Страница 16 из 32
Вебер улыбнулся. Гейнц вернулся в рабочее состояние, и самому Веберу следовало поработать. Концертная программа Вебера начиналась серией органных концертов. В Школу Музыки Вебер не очень стремился, а в храм, где Аланд договорился на счет его ночных занятий, его пропустили без всяких вопросов, вручили ключ и сказали, что он может оставить его у себя, не передавая, разумеется, никому другому, Аланду и тому, за кого Аланд поручился, верили.
Игра в храме для Вебера так и осталась игрой то ли с Абелем, то ли для Абеля. Абеля он не видел, позывные ему не слал, раз Аланд просил его не тревожить, но стоило разыграться в полную силу, он не мог избавиться от чувства, что Абель видит, слышит его и улыбается ему так, как он один мог улыбнуться на свете. Ночь таяла, вдохновение не исчезало, сердце расширялось необъяснимым блаженством, словно ворота распахивались перед внутренним взором, обрывался бесконечный тоннель – и вспыхивало солнце.
Вебер утомленно поднялся уже под утро, взглянул на часы, нужно ехать домой. Хотелось сохранить в душе тишину и покой, что установились в ней. От мелькания дорогих лиц в сознании, он чувствовал себя невыносимо богатым, обладателем всех возможных блаженств и сокровищ, и это было трудно вынести.
Он благодарно окинул взглядом посветлевший в рассветных лучах храм, вышел, закрыл за собой двери храма, долго стоял, запрокинув лицо к небу и слушая в себе ощущение счастья.
«Сам себе не завидуешь, Вебер?» – ему припомнился голос Аланда. Он улыбнулся, пошел к машине, они с Гейнцем прекрасно успеют на разминку, и утро начнется так, как должно оно в Корпусе начинаться.
Гейнц встретил его у дверей.
– Не думал, что ты на всю ночь. Я поиграл часов до трех, и такая оторопь нашла. Это ужасно, фенрих, вообще никого. Хорошо Аланд хоть тебя оставил. Ты каждую ночь будешь уезжать? Поспишь?
– Нет, я думал, мы сейчас на озеро, разминку никто не отменял.
– Ты мне не сказал, куда ты поехал, я бы лучше тебя съездил послушать, я думал, что с ума сойду. В Корпусе в какое время не выйди из затвора, на кого-нибудь да наткнешься. А тут… пустота, Вебер.
– Когда меня Аланд из Корпуса выгнал и сюда привез, я тоже долго привыкал. Первый свой вечер здесь предпочитаю не вспоминать, думал, не переживу. Хорошо, Абель приехал… Он все понимал.
– А ты меня бросил.
– Я думал, ты так до утра и проиграешь, ты моего ухода и не заметил.
– Заметил, Вебер. Поехали, в самом деле, неплохо пробежаться, а то тут мигом в Венцеля превратишься.
– Что он тебе так дался, Гейнц?
– Черт его знает. Взглянуть не на что, как водой нарисован, а перед глазами так и стоит.
– Наверное, ты все-таки с ним перегнул вчера? Странно, что Аланд его в Корпус не забрал, он вроде всех своих собрал.
– Ну, этот-то точно не его, выстарившийся подросток, водой разбавленный. Я его за шиворот поднял – в нем веса никакого.
– Так все-таки поднял?
– Да я его просто пересадил на другую тумбу, чтобы за роялем места не занимал.
– Бедный Венцель, – Вебер засмеялся, представив эту картину. – Он на Абеля похож?
– Спятил, что ли? Абелечек – махина, это когда он болел, немного сбросил, а вообще Абеля с места не сдвинешь. Даже с Кохом драться не так было сложно, как с нашим чухонцем. Пока я был помоложе, он меня как щенка мог за пазуху сложить. Пришло мне как-то в голову ему подерзить, он меня как засранца отшлепал и в снег усадил, чтоб синяков не было… Абелечек-то он с виду только всегда был Абелечком. Кох из себя никогда не выходил, а Абель мог – и беги, куда хочешь.
– Может, Венцель вчера все понял и поразит тебя сегодня великолепной игрой…
– Мечтаешь от меня отделаться?
