-то время оставляли

в покое… А потом всё повторялось заново. Тогда они были детьми… На этот раз обидчик может оказаться серьёзным. Сумеет ли он себя защитить?

С грустными мыслями о другой стороне его нового положения Михаил дошёл до центра.

Собственно, центр представлял собой большую площадь, застроенную по периметру, от которой отходили четыре улицы. Самыми высокими зданиями, не считая пожарной каланчи и собора, были двухэтажные каменные здания РИКа и школы, остальные были одноэтажные, в основном деревянные дома. На одной из улиц недалеко от площади располагался базарчик – несколько деревянных лавочек, длинные столы, да перекладина для привязи лошадей. Когда Михаил приблизился, базар уже закончился, несколько повозок укладывались в обратный путь. Ничего не привлекло внимание Михаила и в магазинах, расположенных тут же на площади. В столовой накормили остывшим супом и кашей. Не зная, что делать дальше, он забрал свой чемодан и принялся ждать на скамеечке у дороги. Полуденная жара всё-таки спала, солнце уже не пекло такими прямыми лучами. Однако воздух успел нагреться, теперь уже не было разницы между температурой на солнце или в тени. Утомительное ожидание. Неслышный шелест листвы на деревьях, неброская яркость зелёной травы, редкие прохожие. Михаил сидел почти в полудрёме, с притупленным восприятием всего происходящего. Казалось, это происходит не с ним, он – лишь сторонний свидетель. В реальность его вернул весёлый голос с дороги.

– Поехали же, учитель, – кричал и махал ему Михеич.

Даже издали были заметны перемены,

произошедшие с ним за то короткое время, что они не виделись. Лицо разрумянилось, глаза блестели, бородёнка взъерошена, картуз набекрень. Было видно, что Михеич успел не только сдать зерно и покормить коня, но и позаботиться о себе.

Уложив чемодан, разровняв сено и накрыв дерюжкой, Михеич показал Михаилу, как расположиться поудобнее.