Страница 15 из 32
В XVIII веке в Империи впервые появилась такая основополагающая ценность буржуазного общества, как частная собственность на землю. По мысли Екатерины II, Жалованная грамота 1785 г. должна была стать началом гражданского строя в России. До этого понятие «свободный» к жителям России не применялось. Все были «холопами» (дворяне – царскими, крестьяне – помещичьими), все были «в крепости». Но при Петре III, а позднее при Екатерине II был создан прецедент освобождения от «крепости» одного сословия в государстве: дворянству были пожалованы права свободных граждан. Крепостным крестьянам, как известно, пришлось ждать еще почти век.
Вопрос о политическом переустройстве государства не стоял в то время в России в практической плоскости: абсолютизм был крепок. Но идеи гражданских свобод изнутри подготавливали почву для возникновения политических прав и в дальнейшем конституционных свобод.
Вот приблизительная схема, характерная для всей плеяды российских просветителей второй половины века. Развитие гражданских прав приводит к возникновению политических прав. Гарантией гражданской свободы должна стать политическая свобода. Таким образом, появляются зачатки конституционных идей. Государство приобретает следующие определенные очертания.
Во-первых, сферу личной свободы, субъективного права – гражданский строй.
Во-вторых, сферу государственной власти – административную систему.
В-третьих – сферу децентрализации, самоограничения государственной власти путем ее разделения между различными государственными органами – Конституцию.
Крупнейший авторитет российского правоведения С.Е. Десницкий изложил свои конституционно-монархические взгляды в трактате «Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской Империи» (1768), который предназначался Уложенной комиссии, предложил свой вариант создания структуры органов власти. Он обосновал необходимость парламентской формы правления в России, не исключающей наличие монарха. Парламент – «Правительствующий Сенат» – должен обладать, по мысли Десницкого, всей полнотой законодательной власти: издавать указы, определять бюджет государства, размеры пошлин, контролировать расходы двора и губернских органов власти, вступать в соглашения с государствами, решать вопросы войны и мира. Правительствующий Сенат должен состоять из 600–800 человек, избираемых в губернских округах.
Передовыми для своего времени были идеи Десницкого о «судительной власти», органы которой должны быть не только в столице, но и во всех губерниях. Все этапы судопроизводства должны быть гласными, проходить при участии адвокатуры[2].
Таким образом, Десницкий был сторонником разделения законодательной, исполнительной и судебной функций государственных органов. Не ограничиваясь призывом к написанию «лучших законов», он ставил задачу выработать и лучший стиль управления обществом.
Во второй половине XVIII в. в европейской теоретической правовой мысли, юридической науке обозначилась тенденция отхода от концепций «естественного права», «общественного договора», «общего блага». Выявилась ограниченность этих теорий. Юридическая идеология стала тяготеть к утилитаризму, приведшему в будущем к тео риям «разумного эгоизма», теориям «интереса». Под влиянием этнографии, психологии, медицины, антропологии получили новую «натурализированную» трактовку традиционные теории права и морали.
Эти изменения отчетливо отражены в воззрениях русских мыслителей последней трети XVIII в. Десницкий, Третьяков, Щербатов, Новиков, Фонвизин, Радищев, Малиновский пытались постичь истинную природу человека на путях антропологической ориентации в философии права, подготовили почву для новых научных течений, для которых главной проблемой стала проблема субъективной активности – духовной, мыслительной и социально-практической. К достижениям политико-правовой мысли России в конце XVIII в. можно отнести разработку комплекса либеральных идей, которые сменили теории достижения «общего блага», бытовавшие в абсолютистском полицейском государстве. Впрочем, у большинства вышеназванных авторов старые естественно-правовые доктрины пока уживались с элементами нового антропологического подхода.
Необходимо отметить, что идеи либерализма в России, в отличие от Европы, основываясь на свободе личности, требуют обязательного существования государственно-правового порядка, ограничивающего произвол отдельных людей. Индивидуализм, изначально присущий западноевропейскому сознанию, не всегда понятен русскому сознанию, обладающему качеством «соборности». Русский человек ориентирован социально.
