Страница 20 из 36
Тогда же мной была написана и размещена в Интернете статья «О Глазьеве, “Родине” и политическом бесстыдстве», вызвавшая буквально визг на фракции. Меня на заседании не было, а потому на мой счет высказывания были весьма нелицеприятные. Глотов даже предлагал гнать меня в шею. И это было первое предложение такого типа. Решили все же только убрать статью с сайта блока.
Съезд народовольцев исходил из того, что ВС блока поддержал выдвижение Глазьева кандидатом в президенты. Тогда действительно было непонятно, почему остальные партии блока упрямятся и не хотят встать за Глазьева. Оттого появилось на свет излишне энергичное решение народовольцев стать «Родиной», если остальные партии воспротивятся созданию единой организации.
В ответ на этот ультиматум и на сепаратные действия по созданию «Родины имени Глазьева» Партия российских регионов на своем съезде провела переименование в «Родину» и «застолбила» участок от произвольного захвата партнерами, которые дважды проявили такое намерение.
Съезд ПРР прошел не в том ключе, который я бы ожидал. Вместо критики Глазьева, которая могла бы стать и более яркой, произошла жесточайшая критика еще и бабуринской партии. Неосторожные слова в решении НВ трактовались как несусветная наглость. Тут сыграла роль личная неприязнь, которая возникла между Скоковым и Бабуриным. В результате региональщики ПРР в своих выступлениях пинали не только одного Глазьева. На Бабуина повесили даже фашизм, заносчиво обличая национал-патриотическую идеологию. Вероятно, обличители программы НВ не читали. Да им и не надо было – достаточно комсомольского задора и распоряжения Скокова. Таким образом оттолкнули Бабурина к Глазьеву, что потом тяжко сказалось на работе фракции.
Выступление Глазьева было чисто предвыборным. Но еще и скучным. Он был спокоен, но подавлен половодьем критики. Чувствуя недружественную атмосферу зала, он говорил как-то вяло. Потом выступил Рогозин. Его речь была яркой, лидерской, образной. Зал оживился и аплодировал. Рогозин говорил о будущем, а не о текущей кампании, которая закончится через месяц. Потом был цикл выступлений от регионов. Я тоже попытался подать прошение выступить, но Скоков свернул полемику. Уже прозвучали слова об исключении Глазьева из состава сопредседателей. В заключение Глазьев, оживленный жесткими словами в свой адрес, выступил с достаточно интересной речью, в которой опять продемонстрировал свою несгибаемость и нежелание с кем-либо считаться. Всю вину за раскол блока он переложил на ПРР. Бабурин же не пожелал объясниться и промолчал. Затем Съезд быстро проголосовал за исключение Глазьева и переименование в «Родину».
На следующий день Глазьев попытался совершить переворот во фракции, который должен был подавить рогозинцев. Он собрал у себя в кабинете всех, кого только мог. Вместе с «болотом» собралось 17 человек. Даже если бы они были единодушны, переворот провести не удалось бы. Кворума, чтобы объявить заседание фракции, не было. Поняв, что никаких решений принять не могут, «заговорщики» отправились в кабинет к Рогозину. Мириться. Но получилось, что мирился с ними Рогозин.
Особенно много душевных сил пришлось ему потратить на возвращение в состояние равновесия генерала Варенникова, который начал стыдить его за перехват названия «Родины». Но когда Варенников присутствовал на глазьевской конференции ООО «Родина», он о перехвате почему-то не подумал. И позднее Валентин Иванович был ориентирован против Рогозина каким-то внутренним идеологическим выбором. Он оставался коммунистом, и ему претили все признаки «правизны» в Рогозине и Бабурине. А Глазьев был для него идейно близким человеком.
Нет никаких сомнений, что НВ сама стала бы «Родиной», если бы этого не сделала ПРР. Съезд ПРР вовсе не выступал против единства блока и перспектив объединения в одну партию. Исключение Глазьева из состава сопредседателей ПРР было совершенно обоснованным и к вопросу о единстве не имело прямого отношения. А что прикажете делать, если собственный лидер помчался создавать обособленную структуру лично ему преданного движения и без всякого совета с партией ввязался в крайне рискованное для нее мероприятие?
