Родина против бесов

Нарциссизм делает человека нечувствительным к вранью. Поэтому Глазьев уже не видел разницы между собственными видениями и реальностью. Надежда хоть где-нибудь взять реванш у Рогозина подталкивала его к неправде. И про «самых богатых», и про 40 организаций… В Пскове г-н Беляев не стал лидером «Родины», в Иркутске на выборах были убиты два ведущих активиста «Родины». А Глазьев маниакально повторял одну и ту же фразу про предательство. Вся «Родина» шагала не в ногу, и только Глазьев – в ногу. Когда же его отправили в отставку как негодного командира, в его голове осталась единственная мысль: я – правильный, они – нет. Уйдя в мир собственных грез, Глазьев все еще считал, что «Родина» – это он, а многотысячная партия «Родина» – это «Лжеродина».

Неудивительно, что либеральный мстители, ненавидящие «Родину» за свой провал на выборах 2003 года, с удовольствием предоставляли Глазьеву страницы своих изданий и эфир ведущих студий.

И Глазьев продолжал свою линию:

«Фракция «Родина» пока не превратилась в филиал Партии российских регионов (ПРР), которая фактически вышла из блока, присвоив себе его название. Членов рогозинкой партии во фракции «Родина» меньшинство. А большинство состоит из представителей других партий, входящих в блок, – «Народной воли», Народно-патриотической партии, Социалистической единой партии. Кроме того, многие депутаты вообще не являются членами каких-либо партий. Поэтому говорить о доминировании ПРР во фракции «Родина» можно лишь условно, в той мере, в которой Администрация Президента, слепившая партию Рогозина, вмешивалась в дела фракции. Но пока я работаю во фракции, я могу гарантировать, что фракция будет голосовать так, как мы обещали перед выборами избирателям. Если рогозинцы будут навязывать нам решения, противоречащие программе, я думаю, фракция расколется, и, вполне вероятно, это приведет к углублению межпартийного конфликта и окончательному распаду блока. Кроме всего прочего, сепаратная деятельность партии Рогозина в регионах, где она пытается от имени всего блока продвигать своих кандидатов, как правило, очень состоятельных людей, вызывает у других партнеров по блоку серьезное недовольство. В частности, в Тульской области другие блокообразующие партии сформировали коалицию, которая противостоит рогозинцам. Тем не менее, партия «Родина» своим названием продолжает вводить в заблуждение избирателей. Но долго это мошенничество продолжаться не может, поскольку столь оголтелая торговля общим названием дискредитирует и блок «Родина», и фракцию» ("Новые Известия" 29 сентября 2004 г.)

Конечно же, ровным счетом никакого влияния на голосования фракции «Родина» Глазьев не оказывал и не мог оказать. Его появление на заседаниях фракции и в Думе было эпизодическим и совершенно никому не нужным. Впрочем, это не очень волновало и избирателей, которым важнее была дееспособность той реальной «Родины», которую возглавлял Дмитрий Рогозин.

Беда для «Родины» состояла в том, что измена, распространялась от Глазьева, точно зараза. И более всего она подействовала на другого нашего «заклятого соратника» – Сергея Бабурина. Именно структуры его полураспавшейся партии Глазьев использовал на региональных выборах, чтобы подрывать перспективы «Родины». Эта подрывная деятельность щедро финансировалась. Поэтому не Глазьеву было обвинять «родинцев» в богатых спонсорах. По этой части у «Родины» всегда были большие проблемы.

После полосы проигранных избирательных кампаний, где против «Родины» спелись глазьевская «За достойную жизнь» и бабуринские «народовольцы», казалось, Сергей Юрьевич несколько приутих. Популярность «Родины» многократно превышала популярность структур, которые выводил на выборы Глазьев. Заговорили даже о постепенном восстановлении отношений между ним и Дмитрием Рогозиным. Рогозин, действительно, искренне раскаивался, что в пылу борьбы позволял себе нелестные характеристики оппонентов, ненужные насмешки над ними. Это сожаление сквозило и в частных разговорах.