Так, школа юристов Московского университета еще в 1770-е гг. полагала необходимым предварять принятие законов всеобщим «опросом граждан», т. е. референдумом. Национальный пафос русских просветителей проявлялся в понимании ими закона как выражения общих интересов нации, страны, державы: «Закон есть изъявление общей воли, и чтобы новое законодательство не составлено было подобно старому уложению для одних рабов, надлежит всемерно пригласить все государство к соучастию в созидании его благоденствия; и тогда будут законы действия, благоразумия, справедливости и порядка»[3].
Антропологическая направленность правовых взглядов указанных выше мыслителей привела к появлению в последней трети века двух истоков, двух направлений общественно-правовой российской мысли, которые позднее – в XIX в. – приведут к размежеванию российской интеллигенции на охранительных либералов и либеральных консерваторов, с одной стороны, и радикалов-революционеров, с другой.
К первому направлению отнесем сторонника конституционной монархии князя М.М. Щербатова, который в своей статье «Размышления о законодательстве вообще» полагает, что «несть на свете законов, которые бы от времени до времени не требовали некоего направления или перемены», и предлагает создать постоянный законодательный орган, который в процессе законотворчества учитывал бы не только современную правовую ситуацию, но и соблюдал бы принцип преемственности, учитывая «умоначертание народное и расположение страны, пребывающие законы, с какими намерениями они были соделаны, и самые обычаи»[4]. Текст закона должен быть предельно краток, понятен представителям всех сословий. Для этого необходимо соответствие юридических норм моральным, и здесь Щербатов усматривает непреодолимое препятствие на пути создания совершенного законодательства в виде несовершенства человеческой природы, «повреждения разума человеческого». Приходится ограничивать свои естественные права ради гражданских «должностей»: «все твое благоденствие состоит от соединения общества…, воздавай ему за все блага, которые от того получаешь»[5].
По мнению Щербатова, достижению «общего блага» может помешать тенденция, наметившаяся в петровское время и развивающаяся во второй половине века – «размывание» сословий. Щербатов полагает, что это наносит большой вред общественному сознанию и представляет угрозу благополучию страны. «Естественные» отношения образовывали в течение долгого времени духовные общности в рамках сословий, которые теперь разрушаются.
Предоставления крестьянам земли, наделения их естественными правами и свободами Щербатов, как известно, не предполагал, предвидя неизбежное имущественное расслоение, обнищание большой части крестьян и увеличение расходов государства на благотворительность. Социальная обусловленность его взглядов находится в сфере добросовестных заблуждений Просвещения. Он полагает, что социальными процессами можно манипулировать из сферы духовного, что можно изменить общество интеллектуальными усилиями его лучших представителей (писал о необходимости универсализации образования для дворян и о необходимости системности в получении правового образования).
В основе правовых взглядов представителя революционно-радикальной мысли А.Н. Радищева также лежит синтез естественно-правового подхода и положений рационалистических и утилитарных теорий, антропологических философских построений конца XVIII в… но с другими выводами. Обязательным условием достижения «общего блага» Радищев считал уничтожение «рабства» (крепостного права) и утверждение «закона естественного», по которому «польза общественная предъидет пользе частной»[6].
2
Азаркин Н.М. История юридической мысли России: курс лекций. М.: Юридическая литература, 1999 С. 178.
3
Цит. по: Москвина А.Г. Становление русской юриспруденции: дис…. канд. юрид. наук. СПб., 1999. С. 129.
4
Цит. по: Москвина А.Г. Становление русской юриспруденции. С. 77–78.
5
Цит. по: Москвина А.Г. Становление русской юриспруденции. С. 79.
6
«О повреждении нравов» князя Щербатова и «Путешествие» Радищева. М.: Наука, 1983.