– Я уже не мечтаю, Гейнц, как идет – так идет. Поехали, времени много…
Глава 65. Клаус Венцель
Клавесин они перевезли до обеда, Гейнц повеселел. Концерт прошел хорошо. Вебер чувствовал, что они хорошо отыграли. Единственное, что омрачало покой, это то, что у дверей зала так и стоял все время, что они были на сцене, напряженный молодой человек с раскинутыми на стороны со лба светлыми волосами. Смотрел он на сцену неотступно, смотрел не на Гейнца, а именно на Вебера. В том, что это Венцель, у Вебера сомнений не было, было неловко. Едва все закончилось, Гейнца обступили, и Вебер, как мог незаметнее, вышел в коридор и заторопился к машине, Гейнца он решил подождать там. Венцель вышел следом, какое-то время нерешительно мялся в стороне и, видя, что Вебер не уезжает, подошел.
Вебер поздоровался, общаться с Венцелем ему было трудно, все, что хотелось, извиниться перед ним.
– Господин Вебер, – Венцель с трудом подбирал слова. – Я Клаус Венцель, вы вместо меня сегодня играли, у вас какой-то особенный звук. Вы не могли бы позаниматься со мной? Я пытался освоить клавесин, рояль я ни на что не променяю, но я и на ваших фортепианных концертах был, меня и тогда поражал ваш особенный звук…
– Клаус, мне неудобно, что так получилось. Гейнца вы вчера чем-то сильно задели, но постарайтесь его понять, он не только от других требует полной отдачи, когда речь о музыке, от себя он требует еще больше. Я не занимаюсь преподаванием, попросите Гейнца, думаю, он вам не откажет, меня учил он.
– Я понял, что он владеет не одним инструментом, мне с ним не договориться, вы же понимаете.
– Он отходчив. Долго сердиться он не умеет, сегодня все прошло нормально – он не будет держать на вас зла.
– Господин Вебер, мне именно ваша манера интересна. Господин Хорн, конечно, превосходный скрипач, не буду кривить душой, его скрипка звучит так, как здесь не звучит она ни у кого, но меня интересуют ваши инструменты и ваш звук, я хочу понять, как вы это делаете. Беглости мне хватает.
– Дело не в том, что я каким-то особым способом выковыриваю звук из клавиатуры или мануалов, все как у всех. Мы с вами разное из них извлекаем, потому что разное ищем.
– Я чувствую, что за этим стоит что-то, чего я не знаю и не могу понять. Аланд по-своему учит, об этом все говорят. О вас уже год в Школе разговоры не умолкают. Может, это хорошо, что я вчера так легкомысленно отнесся к концерту, я вынужден обратиться к вам, не гоните меня. Дайте мне посмотреть, как вы занимаетесь.
– Сажусь и играю – ничего другого никто не изобрел.
– Они наверняка сейчас поедут в ресторан, господин Ленц с повеселевшим вашим приятелем звали и меня, но вы ушли сразу, и я поспешил за вами. Вы не поедете с ними?
– Нет. Хорошо, что вы мне это сказали, выходит, что я напрасно его жду.
– Не отказывайте мне, господин Вебер. Простите мою дерзость, вы, конечно, не обязаны, я заплачу, я же не просто так…
– Клаус, мне некогда, я никогда этим не занимался, обращайтесь к Гейнцу.
Вебер пошел обратно. Гейнц стал уговаривать поехать с ними поужинать, что-то обсудить. Вебер отдал ему ключи от машины и, проклиная себя за то, что не сел в свою, пошел обратно.
– Вебер, ты что – сердишься?
Вебер с досадой прикидывал в уме, что еще часа полтора он потеряет на дорогу домой, неплохо бы себя привести в какое-то подобие равновесия, из которого Венцель своим подрагивающим голосом его окончательно вывел. «Хоть бы ушел», – мысленно уговаривал Венцеля Вебер, в очередной раз спускаясь по лестнице. Сколько времени он потеряет на пустые хождения сказать трудно. Аланд был прав, не надо вмешиваться. «Черта с два, Гейнц, ты еще хоть раз меня уговоришь, у тебя все хорошо, это я, как последний пижон, во фраке – через весь город…»
Венцель топтался у машины.
– Вы все еще здесь, Клаус? – не скрывая раздражения, сказал ему Вебер.
– Вы уходите?
– В мои планы не входило простоять всю ночь у машины. Клаус, простите, что лезу не в свое дело, но готовьтесь к его концертам, чтобы такого больше не повторялось. Мне своей работы хватает, чтобы выполнять еще и вашу.
– Господин Вебер, я насчет занятий…
– С этим – к Гейнцу, я вам ответил.