Страница 32 из 32
– Абель, ну почему ты такая дрянь?!..
– Не надо таких титанических усилий, ты не мир поворачиваешь, а всего лишь встаешь с постели.
– Это ты мне устроил санаторий?..
– Как ты просил. Полежал, отдохнул, подумал обо всем на досуге, а ты думал, тебе Венцель с рук сойдет?
– Гаусгоффера, значит, Аланд прислал?
– Нет, Аланд бы со смеху умер. Это Кох, Гаусгоффер вообще ни сном, ни духом, что он к тебе приезжал, не проболтайся, он про тебя забыл.
– А Клеменс?
– Клеменс был настоящий.
– Так это Кох меня под мышки тягал?
– Да, Гаусгоффер, рохля, он бы тебя не поднял. Ты недоволен? Можешь, конечно, еще полежать, пока наши с Востока вернутся. Только Агнес жалко, твои мышцы в таком состоянии поддерживать – работа не легкая, а у нее помимо тебя забот хоть отбавляй. Закрой глаза, полежи, как в детстве на припеке, и смотри мне в глаза – пару минут, больше не потребуется. В мозгу полыхать перестанет – и можно работать.
– Пока они не вернутся, Абель, у меня там полыхать не перестанет.
– Ты думаешь, они, в самом деле, куда-то пошли? Они у Аланда сидят, брось. Это же все цирк, посмотри. Венцель – благодарное существо, он же молится на тебя. Готов еще раз под твой кулак угодить, лишь бы ты поднялся.
– То есть они никуда не уходили?
– Тебя оставили, чтоб ты тут рычать не стеснялся. Аню напугал!.. Еще и сына бы напугал, он и так занервничал.
– Зачем они его нарядили?
– Чтоб ты поверил, рассердился, злость свою выпустил и порычал вволю. Согласись, с их уходом рычалось тебе куда веселее. Альберт не хотел от конструктора отрываться, вот и капризничал. Посмотри сам, глаза-то пора открыть: чем он занят?
– Играет в конструктор у Аланда в кабинете, сидит на полу…
– А жена твоя, наверное, с Венцелем целуется. Да?
– Она плачет, Абель, она плачет.
– Говорю, ты ее напугал. Давай, поднимайся спокойно. Венцель, как видишь, болтает себе с Гейнцем, он даже не стал с твоими сидеть, не трогает он твою жену. Ты же не страдал, когда я целовал твою жену, а она меня. А уж сколько раз я ее обнял и, заметь, еще обниму, я надеюсь, и говорить не стоит.
– Он шептал ей на ухо… Он склонялся к самым ее волосам…
– Какой ужас! Было бы странно, если во время спектакля, он заговорил во весь голос. Все наклоняются к уху и касаются волос, когда что-то шепчут другому. Ухо так расположено, что невольно касаешься волос, ничего другого не остается. И сейчас, не мог же он ей при тебе вслух объяснить, что они никуда не идут, что все это только для тебя и разыграно.
– Он держал ее за плечи…
– А за что, ты хотел, чтобы он ее держал? Если бы речь шла о моей жене, то я предпочел бы, чтоб ее взяли именно за руку, за плечо. А не за грудь, не за зад и не за горло. Да и за ноги тоже нежелательно, если это не какой-нибудь форс-мажор. Конечно, если человек вываливается из окна вниз головой, то можно и за ногу. Но вряд ли в этом фривольном прикосновении будет так много высокой эротики. Предложи свои варианты, я ему укажу, за что ему брать твою жену в другой раз.
Абель был серьезен, как академический лектор. Вебер засмеялся.
– Самому смешно, Вебер. Дело не в том, чего ты касаешься, а в том, что ты в это прикосновение вкладываешь. Рассказать тебе, чего и каких мест мне у разных людей приходилось касаться, и у женщин в том числе? Это же не означает, что все это диктовалось страстью. Не будь дураком, Вебер, на тебя Корпус оставлен, а ты чем забил себе голову? Женщины работают, а ты загораешь, приеду – сам тебя взгрею. Вставай, хватит, наотдыхался.
Вебер приподнялся на руках, сел, медленно встал.
– Что ты осторожничаешь, Вебер? Завтра на разминку пойдешь, не дури, снял я с тебя твое заклятье. Иди к зеркалу, посмотри на себя, на что ты похож? Походи, я посмотрю, не зажало ли у тебя что-нибудь, что-то тебя кособочит…
Вебер шел, все равно осторожничая, щупая пол под ногой, придерживаясь за все, что попадалось под руку.
– Ногами потопай, заземлись. Топай-топай, не выделывайся. Все нормально?
– Фердинанд, ты не исчезнешь больше?
– В моих интересах, конечно, от тебя закрыться, а то кто-то меня приехать убить собирался.
– Можно подумать, ты не понимаешь.
– Валяй в душ, побриться не забудь, приоденься и иди жену успокой. Ей самой с таким мужем лечиться скоро придется. Про меня ни с кем, ясно? Гаусгофферу позвони, скажи, что-нибудь, чтобы он про тебя вспомнил. Клеменс все равно о тебе заговорит, чтоб Гаусгоффер мог разговор поддержать, а для тебя это повод сейчас зайти к Аланду. Поужинаете, про болезнь не говори ни с кем, и они не будут. Я потом посмотрю, как твои дела, пока все в порядке. Не проси больше отдыха, фенрих, отдыхать некогда. Посмотри картинки, поймешь, почему всем не спится.
– Я ничего не видел с тех пор, как вы уехали.
– Много хлама было в твоей голове, но сейчас увидишь. Поиграл ты неплохо – не спорю, и пока не забрасывай. О том, что с тобой случилось, не думай, это может тебе помешать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.