Для меня иллюзия личностной трансформации Глазьева возникла, когда я увидел его в помещении, где мы проводили голодовку. Это было в начале 2005. Глазьев сказал несколько фраз Рогозину и торопливо ушел. «Конечно, – подумал я, – ему после всей той грязи, которую он вылил на нас, неудобно вот так сразу начать вести себя иначе. Но он пришел, и это дорогого стоит». Я ошибся. На официальном сайте Глазьева Сергею Юрьевичу был задан вопрос: «Скажите, пожалуйста, изменилось ли Ваше мнение о Рогозине после голодовки и реакции власти на нее?» Ответ: «Голодовка моих коллег была адресована Президенту, в отношении позиции которого у них были иллюзии. Надеюсь, они очистились от своих заблуждений, что позволит им занять более честную и последовательную позицию».

Я слишком поздно прочитал эти скупые фразы. В них есть все, чтобы понять, что никакого переосмысления позиции у Глазьева не было. Он просто затаился. Вот что говорил Глазьев в пиковый момент голодовки.

Глазьев С.Ю. Теперь по поводу самой акции. Я так понимаю, что акция была адресована президенту, но не "Единой России", правильно? То есть те требования, которые наши товарищи выдвинули, они действительно полностью совпадают с нашим постановлением. Но фактически они по своей сути адресованы Президенту России. Президент России сделал вид, что он голодовку не заметил. То есть практически никакой реакции, насколько я понимаю, нет.

И мне кажется, что мы стоим сегодня перед весьма важным и фундаментальным вопросом для нашего политического общего будущего – о том, как мы дальше определяем взаимоотношения с нынешней властью. То ли мы говорим о том, что президент и правительство – это одно и то же, что и есть на самом деле. И мы не только являемся оппозицией к правительству, но и к президенту, который правительство назначает и проводит эту политику. То ли мы и дальше будем пытаться, но не все, но во всяком случае многие наши коллеги, пытаться как бы находиться в оппозиции к правительству и при этом надеяться, пребывать в иллюзиях о том, что президент может чего-то услышать. Мне кажется, что после этой голодовки уже понятно, что президент никого слушать не будет.

В этой связи буквально очень кратко я хотел бы напомнить всем, что год назад, как вы знаете, была президентская кампания. На этой президентской кампании мы принимали решение высшим советом блока принять участие в выборах президента. Затем Партия российских регионов вопреки этому решению поддержала президента Путина на этих выборах. Это очень существенный момент, для того чтобы понять, как нам дальше действовать. Ущерб для блока был очень большой. Фактически это был раскол блока. Фактически эта позиция Партии российских регионов, которая переименовала себя в "Родину" и как бы от имени всей "Родины" поддержала Путина, нас во многом дискредитирует сегодня. И надо сказать, что все, что сейчас происходит, в общем-то, было понятно. (…)

Если Партия российских регионов, которая называется сегодня "Родиной" и выступает или претендует на то, чтобы выступать от имени всего блока, меняет свое отношение к президенту Путину, и мы фиксируем, что мы выступаем не только против курса правительства, мы выступаем против курса правительства Путина и против той политики, которую президент проводит. Тогда мы можем эту голодовку, в общем-то, воспринимать и доводить до общественности как некое очищение наших коллег от самозаблуждений. Тогда это очень серьезно, тогда это открывает нам дорогу к восстановлению Народно-патриотического союза "Родина" в полном масштабе. У нас фактически не остается тогда никакого политического противоречия, которое было до сих пор. И которое заключалось в нашем отношении к президенту Путину. Одни считали, что он заблуждается, другие, я в том числе считаю, что он проводит сознательно ту политику, которую проводит.

Если ответа на этот вопрос нет, то получается, что голодовка проведена, мы прибегли к крайним мерам, президент на нас не отреагировал, мы теперь прибегаем к другой крайней мере, прекращаем участвовать в заседании Думы. Это, конечно, демонстрация нашей позиции. Это способ довести до общественности эту позицию. Но это политически выглядит беспомощно.