Страница 5 из 58
- Тогда, давайте сразу к делу, Борис Петрович, - он прошел мимо рядов столов, и «приземлился» на ближайший стул, через стол от меня.
Моя столешница была завалена бумагами. Помимо работ студентов, которые я просматривал, на нем расположились книги по теме моей научной работы - искусственные нейронные сети, их модели и способы масштабирования. Поверх этого лежала пачка листов формата А4 с распечатками программного кода нашего лабораторного стенда, с местами, помеченными карандашом. Следы нашего утреннего спора с Толей, коллегой по кафедре.
Никанор Никанорыч ткнул пальцем в верхний лист.
- Наука! - сказано это было тоном полнейшего профана. - Как успехи? Слышал, вы статью опубликовали? Похвально. Но, давайте-ка вернемся к тому, собственно, зачем я здесь.
Он постучал указательным пальцем по боковой поверхности моего письменного стола.
- Литературка, Борис Петрович, была вам дадена, с литературкой вы ознакомились. Скажите теперь, что вы обо всем этом думаете?
Я не сразу сообразил, что постукиванием этим обозначил он местонахождение своего портфеля, который с той самой первой встречи, уложил я в стол, на полку для документов с внутренней стороны.
Я закашлялся от неожиданности нагрянувшего на меня понимания, что знать о местонахождении портфеля Никанор Никанорыч ну никак не мог. Знал об этом я один.
- Что, простите? - переспросил я.
- Ну, вот тебе, здрасьте! - Никанор Никанорыч фыркнул. - Вот тебе приехали. А ведь говорил же, Борис Петрович, специально подчеркивал, заострял внимание. Литературка в портфельчике, одна штука, была? Была. Закладочки из фольги, вчетверо сложенные, семь штук, были? Были. А вот прочесть, ознакомиться не удосужились, Борис Петрович. Не нашли, так сказать, времени, заработались, закрутились, запамятовали. А ведь времени-то было вам выделено предостаточно. Как же так, Борис Петрович? Нехорошо, - он с укоризной покачал головой.
Я даже перестал думать про стол и портфель. Очень задело меня это его журение. Выходило уже за всякие рамки.
- Простите, Никанор Никанорыч, но может быть вы все же объясните мне: кто вы и что означают эти ваши неожиданные визиты? До этого самого момента единственное, что мне о вас известно, это то, что зовут вас Никанор Никанорычем, и в пустом портфеле вы носите Библию. Если, судя по вашему вниманию к моей персоне, у вас ко мне какое-то дело, потрудитесь по крайней мере объясниться. В противном случае, не вижу ни малейшего смысла отвечать на ваши нелепые вопросы. Кто вы, откуда и что, в конце концов, вам от меня нужно?
Довел меня Никанор Никанорыч порядком. Я вообще срываюсь не часто, но, если уж сорвусь, то держись. Все эти явления, чудачества, а теперь еще и претензии. Я, видите ли, не ознакомился с «литературкой»! Какого рожна я вообще должен с ней ознакамливаться? Кто такой этот Никанор Никанорыч? Я и вижу-то его второй раз в жизни.
Никанор Никанорыч тем временем притих и как-то отклонился назад. Может он и вправду телепат и мысли мои читает, только вот все мои мысли теперь были на один лад. На его, Никанор Никанорыча лад.
- Г-глупейшая ситуация, Борис Петрович, - примирительно забормотал он, - Я ведь вас прекрасно понимаю. Я и сам бы закатил скандал, да еще какой. Ух, я бы закатил! - мечтательно протянул он. - Нету мне прощенья, Борис Петрович, нету. Не с того начал, не так, как приличествует, представился. Только и вы меня поймите, Борис Петрович, времени-то не осталось совсем. В делах ведь все. В пустых, праздных, но оттого нисколько не менее продолжительных и требующих внимания. А время-то, оно к окончанию подходит. Времени-то не остается. Куда ж деваться-то, Борис Петрович? Вот, и путаются порядки, вместо «здрасьте», кричим «за работу», вместо «спасибо» - «живее».
Тихонько крякнул стул под Никанор Никанорычем. Это был Толин стул, нашего гребца. Толя относился к стулу трепетно, ухаживал за ним, берег. Дважды он собственноручно ремонтировал свой стул, саморезы покупал в хозяйственном, когда тот не выдерживал своего могучего седока. А теперь вот Никанор Никанорыч.
Я сжалился немного над ним, расхлыстанным, потным, точно прокисшим. И вид-то у него разбитый и виноватый, и одежонка видавшая вида. Не смягчая выражения лица, я сказал:
- Да прочел я вашу «литературку». Не знаю, правда, та ли это «литературка», про которую вы говорите. Библия была в портфеле вашем. Библия и больше ничего. Объясните по-нормальному, в чем состоит ваше дело? И причем здесь я?
Никанор Никанорыч подвоспрял, хотя и оставался еще печален.
- Совершенно так, Борис Петрович. Библия одна штука. Изданьице тыща восемьсот девяностого года. Безвозмездный дар, надо сказать. Как не воспользоваться-то? Грех не воспользоваться.
Он наклонился в мою сторону, пристально глядя мне в глаза и в сердцах прижимая руку к груди.
- Ну скажите, Борис Петрович, скажите, что прочли вы закладенные места.
- Прочел несколько, - уклончиво ответил я.
- А про тыщу лет хотя бы прочли? - спрашивал он и в глазах его стояли слезы. - Про тыщу лет?
- Про тыщу лет? - переспросил я, судорожно вспоминая, где же там говорилось про тысячу лет.