Теория квантовых состояний

В мою спину неслись ругательства Женька. Мне нужно было только отворить достаточный лаз, чтобы протиснуться. Я тянул еще и еще, дверь хрипела, стонала, звала Евгения, неохотно сдавая мне сантиметр за сантиметром. Мне показалось, что она уперлась во что-то, я бросил дергать и втиснулся внутрь, обдирая пальто и брюки. Продрался на другую сторону. Здесь было как будто чуть светлее. Я все еще ничего не видел, но среди плотной одинаковой черноты мне привиделся световой всполох. Ориентацию я давно потерял, но ведь в доме были выбитые окна, может быть меня скрывал от них всего лишь угол стены, а значит скоро разгляжу я куда идти, бежать.

Под ногами вероломно скрипел пол. Сзади, из темноты раздавался тяжелый топот, сопровождаемый ругательствами. Доски под ногами были рыхлые, будто средней утоптанности снег, проваливались под каждым моим шагом.

- Где ты? — раздалось как будто из-за самой моей спины.

Я ускорился. Шаг, другой. Пнул какую-то рухлядь. Доска под ногой пошла вниз, но я вовремя переставил стопу. Ладонь наткнулась на стену, такую же как в прошлой комнате, - я почувствовал холодные истерзанные обои.

Позади раздался стук, матершина. По-видимому Евгений дошел до стены. Шорох, шаги, зубодробительный скрежет двери. Мне показалось, что он сейчас увидит меня, бросится на меня, неуверенно топчущегося в темноте. Я обернулся, и в этот момент пол подо мной не выдержал и обрушился. Я провалился не сразу, сначала только одна нога ушла вниз, за переломившейся сгнившей половой доской. Я съехал на пол, налетев ребром ладони на что-то торчащее из стены, и ободрал руку. Распластался на холодном грязном полу, барахтаясь, с застрявшей в проломе ногой. Уперевшись в соседние доски я попытался подняться, но то ли чересчур агрессивно оперся я, то ли пол держался на одном честном слове. Почувствовал я, что мягкое сырое дерево, расходится, крошится и я валюсь вниз. Я попытался раскинуть руки, но только ударился о доски, еще о бревна-лаги, увлекаемый вниз с долгим, несмолкаемым хрустом и треском.

Словно в замедленном кино, вытянувшим конечности нетопырем, я падал, скобля ладонями и локтями по стенам и перекрытиям. Короткий миг невесомости сверкнул в голове аналогией с Алисой, падающей в кроличью нору, с той лишь разницей, что успевала она разглядывать пролетающие мимо предметы, а я летел в кромешную тьму. До меня доносились зависшие, замороженные звуки. Голос Женька, треск трухлявого пола, рвущейся одежды, удары о доски. Секунда между тем, как потерял я равновесие и дном моего падения будто замедлилась, замерла.

Потом я словно скатился по жестким крутым ступеням. Голова налетела затылком на что-то жесткое и сноп искр вспыхнул перед моими глазами и тут же погас. Правая стопа моя ударилась о пол и вспыхнула. Завершил падение грузный удар о землю. С опозданием, пришла острая боль в плече.

В голове все перемешалось, будто потерял я сознание на пару секунд. Тело мое целиком, всюду горело болью, которую не мог я локализовать. Меня окружала плотная, густая, стискивающая темнота с теплой, сырой и кислой вонью.

Голову подпер вертикальный откос. Я распростерся звездой, неудобно упершись подбородком в плечо. Сквозь слой шерстяной шапки я чувствовал за затылком неподвижный жесткий камень, скорее всего кладку домовых опор. О ее основание я видимо и ударился при падении. Превозмогая боль я пошевелился. Почувствовал липкую влагу на затылке и шее.

Я дернул ногой и щиколотка отозвалась болевым ощущением. Боль была как вспышка с протяжным затуханием. То ли серьезный ушиб, то ли вывих, решил я. Совсем не хотелось думать про перелом.

- Борис Петрович, ты не сдох там? - пришел из темноты голос Евгения.

Несколько секунд я не шевелился. Наверное примерно так чувствовал себя Аменхотеп в египетском подземелье. Я лежал, собирался с мыслями и ждал. Слушал, какое решение примет Евгений.

После нескольких секунд томительной тишины, я разглядел где-то в вышине колеблющийся всполох света. У него была зажигалка! Послышались осторожные его шаги, выдаваемые кряхтящим полом.

Я различил тихий голос Женька. Он был спокоен, но чувствовалось в нем натянутая до крайнего напряжения струна, вот-вот готовая порваться. Он осторожно шел вперед, подбадривая себя, уговаривая, что, мол, его не проведешь, отыщет он меня и сделает что задумал.

Пришла мне в голову мысль, что надо бы отодвинуться от дыры, отползти подальше в темноту; но едва я попробовал повернуться, как меня пронзила адская боль в спине над правой лопаткой. Я еле сдержал крик. Только сейчас я почувствовал, что словно нанизан на что-то. Шевеление правой рукой отзывалось тупым болевым ощущением в спине. Левая как будто была в порядке. Я попробовал дотянуться левой рукой до правого плеча, но пальто сковывало мои движения. Как тряпичная кукла я возился, плохо еще соображая, что со мной, сдерживая стон. Отчаянной мыслью билось в моем мозгу — действовать как можно тише.

Как оказалось, я налетел спиной на широкую половую доску с торчащим гвоздем. Гвоздь был довольно длинный, не очень толстый, скорее всего «сотка». Он прошил мне пальто, пиджак, рубашку и глубоко закопался в верхней области трапециевидной мышцы. Копошась, я уже чувствовал, что спина моя захлюпала. Я не знал, не помнил, проходит ли там артерия или какая-нибудь надлопаточная вена.

Каждое движение отзывалось тупой болью. Я лежал пришпиленный, не имея возможности отползти из-под пролома в темноту. Над головой пропадали и появлялись блуждающие вполохи Женьковской зажигалки. Послышался громкий треск. Всполохи пропали и Женек выругался.

Я ощупал как мог доску, из которой торчал гвоздь. Мне не удалось дотянуться до края, но она была довольно крепкой, не трухлявой. Пошевелить ее я не смог, отчего сделал вывод, что доска длинная. Несколько секунд я лежал, слушая, как Евгений обсценно комментирует процесс вытаскивания застрявшего ботинка из пролома в полу. Потом резким рывком я повернулся на левый бок и наверх, опираясь на локоть и срываясь с гвоздя. Спина взорвалась болью, перед глазами сверкнула вспышка, я не сумел сдержать крика и громко застонал. В голове моей, из виска в висок, перевалилась тупая огнедышащая тяжесть.