Стремительный шаг ПРР можно считать «некрасивым», но только если «некрасивыми» признать и все предшествующие шаги других сил по расколу «Родины» – с целью овладеть ее наибольшим «куском». И даже тогда действия ПРР придется расценивать как ответные, а не инициативные. Увы, последующие события проявили особое положение партии «Народная воля», которая вовсе не собиралась считаться с партнерами по блоку и готова была к предательству, как только оно станет выгодным.
Фактически народовольцы подтолкнули другие блоковые партии на противодействие рассекающей силе лжи, которая исходила от Глазьева. Благодаря решениям ПРР и СЕПР Глазьев перестал быть лидером блока. Блок стал формироваться в новых условиях – из тех, кто намеревался не обслуживать халифа на час (на период избирательной кампании), а вести системную политическую работу. Две партии и примыкающие к ним организации воссоздали блок «Родина» и сформировали его структурно. Фактическим лидером блока стал Рогозин, ядром блока заявила себя партия ПРР, переименованная в партию «Родина», а широкое вовлечение сторонников в блок обеспечило созданное на базе прежней организации с таким названием движение «Родина» (она занималась преимущественно поддержкой ветеранов «горячих точек»), открытое к сотрудничеству со многими союзными организациями.
Блок «Родина» продемонстрировал, что устойчивость ко лжи сохраняется там, где уже имеется внутренняя сплоченность и готовность к повседневной политической работе. Партия российских регионов (ПРР) на своем съезде прямо заявила, что думает о действиях Глазьева в политике, и изгнала его с руководящего поста (надо отдать должное мужеству Глазьева: он пришел на съезд и пытался склонить его на свою сторону). Социалистическая единая партия России (СЕПР) допустила эмиссаров Глазьева в свои ряды, и потому и раскололась на два лагеря. Часть пошла за соратницей Глазьева Еленой Мухиной, большая часть – за соратниками Рогозина. «Мухинистам» не помогло ни обзвоны региональных отделений СЕПР с угрозами и дезинформацией, ни рассовывание бесстыдных писем под двери гостиничных номеров прибывших на съезд делегатов, ни организация параллельного съезда с участием Глазьева, ни организация фальшивой массовки для имитации поддержки своего кумира.
СЕПР все-таки была фиктивной партией, которая была перепродана накануне выборов, сдана с рук на руки прежним ее лидером А.Подберезкиным. Борьба за контроль над этой структурой носила поверхностный характер агитации среди тех, кто был не прочь находиться на содержании у руководства партии, которое избиралось в соответствии с неформальной договоренностью о купле-продаже.
Позднее, когда Е.Мухина проиграла борьбу за партию В.Шестакову, пользовавшемуся поддержкой Администрации Президента в качестве друга и партнера Путина по спортивному досугу, эта партия практически прекратила существование. Шестаков перестал бывать на заседаниях Думы, не ходил на фракцию, и о его существовании забыли. Тем не менее, именно ему довелось вновь попасть в Думу в 2007 году – уже в составе «Справедливой России». Закономерно, что «справедросы» поставили Шестакова на второе место по своему списку в Санкт-Петербурге, и он был единственным в этой партии, кто прошел по региональным спискам со второго места. Не сомневаюсь, что любимцу Путина в Питере подбросили голосов. Вероятно для того, чтобы он провел еще четыре года так же тихо и незаметно, как и предыдущие.
Блок двух партий все же сохранялся, хотя ему и противостояла теперь «Народная воля» с Глазьевым во главе. Бабурин при этом занимал странную позицию: выступал в поддержку Путина, но подчинялся также и решению съезда партии, которую возглавлял. На период выборов Глазьеву и «народовольцам» в еще сохранявшем признаки жизни блоке противостоял Рогозин с большинством фракции и две другие блокообразующие партии. После выборов это противостояние смягчилось, поскольку Глазьев не добился поставленных целей (собственно, они и не могли быть достигнуты), а «народовольцы», исчерпав средства предвыборного фонда, успокоились до следующего съезда. В этой обстановке Бабурин затеял долгий переговорный процесс о соединении его партии с «Родиной».